— Что мне искать?
— Наверное, бумаги, — ответила она. — Кирин упоминала, что Мардо ведет записи. Но точно я не знаю.
Коррогли принялся ощупывать стены в поисках панели с каким-нибудь секретом, а Дженис встала на страже у двери. Где же Земейль мог хранить свои ценности? И тут его словно осенило. Ну конечно, где же еще! Он взглянул на кровать в пасти дракона. Мысль о том, что здесь когда-то лежала Мириэль, на мгновение остановила его, к тому же ему вовсе не улыбалось рыскать в темном углу за постелью, но выбора, похоже, у него не было. Он залез на кровать, собрался с духом, раскидал подушки и пополз в темноту. Протяженность алькова составляла около шести футов, его стены были гладкими и как будто каменными. Коррогли провел по ним ладонями, рассчитывая обнаружить трещину или выпуклость. Наконец его пальцы скользнули в углубление — нет, не одно, а целых пять. Он надавил на них, но ничего не произошло; тогда он постучал по камню, и звук получился таким, словно за стеной находилось пустое пространство.
— Нашли? — спросила Дженис.
— Тут что-то есть, но я не могу до него добраться.
Недолго думая, Дженис скользнула в пасть и легла рядом с Коррогли; от нее исходил сладковатый, смутно знакомый аромат. Адвокат показал на углубления, и она принялась нажимать на них.
— Быть может, существует определенный порядок, — подсказал он. — Может, их нужно нажимать поочередно, в какой-то последовательности.
— Чувствуете? — воскликнула Дженис. — Дрожь… Ну-ка, навалитесь вот здесь!
Коррогли уперся плечом в стену. Камень шелохнулся, подался внутрь, и адвокат полетел в распахнувшийся зев. Придя в себя от неожиданности, он сел и осмотрелся — круглая каморка, стены которой, с прожилками, как в мраморе, испускали багровое свечение. У дальней стены стояла на полу черная лакированная шкатулка. Коррогли потянулся к ней, но тут прожилки в камне начали извиваться и утолщаться прямо на глазах, превращаясь в ядовитых змей с раздутыми капюшонами, а на стене появился образ Мардо Земейля, облаченного в черную с серебром мантию. С его пальцев срывались ослепительные молнии. Коррогли закричал и заколотил по стене кулаком; обернувшись, он увидел, что змеи переплетаются друг с другом, а некоторые из них потихоньку движутся к нему. Земейль напевно произносил слова какого-то гортанного наречия, взгляд его был исполнен демонической силы, а молнии с пальцев жреца соединялись в огненные шары, которые сыпали искрами и носились по каморке во всех направлениях. Коррогли в исступлении замолотил по стене кулаками: он задыхался от страха и ждал, что его вот-вот либо ужалит змея, либо обожжет молния. Что-то укололо его в лодыжку. Он оглянулся: одна из кобр вонзила свои зубы в его плоть. Коррогли подтянул ногу, стряхнул змею, однако другая ужалила его в бедро, а следом за ней — и третья. Боль была почти невыносимой. Он ощущал, как яд разливается по телу. С полдюжины змей прильнуло к его ногам, из многочисленных ран хлестала кровь. Коррогли задрожал; его сердце, наполняясь отравой, увеличивалось в размерах, он воспринимал его теперь так, словно ему в грудь вложили нечто большое и колючее. Огненный шар прикоснулся к руке адвоката и будто прилип к ней. Голос Земейля казался ему гласом судьбы, столь же бессмысленным и раскатистым, как звук гонга. Стена внезапно отъехала, и Коррогли выполз из каморки, упал, встал на четвереньки и неуклюже прыгнул на кровать, где его подхватила Дженис.
— Успокойтесь, — сказала она, — успокойтесь. Это всего лишь наваждение.
— Наваждение?! — Коррогли, сердце которого все еще бешено колотилось, обернулся. Каморка была пуста. Только сейчас он осознал, что боль утихла, а раны и кровь исчезли. Дженис подобрала шкатулку, поднесла к уху и встряхнула.
— Там вроде что-то твердое. Не бумаги.
— Больше тут ничего нет, — буркнул Коррогли, забирая у женщины шкатулку. — Пошли отсюда!
Он слез с кровати и направился было к двери, но потом оглянулся на Дженис. Та не спеша последовала его примеру. Коррогли хотел поторопить ее, но его внимание привлекло некое движение над головой дракона. В полированной чешуйке он различил отражение — свое и еще чье-то. Из глубины чешуйки медленно проступала фигура мужчины, лежащего на спине и облаченного в мантию чародея. Сперва Коррогли решил, что видит Земейля, ибо мужчина, крючконосый и смуглый, сильно напоминал наружностью совратителя Мириэль. Однако затем он заметил, что человек в зеркале стар, стар до дряхлости, а в его глазницах сверкают нити зелено-голубых огоньков. Секунду спустя видение растаяло, но оно было настолько правдоподобным, что Коррогли попросту не смел отвести взгляд от чешуйки, уверенный, что наблюдал лишь часть сообщения. Дженис потянула его за рукав, и он вспомнил, где находится и что им угрожает. Вдвоем они вышли в коридор и зашагали на цыпочках к двери. На улице задувал ветер, раскачивая кустарники и ветки деревьев. После тишины, что царила в здании, вой ветра и рокот прибоя оглушили Коррогли, и он позволил Дженис, на которую, похоже, ничто не действовало, вести себя к воротам. Они проделали примерно половину пути, когда Дженис внезапно остановилась и наклонила голову.
— Кто-то идет, — сказала она.
— Я ничего не слышу, — отозвался Коррогли. Но она потащила его обратно, туда, откуда они пришли, и он не стал сопротивляться.
— У храма есть задние ворота, — проговорила она. — От них рукой подать до моря. Если мы разойдемся, двигайтесь вдоль берега на запад и прячьтесь в дюнах.
Коррогли поспешил за ней, крепко прижимая к груди драгоценную шкатулку. Достигнув поворота, он обернулся посмотреть, не видно ли врагов, и готов был поклясться, что различил темные фигуры в капюшонах. Чтобы достичь задних ворот, им потребовалось меньше минуты, еще несколько секунд ушло у Дженис на то, чтобы справиться с засовом, и вот под их ногами заскрипел песок, и они двинулись прочь от Эйлерз-Пойнта. Посеребренных лунным светом волн можно было не опасаться, поскольку продолжался отлив. Коррогли радовался тому, что храм остался позади; он был скорее сбит с толку, чем напуган, и подумал, что Дженис скорее всего послышалось, будто кто-то их преследует, и никаких фигур в плащах с капюшонами на самом деле не было. Он бежал легко и свободно, ощущая, как сила, которой каким-то образом лишил его храм, снова вливается в тело. Скоро он начал обгонять Дженис. Когда он остановился, чтобы подождать ее, она махнула рукой: дескать, не жди; разглядев выражение ее лица, Коррогли охотно подчинился. Взобравшись на склон холма, который с другой стороны полого спускался к морю, он услышал за спиной сдавленный крик и обернулся: Дженис застыла на краю утеса, ухватившись рукой за торчавшую из груди рукоять кинжала. Ветер сорвал с нее платок, растрепал волосы; она пошатнулась и упала с обрыва.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});