Читать интересную книгу Блондинка в бегах - Эд Лейси

- Ну почему ты так считаешь? Неужели только мой труп убедит тебя в твоей неправоте?

Я подошел к ней и обнял.

- Неужели ты думаешь, что я способен подвергнуть хоть малейшему риску твою жизнь? Разве я дал тебе повод так думать? Или ты полагаешь, что я могу тебя сдать полиции? - Я набрал полную грудь воздуха и выложил главный козырь. - Кроме всего прочего, мне нужно перебрать двигатель и заменить охладительную систему. Этот радиатор уже ни к черту не годен. Причем ни в Джорджтауне, ни в Кингстоне механики мне не помогут. Ехать надо в Штаты. Вот что я тебе предлагаю. Мы пробудем в Штатах месяц-два, а потом вернемся. Я не предлагаю тебе отправиться в Гавану или в Кингстон - потому что два рослых американца там бросались бы в глаза. А в Чарльстоне или Саванне - ну кто заинтересуется какой-то приблудной яхточкой? - Роуз шевельнулась в моих объятьях. - А если ты только почувствуешь хотя бы наималейший намек на опасность, мы снимемся с якоря...

Роуз пошла к холодильнику, который был еле жив из-за перепадов напряжения, и достала коробочку плавленого сыра. Она выковыряла пальцем кусочек и стала медленно жевать. Потом отерла губы тыльной стороной ладони и решительно тряхнула головой.

- Нет, ты все-таки прав, Мики. Еще два дня этого дождя - и я слечу с катушек. Нечего меня дурить - тебе не нужен новый радиатор. Мы уедем. Уедем к черт отсюда. Но видит Бог, как же я боюсь!

6.

Когда мы бросили якорь в Джексонвиле, Флорида, прошло уже почти два месяца с той жаркой дискуссии в нашей хижине на островке Анселя. Мы оба согласились предпринять кое-какие меры предосторожности. Мы регистрировались в отелях как мистер и миссис Мики Андерсон из Тампы, я заказал визитные карточки оптового торговца креветками и запасся целым ворохом дополнительных "удостоверений" - фальшивой членской карточкой клуба "Львов" и фальшивым же удостоверением члена книжного клуба. Роуз коротко постриглась и выкрасила волосы в черный цвет, надела очки с простыми стеклами и щеголяла в простецком, почти неряшливом платьишке. Мы записали в столбик три имени, которые Йозеф шептал во сне: Уильям Кислый, Ми-Люси-а и Гутсрэт, что было похоже на английское "гуд рэт" - "хорошая крыса". Причаливая в очередном порту, мы первым делом бежали к телефонной будке и искали в справочнике этих незнакомцев. Мы решили не выделяться из толпы, не сорить деньгами и чемодан с "зеленью" держать взаперти на "Морской принцессе". Роуз наотрез отказалась от захода в Майами, хотя согласилась с моим планом продефилировать вдоль восточного побережья, а потом вернуться обратно на наш остров. Анселю мы сказали, что едем показаться по Мексиканскому заливу и вернемся через несколько месяцев.

Путешествие было не из приятных. Едва завидев судно с американским флагом, Роуз так мандражировала, что я готов был прыгнуть за борт. Но на мои предложения вернуться она отвечала, что раз кости уже брошены, ей хочется увидеть, что из этого всего выйдет. В первый наш вечер в Джексонвиле мы наскоро перекусили в портовом ресторанчике, полистали телефонную книгу и проспали часов пятнадцать на яхте. Роуз вовсю миловалась со мной, пытаясь удержать в койке, но все же ближе к вечеру следующего дня мы отправились на берег. Заменить радиатор оказалось делом пятнадцати минут. После чего мы накупили какой-никакой одежонки и сняли номер в приличном отеле. Впервые за последние несколько лет я надел костюм и галстук.

Весь вечер мы просидели в номере, Роуз - в обнимку с бутылкой. Но алкоголь никак не помогал ей заглушить нервозность. На следующий день мы сходили в кино, посмотрели телик в баре и, вернувшись в отель, завалились спать. Я проснулся первый и, лежа в горячей ванне, окончательно решил, что все россказни Роуз - сущая чепуха. И не стоило ей из-за своих фантазий так себя терзать.

К моему удивлению, Роуз была очень спокойна. Когда же я заикнулся было о возвращении на Каймановы острова, она возразила, что надо бы ещё побыть в городе, чтобы сполна насладиться нашим "отпуском". После того, как мы облазили весь Джексонвиль, настроение у Роуз заметно поднялось, и она как-то даже пошутила, что купленный мною костюм смахивает на выходную униформу гробовщика. Мы пошли в ближайший универмаг и купили мне недорогой блейзер и слаксы. А она купила платье мешком, в котором выглядела потрясающе.

Через два дня мы отплыли в Чарльстон, а оттуда в Уилмингтон. В каждом городе мы "гуляли" напропалую - особенно мы оторвались в Чарльстоне, где отдали должное местной ночной жизни и досыта насмотрелись фильмов. Роуз была весела как никогда. И однажды в постели она вдруг сказала, что скорее всего я прав и все её страхи - плод её больного воображения. Мы, конечно, все равно везде изучали телефонные справочники, старались не заговаривать с незнакомыми людьми в барах и вели скромную и неприметную жизнь. Но если Роуз совершенно успокоилась, теперь занервничал я. Ну вот, думал я, мы в Штатах - и что я себе доказал? Только то, что рассказ Роуз оказался, как я и подозревал, чистейшей фантазией. А я ещё больше отдалился от правды. И теперь я не оставлял её без присмотра ни на минуту. Меня не покидало тревожное подозрение, что коль скоро Роуз ощущает себя в безопасности, она в любой момент может сделать ноги и вернуться к тому парню, который и дал ей на хранение этот чемодан с деньгами. Ее явное нежелание возвращаться под крылышко к Анселю казалось мне особенно подозрительным.

Я говорил ей, что мы забрались слишком далеко на север - хватит! Я уже и сам не хотел ехать в Нью-Йорк и настаивал, чтобы мы вернулись на остров. У меня возникла новая идея. Я ужасно гордился "Морской принцессой" и считал, что ей под силу любые переходы. Как опытный моряк, я был наслышан о суровых штормах близ мыса Гаттерас и мне захотелось испытать свою яхту. Я был похож на желторотого лихача, который мечтал выжать на своей колымаге сто миль в час, не думая о последствиях этого спурта.

Мы договорились обогнуть мыс и сделать остановку в Норфолке, а потом вернуться на Кайманы, бросая якорь в ещё не исследованных нами портовых городках. Я внимательно изучил карты и прогноз погоды, запомнил все рыбацкие небылицы. Даже Роуз и та с восторгом ожидала нашего плавания. Мы отплыли в Норфолк, но океан у мыса Гаттерас был тих как мирная заводь. Я даже обиделся.

Норфолк нам не понравился. В марте там оказалось довольно холодно, и нам пришлось обзавестись пальто. Так что, проторчав там два дня, мы поставили парус и двинулись дальше на юг. Мы уже почти обогнули мыс, как вдруг нас настиг ураган: волны швыряли "Морскую принцессу" из стороны в сторону. Шторм яростно налетел с юго-востока, принеся с собой снег и дождь. Хотя по радио предупредили о "возможном ненастье", это было похуже смерча. Волны выше нашей грот-мачты трепали "Морскую принцессу" так, что Роуз страшно перепугалась. Я и сам струхнул не на шутку. Я попытался вывести яхту в море, опасаясь, как бы мы не напоролись на прибрежные рифы. Я запер Роуз в каюте, а сам встал у штурвала, перевязавшись веревкой, чтобы меня не смыло за борт.

Ледяная вода заливала под зюйдвестку, а когда я пытался зарифить грот, у меня едва не сломались пальцы. С каждой минутой шторм крепчал. Оставалось одно - повернуть назад и довериться воле ураганного ветра. Каркас грота лопнул, а бакштаги и снасти пустились в безумный танец. Мне удалось-таки убрать грот и даже с одним кливером мы понеслись по ветру на север как гоночный катер. Радиопровода были сметены, шлюпка разбита, крышу кокпита тоже смыло.

Так нас несло шквальным ветром всю ночь. Я продрог до костей. Под утро кливер разлетелся в клочья - я удивлялся, как это он так долго держался. Тут я решил, что мы уже достаточно далеко в открытом море и можно занайтовать штурвал и встать на плавучий якорь. Да и делать больше было нечего.

Я спустился в каюту. Там царил форменный кавардак. Повсюду были раскиданы осколки посуды и вещи. Роуз лежала на койке и стонала. Я попросил её заткнуться, после чего поел и опрокинул пару стаканчиков виски. Невзирая на чудовищную болтанку - можно было подумать, что нас упрятали в футбольный мяч и вбросили в поле, - я снова почувствовал себя человеком.

Я заставил Роуз допить бутылку, но это её не утихомирило. Она лежала свернувшись калачиком и в глазах у неё стоял ужас. Я сел на одеяла и стал морально готовиться к неминуемой смерти.

Но к рассвету океан чуть успокоился. Я вышел на палубу. Ветер стих. Такелаж был цел и, запустив оба дизеля, по компасу взял курс на запад. Одно меня заботило - надолго ли нам хватит горючего. Я запустил помпы, но к счастью оказалось, что мы набрали немного воды. Небо расчистилось, в вышине пролетали самолеты. Я позвал Роуз на палубу. Здесь ей стало лучше - свежий ветер подействовал на неё как понюшка кокаина. Через несколько часов мы пристроились в корму проржавевшему "купцу" и смотрели, как матросы вяло машут нам руками. Наверное, они приняли меня за богатенького яхтовладельца, отправившегося на морскую прогулку.