их целью с самого начала.
Работа уборщицей меня не смущала. Я гордилась своим безупречным сервисом.
Но быть выставленной напоказ в качестве низшей служанки моей собственной семьи? Мне было удивительно стыдно. Удивительно потому, что обычно мне было абсолютно наплевать на то, что обо мне думают люди.
Но когда речь заходила о Закари Сане, мне становилось не все равно.
Когда-то давно, всего на три часа, мне удалось привлечь его внимание. То, что не удавалось ни одной женщине.
Да, мне нравилось, что он считал меня загадочной и манящей.
А не той, кто чистит унитазы своих сводных сестер.
— Найдите ее для меня. — Он щелкнул пальцами, словно отдавая приказ своим преданным подданным. Я практически слышала, как этот урод откинулся назад, словно грубый король, которым он и был. — Или вы все попадете в адский судебный процесс.
От последовавшей за этим суматохи у меня закружилась голова.
Вера указала на своих дочерей.
— Регина, посмотри наверху. Табби, осмотри дом у бассейна и подвал. Она не может быть далеко. Ее машина припаркована у входа. Я проверю здесь.
Шквал ног разбежался в разные стороны.
Дверь на задний двор с треском распахнулась. Светильники зазвенели от тяжелых шагов. Дверцы шкафов со скрипом открывались в быстром темпе.
Зак зевнул, возможно… забавляясь моими жизненными обстоятельствами.
— Она не стала бы прятаться в шкафу.
Вера распахнула еще один.
— Почему?
— Потому что она не полная идиотка.
— Поверьте мне, она…
— Я не верю.
— Ч-что?
— Я не доверяю вам. Продолжайте искать. — Он проверил свои наручные часы. — Мне нужна ее голова на блюдечке, и я хочу получить ее до шестичасовой встречи на другом конце города.
Я увидела в этих словах то, чем они были.
Объявление войны.
Если он думал, что я сяду и приму это, то у него на уме было совсем другое.
То, что я терпела жестокое обращение дома, чтобы обеспечить защиту своего имущества, не давало ему права сделать меня своей новой любимой игрой.
До смерти отца я всю жизнь устраивала своим приемным монстрам ад.
Дошло до того, что Вера практически умоляла меня переехать в Сеул, Регина передала мне брошюры всех известных пластических хирургов, а Табби нарисовала на карте все злачные места для гурманов. (Я даже не знала, что она умеет читать карты).
Я умею бороться, Закари Сан.
Без перчаток. Никакой пощады. Пока не прольется кровь.
— Я бы не стала ей перечить. — В тоне Веры зазвучал яд. — Я пыталась с ней быть хорошей, мистер Сан. Правда, пыталась. Но Фэрроу уже не исправить. Думаю, все дело в генах, которые передала ей мать. Она…
Она выдохнула, но не закончила фразу.
— Что она?
— Такая неженственная.
— Расшифруйте.
— Непокорная, вздорная, невоспитанная. Сорванка. — Слово прорвалось сквозь зубы. Вера захлопнула шкаф и покачала головой. — У нее было столько неприятностей в детстве. Представляете, ее выгнали из частной школы в шестнадцать лет. Она раздавала таблетки ученикам, которые в них нуждались. Бесплатно.
И я бы сделала это снова.
К черту патриархат.
И Веру тоже к черту.
— Она вообще закончила школу?
На данный момент это имело значение?
По иронии судьбы, ближе всего к тому, чтобы использовать свой аттестат зрелости, я подошла через исследовательские навыки, необходимые для проникновения в твой дом.
— Едва ли. — Она подняла руки вверх. — Ее отец решил отправить ее в академию фехтования в Сеуле. Она всегда этого хотела. Она всегда смотрела на меня и моих бедных дочерей свысока. Не позволяла мне выбирать ей одежду, делать маникюр или стричь эти ужасные волосы.
— Колледж?
Вера хмыкнула, махнув рукой.
— Даже не муниципальный колледж. Табита, однако, получила степень бакалавра в Колумбийском университете, а моя милашка Регина училась в престижном…
— Нет необходимости заканчивать предложение. Уверяю вас, ни одну часть меня это не волнует.
Даже если бы ему было не все равно, у Табби действительно не было диплома Колумбийского университета.
Но Колумбийский колледж в Мэриленде не совсем подходил для этого.
Вера открыла холодильник. О чем она думала? Что я забралась между галлоном пробиотического йогурта и двойной банкой маринованного лука?
Кто-нибудь, позвоните Шерлоку и скажите, что он может остаться без работы.
Мистер Сан, очевидно, не был так сильно потрясен, как хотелось бы Вере, потому что она перешла к части программы с фальшивым плачем, только ей не удалось выдавить слезу, поэтому ее нос просто сморщился и опустился.
Вера провела рукой по щеке. Сухая, как чилийская пустыня.
— Она дралась со мной из-за этого кулона. Устроила мне ад. Но нам нужны были деньги. Ее покойный отец работал с очень маленькой прибылью, а мои девочки должны быть обеспечены, пока не начнут действовать страховые выплаты. — Она говорила так, словно Регина и Табби были детьми, а не дееспособными женщинами в возрасте около двадцати лет. — Мне очень стыдно за поведение Фэрроу.
Мне тоже было стыдно.
Быть связанной с этим горячим беспорядком.
К счастью, не через ДНК.
Зак прервал ее стоны.
— Миссис Баллантайн?
— Да?
— Попробуйте зайти в кладовку и избавьте нас обоих от страданий, которые доставляет этот разговор.
— О. Точно. Хорошая идея.
Ее шаги приближались.
Мои локти уперлись в бедра. Лопатка чуть не выпала из моей цепкой хватки. Крошечные волоски вскочили у меня на затылке.
Я откинулась на пятки и вдохнула, готовясь к худшему.
Пальцы Веры вытянулись.
Я бросила последний взгляд на Зака сквозь щели и пожалела об этом. Он призрачно улыбался, прислонившись спиной к острову и перекинув одну лодыжку через другую.
С жуткой точностью его глаза нашли мои через закрытую дверь.
Я отшатнулась назад, врезавшись головой в банку.
Он догадался.
Он знал.
Этот ублюдок знал.
9
ФЭРРОУ
Яркие люстры на мгновение ослепили меня.
Я моргнула, чтобы поправить глаза.
Я чувствовала себя голой. Обнаженной и неприкрытой.
Я знала, как выгляжу. В рваной одежде и с забранными назад волосами. Пятна от помидоров по рукам и ногам. В кулаке зажата чертова лопатка.
В обычной ситуации мне было бы все равно. Но я хотела, чтобы Зак воспринимал меня как равную себе.
Вера указала на меня и перевела взгляд на своего гостя.
— Вот она.
Все — от ее голоса до кончиков пальцев — задрожало.
Зак сложил руки на груди, олицетворяя непринужденность. Его присутствие наполняло комнату, словно он был высечен в ней, изваян из мрамора.
Безупречная стрижка подчеркивала густые, блестящие смоляные волосы, ни одной пряди не было не на месте.
В темном кашемировом свитере, надетом поверх