Новых вопросов мне задать не успели — прибыл доктор. Осмотр показал, что ничего страшного произойти не успело. Да, маленький немного потерял в весе, но пока не критично. Все должно было выправиться при правильном питании. Мы с Аной выслушали рекомендации, после чего слугам был передан список, что надо купить, а также адреса женщин, у которых можно брать молоко без риска. Список был коротким, но как раз к одной из них слуги и послали мальчишку. Доктор получил оплату и отправился обратно, а я забрала ребенка и пошла в свою комнату. Пусть слуги все уберут, проветрят. Я же переоденусь, и мы пойдем в сад.
Уже на улице пришло понимание, что я не смогу постоянно быть с сыном. Потому что здесь и сейчас я — леди Тан, со всем, что из этого вытекает. Значит, мне придется по-прежнему наносить визиты, а позднее и устраивать приемы. Постоянно нянчиться с ребенком не выйдет. Значит, нам срочно нужна няня.
Стало смешно. Еще недавно той самой срочно нужной няней была я. Теперь же няня требуется уже мне. Главное, чтобы ею не оказалась одна из девушек, с которыми мы вместе учились. Хотя, нет, не окажутся. Они уехали в большие города, где больше шансов найти работу. Но я очень сомневаюсь, чтобы они отправились за границу. Без рекомендаций, знакомств, сбережений прожить там сложно. Почти нереально. Хотя, какая разница, даже если я эту девушку знаю. Мне важнее ребенок, чем возможные слухи о том, кто я такая на самом деле.
Пока я предавалась не самым радостным размышлениям, малыш благополучно заснул у меня на руках. Осторожно положила его на свою кровать. Винченцо тихонько захныкал во сне. Сбросила туфли и легла рядом, подложив под голову подушку. Когда он снова уснул, попыталась осторожно подсунуть нагретую подушку вместо себя, но ребенок словно чувствовал мое намерение уйти. Пришлось смириться. Я планировала перебраться на кушетку и устроиться там, поскольку саму начало клонить в сон, теперь же придется устраиваться так, чтобы случайно не придавить своего подопечного.
В результате все, что мне удалось — подсунуть еще одну подушечку, которая уберегла бы Винса от опасности оказаться погребенным под моей тушкой, пусть она и была в меру худенькой. Такому крохи и половины моего веса хватит.
Как ни старалась, я все равно умудрилась уснуть. Все-таки день оказался насыщенным. Сначала покупка всего необходимого, потом решение проблемы с кормилицей. Возможно, куда более привычные знатные дамы все это посчитали бы мелочами, не стоящими нервов, но я переживала. Да, я боялась, что меня разоблачат, хотя легенда была придумана основательно. В глубинке и не такое бывало. Возможно, эти женщины не так переживают за своих детей, особенно, если ребенок не первый. Да и вообще у многих отношение к ним, как к досадной необходимости, пока те не становятся достаточно сознательными, чтобы поддерживать светские беседы, или просто молча сидеть в стороне, отвечая только когда к ним обращаются. Увы, я была не такой. И дело не в том, что я не знатная дама. Мама воспитала нас так, что приодень, и в любом доме никто не догадается, что говорит с простолюдином из низов. Просто я более эмоциональна, слишком серьезно отношусь если не ко всему, то ко многому. Особенно когда речь заходит о детях. Вот только потом приходит откат, организм настойчиво требует отдыха. И чем сильнее переживание, тем быстрее на меня накатывает сонливость.
Проснулась я потому, что стало неуютно. Словно кто — то слишком настойчиво меня разглядывает. Открыв глаза, увидела лорда Дарвена. Некромант остановился в дверях, сложив руки на груди, и смотрел на нас.
— Лорена, — заметив, что я проснулась, прошел в комнату и уселся в кресле. — Слуги сказали, ты уволила кормилицу.
— Да, на это были причины, — я сначала испугалась, что ему все рассказали, и сейчас меня начнут упрекать в доброте, потом вспомнила, что прислугой в доме, кроме дворецкого, занимается женщина. Поэтому я имею полное право без объяснений выставить за дверь любого, кто работает в этом доме. Хотя, я не дворянка, и не жена. — Вы чем-то недовольны.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Причины достаточно серьезные? — уточнил он.
— Более чем, — я поняла, что никто не будет предъявлять мне претензии. — Скажем так, она не справлялась с тем, что мы ей поручили, но предпочла умолчать об этом.
— Понятно. Я вижу, ты что-то недоговариваешь, но не думаю, что хочу это знать, — на этот раз он был задумчив.
Осторожно выдохнула. Даже не верится, что обошлось без мертвецов. Все-таки была определенная опасность, что лорд Дарвен решит устроить разборки вместо жены. Или в добавок к тем, что уже устроила жена. Завтра я благополучно рассчитаю кормилицу, а дальше как хочет. Захочет — купит билет на дилижанс до границы, а там найдет, кому заплатить, чтобы подвезли в нужную сторону. Не захочет — попытается тут перекантоваться. Это меня уже не волнует.
— А вы хорошо смотритесь, — от неожиданности я чуть не подпрыгнула.
— Простите?
— Вы с малышом так гармонично смотритесь. Сейчас, когда ты играешь роль леди… Даже я попытался найти в Винсе твои черты.
— Я всем говорю, что сын — копия отца, — улыбнулась. На самом деле от матери Винченцо почти ничего не досталось, насколько я могла судить. — Кристоф, в самом деле, внешне малыш очень похож на вас.
— Это хорошо, — улыбнулся он. — Никто не заподозрит, что ты ему не мать.
Кристоф поднялся.
— Не забудь рассчитать кормилицу, — напомнил мне, словно я могла забыть о таком. Хотя, забыла бы с превеликим удовольствием, если бы мы не увезли ее в другую страну.
— Хорошо, — кивнула. Потом осторожно поднялась, стараясь не разбудить малыша. Он немного переел, и теперь крепко спал. — Но заплачу я ей по ее работе.
Мужчина только кивнул, после чего вышел из комнаты. Я вздохнула. Что делать, придется идти и общаться с кормилицей. Как же хорошо быть самой обычной няней, не приходится вести подобных разговоров. Тем, кто мечтает о красивой жизни, слугах, богатом доме, стоит узнать и об обратной стороне роскоши, а именно о постоянном контроле слуг, расходов, доходов, а в первую очередь о строгом контроле над собой. Ты не можешь говорить, что думаешь, вести себя так, как хочется. Это постоянное напоминание, что каждый твой поступок будет оцениваться посторонними людьми, большинство которых ты не знаешь, многих не уважаешь, и почти со всеми нет никакого желания общаться. Но в силу необходимости ты раскланиваешься с теми, кого предпочел бы не заметить, расточаешь комплименты тем, с кем нет ни малейшего желания общаться, называешь лучшей подругой ту, кого бы с радостью задушила. Лицемерие сквозит изо всех щелей. Все носят маски, потому что иначе нельзя. Сейчас и я надену маску и отправлюсь рассчитывать человека, которого, по-хорошему, стоит просто выставить за порог и приказать больше никогда не впускать.
Кормилицу отвели в одну из каморок, которые по осени заполняются банками, бочками, бочонками с различными соленьями, мешками и мешочками с сушеными овощами и фруктами. Слуги притащили откуда-то кресло, стол, светильник. Признаться, я удивилась. Думала, ее просто запрут в комнате. Ан нет, камеру соорудили.
— Кхм? — потребовала я объяснений.
— Мы пришли, леди, — выступила вперед экономка, — а она вещи пакует. А там серебро проскочило. Я распорядилась запереть ее, вплоть до вашего распоряжения.
— Даже так? — я пристально посмотрела на женщину. Та попыталась, было, изобразить презрение и наглость, но получилось плоховато. Ей бы у миссис Донат поучиться. Вот уж кто умел одним взглядом не только детей, но и их родителей построить. — А теперь я хочу узнать, чем же вам так не угодил мой сын?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Вы брали меня кормить, а не нянчить, — был ответ.
— При этом вас просили за отдельную плату присмотреть за малышом, пока мы не найдем няню, — напомнила я. — Очень хорошую плату. Скажем так, в провинциальном городе столько получаю люди, работающие в домах аристократии, за месяц. Вернувшись домой, вы бы жили припеваючи.
— Вы не озвучили сумму, — хмыкнула она.
— Да? — я скривилась. — То есть, когда мы говорили о пятнадцати золотых, вместо вас был другой человек.