младший наследник уже несколько раз обращался к Рамиру, оказавшемуся тем самым нерадивым папашей. И, надо сказать, не пожалел о своем поступке. Толстяк оказался весьма умел в алхимии, и, будь у него такое желание, заткнул бы за пояс многих храмовых кудесников.
— Именно о той самой. Я принес пирамиду Малого круга. И я знаю, что она связана с высшими пирамидами, к которым у меня доступа нет. Ты должен найти эту связь и по ней создать слепок с Великого круга. И сделать все чисто. Если кто-то заметит вмешательство, то перед смертью, будь уверен, я успею навестить тебя!
Толстяк нахмурился. То, что просил Пиролат, осуществимо. И весьма вероятно, что удастся воспользоваться связью артефактов. Но ведь цыган не маг Огня и даже не Приближенный! Что бы ни было заключено в пирамиде — оно обязательно видоизменится под воздействием чужеродных проводников, и одному Богу известно, что получится в итоге!
— Господин, будет ли мне дозволено возразить…
— Я знаю, что ты хочешь мне сказать. И готов рискнуть. Ты сам говорил, что сможешь полностью скопировать узоры заключенных в пирамиде ритуалов. Это мне и нужно, а с побочными эффектами, если они возникнут, я как-нибудь справлюсь, когда обрету силу. Действуй. У тебя два дня.
— Но господин, этого времени слишком мало, чтобы…
— Два дня и не секундой дольше, Рамир. Иначе я перестану быть с тобой обходительным. И с твоей дочерью тоже.
Больше не слушая возражений, младший наследник вышел из шатра, с удовольствием вдохнув свежего воздуха, определенно пахнущего скорыми переменами.
* * *
— Не нравится муне все это. Надеюсь, осведомитель не обманул. К неприятностям ребятки не готовы.
Я не счет нужным отвечать минотавру. Сам придерживался подобного мнения. Но включать заднюю, уже подготовив засаду, несколько поздновато.
Полчаса назад прибежала Лиа, старательно чистящая обувь прохожим возле одной из ювелирных лавок. Отдышавшись, она поведала, что пятеро всадников вышли из магазина и отправились по маршруту. По моим прикидкам, они будут здесь минут через двадцать и я еще раз пробежался по выработанному нами плану.
Метрах в двадцати впереди в том самом переулке, который я приметил вчера, расположилась телега, загруженная пропитанный маслом соломой. По сигналу близнецы подожгут ее и перекроют дорогу лошадям. Ни одно животное не рискнет идти в огонь, а аронхорсов, как местные называли магически созданных железных коней, у охраны не было.
Наверху, на крыше, с четырьмя заряженными арбалетами, засели Виктор и Богомол. Последний арбалет достался Черному, укрывающемуся вместе с Паладом за ящиками на противоположной от меня стороне улицы. К сожалению, с дистанции мы в лучшем случае снимали только трех из пяти противников, но я надеялся на психологический фактор. Во-первых, им будет неизвестно, есть ли у стрелков еще оружие. А во-вторых, вряд ли кто-то захочет пожертвовать собой или своей лошадью, чтобы другие смогли прорваться. Это наемники, а не фанатики и собственную жизнь ценят гораздо больше без лишних дырок в теле.
Спустя полчаса ожидания, когда я уже начал беспокоиться, что что-то пошло не так, ниже по улице раздался приближающийся стук копыт. Я нахмурился. Как-то многовато для пяти лошадей. А через минуту из-за пологого поворота показались всадники. Один в авангарде. Еще четверо взяли пятого в коробочку. И замыкал колонну еще один всадник.
Семеро! Не пятеро, как планировалось, а семеро!
Дело принимало дурной оборот. Надо бы предупредить остальных, чтобы не дергались…
Слишком поздно. Всадники стремительно преодолели разделяющее нас расстояние, осадили коней перед разбитой мостовой и, зорко посматривая по сторонам, двинулись вперед. Я сжал зубы, молясь, чтобы близнецы не трогали телегу.
В проулке загорелось маленькое солнце и на дорогу с грохотом выкатилась мгновенно вспыхнувшая телега. Животные остановились и заржали, отшатнувшись от пламени.
— Засада! Отходим!
Охранники выхвалили клинки и задергали уздечками, пытаясь развернуть животных. Ну же! Что вы тянете!
Словно отозвавшись на мои мысленные мольбы, почти одновременно щелкнули три тетивы. Тот, кто был в авангарде, а также левый из «коробочки», взмахнув руками, выпали из седла. Жалобно заржав, упала лошадь всадника, ехавшего в арьергарде. Я скосил глаза и увидел арбалет в руке напряженного Палада. Понятно. Пытается перегородить дорогу остальным. Но при этом оставил в живых врага.
Следующие два смертельных подарка настигли всадников через пару секунд. Хвала всем богам — Виктор и богомол снова не промазали. Одному из всадников болт угодил точнехонько в шею, второй оказался счастливчиком и отделался ранением в плечо. Оставшихся это только подстегнуло. Лишившийся лошади охранник кинулся на Пилада. Лысый встретил его сталью и улица огласилась звоном клинков. Но напавший не учел, что противник может быть не один. Выскочивший из за укрытия Черный пырнул охранника ножом в ногу. Тот взвыл и тут же захрипел, пропустив выпад в живот.
Еще трое, которые уже справились с лошадьми и готовились пуститься наутек. Я выругался. Кроме арбалетов, нам нечего противопоставить всадникам. Я не пикинер и не мечник. А выходить с ножом против вооруженных всадников — это даже не смешно.
Однако у минотавра был свой взгляд на происходящее. Протяжно промычав, Актеон фыркнул, как заправский бычок и, взяв разбег, со всей дури врезался в лошадь рванувшего вперед раненого охранника. Не ожидавшая ничего подобного животина шарахнулась в сторону и встала на дыбы, сбросив с себя раненого.
На крыше показались перезарядившие оружие близнецы и я заорал:
— А ну стоять! И без глупостей! Еще раз дернетесь и продырявим, словно глупых курят! Не усугубляйте!
Последний из охранников явно проникся угрозой, швырнул тесак на землю и показал руки. А вот человек в добротном зеленом без какой-либо защиты оскалился и вытянул в мою сторону руку, на которой, словно фонарь, загорелся перстень с крупным рубином.
— Сдохни, паскуда разбойничья!
Внезапно он нелепо мотнул головой, медленно свесился вниз и выпал из седла, словно мешок с навозом. Я успел заметить отлетевший в сторону округлый камешек величиной с перепелиное яйцо, зашарил взглядом по крышам и увидел на противоположной от моих стрелков крыше силуэт. Надо сказать, весьма знакомый силуэт.
Актеон подошел к последнему охраннику, исподлобья смотрящему на нас, поднял с земли его широкий тесак и требовательно протянул руку ладонью вперед. Парень не стал упрямиться и извлек из-за спины узкий кинжал, отдал быку.
Стараясь унять бурлящий в крови адреналин, я подошел к валяющемуся без чувств благородному, пошарил по карманам и достал внушительную «котлету» денег. Бегло пересчитал и присвистнул. Кажется, нам перепало тысяч восемьдесят.
А тебе, я смотрю, везет
Ну надо же, Димитр заговорил, хотя до этого молчал два дня, страшно обиженный тем,