Читать интересную книгу Проданная мафии (СИ) - Эванс Найн

Саттон заглядывает девушке в глаза, удерживая её одной рукой за талию, прижимая к себе, а второй касаясь красивого лица. Эти глаза. Он не верит в сверхъестественное и мистику, но в данный миг готов предположить, что девчонка наверняка обладает каким-то гипнотическими способностями, или что она смогла его приворожить.

Точно гипноз. Вот почему он видел эти глаза везде, в каждой из своих сотрудниц, даже когда спал с Моникой. И как часто они приходили ему во сне: большие, манящие и опасные.

Паркер чуть приоткрывает губы, когда Чарли надавливает на её острый подбородок. Она неотрывно следит за лицом мужчины, ощущая при этом, как его ладонь на талии то поднимается, то опускается, осторожно поглаживая, как дикого зверька. Приручая.

— Ты такая красивая, — повторяет Саттон.

У него в жизни было много красивых, более эффектных и сексуальных, но ни одну из них он не может сейчас вспомнить и сравнить с Паркер. Потому что он заранее предрекает их проигрыш. Нельзя сравниться с чем-то настолько чистым и незамутнённым. И ей на самом деле не нужны никакие из женских уловок, чтобы привлечь внимание. Она сама по себе притягательна. Настолько, что это пугает. Люди не должны быть такими. Это преступление против природы.

— Мис…

Саттон проводит большим пальцем по губам Нэнси, призывая её забыть на миг обо всём. Он не желает ничего слушать. Время для разговоров настанет позже, когда она запрётся у себя и станет опять его избегать. Чарли не обещает, что будет стараться вымолить прощения. Он не умоляет, но попробует. Попробует объяснить, почему так поступил. Поступает.

— Такая красивая.

Он не набрасывается на её губы в голодном исступление, хотя видит Бог, ему хочется. Она создана для того, чтобы опорочить, чтобы наблюдать, как станет краснеть, отнекиваться, а после согласится и поддастся наслаждению. Саттон сумеет доставить ей столько удовольствия, что она забудет про все свои принципы и запреты. Ничего из этого не нужно, пока двое наслаждаются друг другом. Но сейчас он вынуждает себя притормозить и целует её.

Его губы мягкие и совершенно не слюнявые, какие были у парня, с которым Нэнси как-то целовалась. Чарли не торопится, целует обдуманно, выверено, будто составляет какой-то новый анализ. Ни капли спешки и агрессии. Только ласка и нежность, которую она заслуживает. Паркер подаётся чуть выше, привстав на носочках, и мужчина опускает вторую ладонь на её талию, чтобы в следующее мгновения приподнять девушку над полом.

Нэнси охает от неожиданности и Саттон углубляет поцелуй, проникая в её маленький рот языком. От неё не только сладко пахнет, она сама по себе сладкая. И мужчина жмурится сильнее, чтобы застонать от удовольствия, от её податливости, мягкости и неумелости. Она так старательно пытается отвечать, что выходит неуклюже, забавно и ещё более возбуждающе.

Чарли проглатывает первый стон девушки и, наконец, позволяет себе утробно зарычать, чуть прикусывая её нижнюю губу. И это становится лишним.

Паркер упирается ладонями в плечи мужчины и отталкивает его от себя. Саттон не собирается никого удерживать. Он покорно опускает Нэнси на пол и снова осматривает её.

— Тебе действительно идёт это платье, — говорит он искренне. — Ты…

Девушка не дослушивает до конца и, метнувшись в сторону, сбегает с чердака, забыв про свою повседневную одежду. Чарли запускает пальцы во влажные после душа волосы и смеётся. Этот день получился чудесным.

Глава 17

Как сложно бывает человеку понять других. И как непонятен бывает он сам для себя.

Нэнси никогда не была в ладах сама с собой. Её столько раз одолевали противоречия и чувства, которым не находилось объяснения. Она делала всё для своих родных, но при этом понимала, что необходимо думать и о себе. Она терпела выходки брата после смерти родителей и где-то глубоко в душе осознавала, что с этим надо заканчивать. Где-то очень глубоко. Так глубоко, что не докопаться самостоятельно. И эти противоречия хоть и доставляли неудобства, всё равно были и на сотую долю не так проблематичны, как-то, что она испытывает сейчас.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

После того вечера, когда Паркер очутилась на чердаке с Чарли и после их поцелуя, который она ни в коем случае не позволяла себе считать приятным, она пыталась разложить по местам все те чувства, которые принялись терзать её.

Девушка понимает, что не должна испытывать к мужчине никаких чувств, кроме ненависти и презрения. Ведь он мало того, что запер её в доме, так ещё и угрожает её брату. И она старается, очень старается найти в поведении Саттона хоть крупицу того зла, которая могла позволить окрестить его злодеем. И не может. Она могла бы назвать злодеем Винсента, он предоставил ей достаточно причин, но вот Чарли… Его она не понимала.

Для Нэнси самым главным мужчиной, с которым она сравнивала своих немногочисленных парней (одноклассник и коллега по работе) был её отец. И даже при всей любви к родителю, она видела, что он не идеален.

Мистер Паркер мог быть авторитарен и подчас выходил из себя из-за сущего пустяка, но он заботился о своей семье и старался дать им самое лучшее по мере своих сил. И если позволить себе на секунду сравнить Чарли с отцом, то впервые кто-то может встать с ним в одну линию и потягаться за первое место. Девушка ненавидит себя за такие мысли.

Она снова возвращается в свою «раковину», но пробыть там долго ей не позволяют. Саттон не донимает её своим постоянным присутствием, не стоит над душой, и не появляется, словно из ниоткуда, в попытке застать врасплох и повторить то, что было на чердаке. Хотя, может, Нэнси принимает желаемое за действительное и мужчине вообще не сдались попытки снова её поцеловать. И от этого ей хочется биться головой об стену.

Думать о поцелуях со своим похитителям — это вверх идиотизма. Но при этом они всё равно встречаются, время от времени, а уж ужинать вместе входит в привычку. И эти совместные приёмы пищи ощущаются как нечто нормальное и правильное. Насколько правильно находиться в чужом доме, откуда нельзя выбраться, с посторонним мужчиной рядом.

Масло в огонь подливают близнецы, которые определённо не могли знать о том, что случилось, но их слова говорят об обратном.

— Прекрасно выглядишь, Нэнси, — заявляет Нил на следующий день.

— Глаза горят, — поддакивает Пол.

— И щёки румяные.

— А это лёгкая улыбка тебе очень даже к лицу.

В голове Паркер в тот момент мелькнула мысль, что Чарли что-то им рассказал, но тут же одёрнула себя. Саттон не мальчишка, который станет хвастаться подобным перед друзьями. Да и не друзья он с Уорнерами, как бы хорошо к ним не относился. Но ей всё равно стало неловко и, отделавшись от них каким-то неразборчивым бурчанием, девушка сбежала в дом. Причина её проблем встретилась ей незамедлительно, точнее сказать она врезалась с мужчину.

— С добрым утром, — произносит Саттон, и Паркер, сглотнув нерешительно, поднимает голову.

Его глаза излучают тепло и спокойствие, а мягкая улыбка напоминает о дне, когда он обещал, что ни за что не обидит её.

— Утро, — шепчет девушка едва слышно, и Чарли может читать ответ лишь по её двигающимся губам.

Не позволяя себе более продлевать эту странную пытку, при которой руки отчего-то сами по себе тянутся к мужчине, Нэнси уходит в сторону и, сообщив, что завтрак будет подан через десять минут, спешит в ванную. За спиной слышится весёлый смешок и Паркер чувствует, как начинают гореть уши. Это неправильно.

***

Спокойной работа бывает только у патологоанатомов.

Чарли привык к разным ситуациям в бизнесе и разучился удивляться чему бы то ни было. Но несколько новых происшествий, которые следуют один за одним без всякой передышки, заставляют его стиснуть кулаки.

Саттон сам не ожидал, что эти эпизоды так резко спустят его с небес на землю. Вроде всё было спокойно, он начал считать идею Винсента о его нахождении в доме отличной, но поступившие сведения лишили очарования пребывание вдали от города в компании Нэнси.