Отлично. Я направился к будке таксофона.
— Алло, мотель «Нью-Лайн» слушает, — ответил мне мужской голос.
— Пару дней назад у вас снимал комнату Люк Рейнард, — сказал я. — Я хотел бы узнать, не оставил ли он мне письма или записки. Мое имя Мерль Кори.
— Одну минуту…
Последовала пауза, потом послышался шорох.
— Да, есть.
— Что там написано?
— Это запечатанный конверт. Я бы не хотел…
— Ладно. Я понял. Я заеду.
И я заехал. В холле за столом я обнаружил человека с уже знакомым мне голосом.
Я назвал себя и попросил отдать письмо. Молодой человек за столом — высокий худощавый блондин с усиками — несколько секунд смотрел на меня, потом спросил:
— Вы увидитесь с мистером Рейнардом?
— Да. Во всяком случае я надеюсь.
Он открыл ящик и вытащил небольшой коричневый конверт, в котором лежало что-то явно более объемное, чем листок бумаги. На конверте было написано имя «Люкас» и номер комнаты.
— Он не оставил нам адреса, по которому его можно было бы разыскать,
— пояснил молодой человек. Он распечатал конверт.
— Горничная нашла это кольцо в ванной, когда он уже выехал. Вы не могли бы передать это кольцо ему?
— Конечно, — кивнул я.
Я принял кольцо и присел в кресло тут же в холле мотеля. Кольцо, собственно, было перстнем — червонное золото и голубой камень. Я не мог припомнить, чтобы Люк когда-нибудь носил его в моем присутствии. Я надел его на безымянный палец левой руки, и оказалось, что оно идеально подходит мне по размеру.
Я решил, что буду носить кольцо до тех пор, пока не встречу Люка и не верну кольцо лично ему.
Распечатав конверт, я прочел вложенную в него записку:
«Мерль, мне очень жаль, что обед не состоялся. Я ждал, но… Надеюсь, все в порядке. Утром, я улетаю в Альбукерк, пробуду там три дня, потом несколько дней в Санта-Фе. В обоих городах остановлюсь в „Хилтоне“. Я хотел бы еще кое-что тебе рассказать. Пожалуйста, свяжись со мной.
Люк.»
Я позвонил своему трансагенту и выяснил, что могу еще успеть на дневной рейс в Альбукерк, если потороплюсь.
Поскольку мне нужна была живая беседа, а не телефонный разговор, я так и поступил. Я заехал в бюро, купил билет, заплатив наличными, потом сразу же направился в аэропорт, где припарковал свою машину и сказал ей последнее «прости». Едва ли мне придется увидеть ее снова.
Дальше все пошло, как по маслу.
Глядя вниз, на плавно уходящую землю, я понимал, что заканчивается определенная фаза моего существования.
Как и многое другое, она была не такой, какой бы мне хотелось ее видеть. Я хотел бы как можно скорее уладить это затянувшееся дело с П. и навсегда забыть о его существовании. Потом я собирался навестить людей, которых я давно уже должен был навестить, и побывать в некоторых местах, давно уже меня манивших.
Потом, сквозь Отражения я совершил бы окончательную проверку Колеса-Призрака, а после этого я мог бы направиться к более радостному полюсу моего существования. Теперь же очередность пунктов в моем плане совершенно переместилась, и все из-за П. и из-за смерти Джулии, которые каким-то образом были связаны, и потому, что здесь была замешана какая-то непонятная мне сила из Отражений.
Последнее беспокоило меня больше всего. Не копал ли я себе могилу, одновременно подвергая опасности друзей и родственников, и все это лишь из чувства ложной гордости? Я хотел справиться с этим делом самостоятельно, но чем больше я размышлял об этой истории. тем большее впечатление производили на меня возможности моего противника и крайне жалкое состояние моих собственных знаний о П.
Нет, нет, было просто нечестно держать остальных в неведении. Им тоже могла грозить опасность.
Да, я был не прочь преподнести им это дело в уже завершенном виде, в розовой упаковке и перевязанное ленточкой — подарок на Рождество, так сказать, и все же…
Проклятье! Я должен рассказать им все. Если П. доберется до меня, а потом переключится на них, они должны быть готовы.
Хотя мне и не очень нравилась эта идея, я должен им рассказать.
Я наклонился, и моя рука замерла в воздухе над моей сумкой, лежащей под передним седением передо мной.
Я решил, что ничего страшного не случится, если я сначала переговорю с Люком. Я уже покинул город и, скорее всего, они на какое-то время потеряли меня из виду, так что я находился в безопасности. А Люк, возможно, даст мне наколку или две для дальнейшего расследования. Раз уж я решил рассказать им эту историю, будет лучше, если мой рассказ станет немного длиннее. Словом, я решил, что надо немного подождать.
Я вздохнул, попросил у стюардессы что-нибудь выпить. Теперь я двигался в Альбукерк со стаканом в руке. На машине потребовалось бы слишком много времени. Короткий путь через Отражения тоже невозможен — я никогда там не был и не знал, как найти нужное место.
А жаль. Мне пригодилась бы там моя машина.
Вероятно, Люк сейчас в Санта-Фе.
Я не спеша делал глоток за глотком и разглядывал в иллюминатор облака. То, что я наблюдал, соответствовало моему настроению, поэтому я достал из сумки припасенную книжку и читал до тех пор, пока мы не начали снижение. Тогда я снова выглянул в окно — до горизонта тянулись все те же бесконечные гряды облаков. Хрипловатый голос уверял меня, что погода прекрасная.
Я почему-то вспомнил об отце. Где-то он сейчас?..
Я вышел из здания терминала, миновал магазин сувениров, набитый индейской продукцией, мексиканскими горшками и прочей чепухой, обнаружил телефон и позвонил в местный «Хилтон».
Люк уже выехал, как мне там любезно сообщили. Тогда я позвонил в «Хилтон» в Санта-Фе. Как выяснилось, он действительно поселился там, но в данный момент его в номере не было. Женщина из справочного бюро аэровокзала сообщила мне, что я могу успеть на челночный рейс ночью до Санта-Фе, вылет через полчаса, и показала, в какой стороне продают билеты. Я где-то читал, что Санта-Фе — одна из крупных столиц штатов, в котором нет большого аэропорта.
Пока наш «И-25» шел курсом на север, между вытягивающимися тенями гор поблизости от пика Сандиа, я внезапно почувствовал, что Фракир начинает сжиматься вокруг моей кисти. Последовала новая пульсация — нажим и ослабление давления мгновение спустя. Я быстро окинул взглядом небольшую кабину. Где же опасность, о которой меня предупреждают?
Я сидел в задней половине машины.
Ближе к носу сидела супружеская чета средних лет, увешанная массой серебряных драгоценностей, они разговаривали с техасским акцентом.
В середине сидели три пожилые женщины, с жаром обсуждавшие домашние события, в Нью-Йорке. Через проход от них расположилась молодая пара, очень занятая друг другом. По диагонали от них и ближе к хвосту сидели двое парней с теннисными ракетками. За ними — монашка. Я снова взглянул в окно и ничего особо опасного там не заметил. Привлекать же к себе внимание любым приемом обнаружения я не хотел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});