Читать интересную книгу Ужас глубин - Карен Трэвисс

Хоффман сам не знал, жесток он или нет. Ему приходилось совершать поступки, о которых он потом жалел, ужасные вещи, некоторые — совершенно добровольно. Если сейчас он встанет в позу и откажется участвовать в допросе, то Треску все равно сделает то, что хочет, с благословения Прескотта.

«Я уже прошел через это тогда, с „Молотом Зари“. Те же аргументы. Те же оправдания. Если бы я этого не сделал, то сделал бы кто-нибудь другой. Лучше быть мужчиной и принять удар на себя».

Итак, двое бродяг получат хорошую трепку. Скорее всего, такую же, какую им устроили бы товарищи Андерсена. Хоффман решил, что он на все согласен, если в результате выйдет так, что люди вроде Андерсена перестанут гибнуть.

— Хорошо, подождем, пока они поправятся, — сказал он. — Ваша совесть будет чиста. Но конец будет один и тот же. Только постарайтесь в это время уделить внимание и пациентам без ног и прочего, черт побери!

Хейман сунула в рот незажженную сигару. Сигара не сочеталась с белым халатом. В любых, самых тяжелых обстоятельствах она умудрялась безупречно отбеливать этот халат. В некоторых местах он лоснился от старости, из потертых манжет торчали нитки, но он был белым, и Хоффман никак не мог понять, ради чего она это делает: то ли для того, чтобы внушить больным уверенность в своем профессионализме, то ли это свидетельство ее желания стереть что-то из своей памяти. Однако у него не было времени анализировать всякую чушь. У него самого на совести было достаточно темных пятен.

— Отлично, мы теперь ничуть не лучше Прескотта. Пытаемся усыпить свою совесть. Занимаемся самообманом. — Хейман похлопала по карманам в поисках спичек и направилась по коридору к выходу. Затем обернулась. — Ах да, и еще насчет вашей приятельницы. Отправьте бедную женщину в отставку или на штабную работу, иначе ее скоро убьют. Я понимаю, что люди с Южных островов — крепкий народец, но они смертны, точно так же как и мы с вами.

— Не надо ничего от меня скрывать, док, — пробормотал Хоффман. — Говорите все как есть.

Хоффману не нравилось, что Берни постоянно рискует своей головой, но заставить уйти с передовой значило глубоко оскорбить ее. Нет, хуже: эта мысль привела бы ее в ужас, словно отставка была началом конца, и он это знал. Он спросил себя, уволил бы он мужчину ее возраста или женщину, к которой не испытывает никаких личных чувств, и ответил: «Черт, я не знаю». Он знал только, что не может поступить так с Берни, что она этого не заслуживает.

Он подождал за дверью палаты, читая записку, оставленную для него одним из врачей. Террористов-бродяг звали Эдвин Лорис — это ему Сэм Бирн сломала тазовую кость, два ребра и устроила сотрясение мозга — и Микаил Энадор; последний находился в относительно приличном состоянии после того, как его едва не сожрала собака. Сын Энадора, Ниал, не получил телесных повреждений, но был в шоке. Врачи смогли вытянуть из этих троих только их имена. Но Хоффман уже попросил Диззи Уоллина присмотреть за бродягами, живущими на базе, и незаметно выяснить, есть ли здесь друзья и родственники Лориса и Энадоров. Имело смысл понять, кто может мстить за троих пленников.

«Надо было мне оставить тебя самого подтирать собственное дерьмо, Прескотт».

Но Хоффман не сделал этого. Он не мог пустить дело на самотек. Затем в наушнике раздался треск. Это была Аня:

— Сэр, мы потеряли очередное рыболовное судно. Там произошел взрыв, все матросы погибли. Бэрд сообщает, что противник не замечен, но он не думает, что корабль случайно подорвался на мине.

— А в Пелруане уже знают? — спросил Хоффман. Он понимал, что жители небольшого городка — единственного городка на острове — вряд ли хорошо отнесутся к этой новости. За несколько месяцев их крошечный рыболовный флот лишился уже второго судна; прибытие КОГ навсегда изменило их прежнюю жизнь и принесло им одни неприятности. — Мне придется придумывать какие-то объяснения для Льюиса Гавриэля.

— О, они уже знают, — ответила Аня. — Рыболовный флот постоянно поддерживает радиоконтакт с Пелруаном.

«Дерьмо!»

— Найдите Гавриэля и скажите ему, что я приеду и встречусь с ним, как только закончу здесь. Вы уже сообщили Председателю?

— Я решила, что вы должны узнать первым, сэр. Я составлю для вас краткий отчет о происшедшем.

«Какая преданная девочка!»

— Спасибо, Аня.

«Как, черт бы их драл, они умудряются это делать? Что у них есть такое, о чем мы не знаем?»

Сначала у Хоффмана возникла мысль о другой подводной лодке. После того как «Зефир» Треску застиг их врасплох в открытом океане, такую возможность нельзя было исключать. Но он знал, что содержание такой лодки требует немалых трудов; если бандиты-бродяги в состоянии управляться с подлодкой, тогда они являются гораздо более серьезным противником, чем он думал.

Он медленно расхаживал по пустому коридору взад-вперед, ожидая Треску и вдыхая больничные запахи карболового мыла, разложения и несчастья. Он мог отгородиться от окружающей обстановки. Но голос, который все настойчивее звучал у него в голове, невозможно было заглушить: «Треску испытывает Прескотта, и Прескотт это понимает. КОГ в тысячу раз превосходит по численности племя этих засранцев. Если бы Прескотту нужна была их Имульсия, он пошел бы и взял ее».

Однако Председатель, скорее всего, считал, что никто не готов к новой войне, несмотря на то что мирное существование тоже представляется людям странным и бессмысленным.

Внезапно по кафельным плиткам пола загрохотали шаги. Хоффман с удивлением увидел, как Треску показался из-за угла в одиночестве. Он излучал уверенность человека, привыкшего повелевать — повелевать гораздо большим количеством людей, нежели обитатели палаточного лагеря.

«Деревня, контролирующая буровую платформу. А мы — город, у которого есть „Молот Зари“. Смешно — каким маленьким стал наш мир».

Треску, подойдя к Хоффману, вежливо кивнул, затем едва заметным кивком указал на закрытую дверь.

— Наши друзья, — начал он, — они достаточно оправились, для того чтобы принимать посетителей?

Хоффман нажал на ручку и распахнул дверь:

— Предоставляю это решать вам. Приказ Прескотта: это ваше шоу.

— У вас с этим какие-то проблемы? Вспомните о своем погибшем сержанте и его товарищах. — Треску переступил через порог и остановился. — А я уж наверняка буду вспоминать о своих.

Хоффман впервые взглянул на Энадора и Лориса, сидевших в кроватях; вид у них был скорее растерянный, чем вызывающий. Хоффман подумал: «Интересно, сколько обезболивающих загнала в них доктор?» Они настороженно смотрели на него, пока он, взяв старый деревянный стул, усаживался в углу. Видимо, из-за того, что он был полковником, думали, что и допрос будет проводить он.

— На врача ты не похож, и твой мясник тоже, — заговорил Энадор, бросив взгляд на Треску. Нет, он был вполне адекватен. На самом деле говорил он весьма бодро для человека с забинтованной головой. — Где мой сын?

— Под охраной. — Хоффман понятия не имел о том, что собирается делать Треску. Прескотт, казалось, просто хотел заставить гораснийского выскочку думать, что он победил, и вряд ли надеялся получить от него какие-то полезные сведения. — Ему не причинили вреда.

— Ясно, вы ведь хорошие парни, правда? Вы не избиваете детей. — Энадор большим пальцем указал на Лориса. — У вас ведь есть правила насчет того, как обращаться с ранеными врагами?

Хоффману захотелось вышибить из него дух.

— Мы зря тратим на тебя медикаменты! — рявкнул он. — Оставляю тебя с нашим гостем.

Лорис с трудом повернул голову. По его виду нельзя было сказать, что он пострадал не меньше своего приятеля. На лице его не было ни единой царапины.

— Ах, как приятно видеть, что благодаря нам вы двое наконец-то встретились.

Треску пересек палату, взял металлический стул за спинку, поставил его у кровати Лориса. Если бы не выцветшая черная униформа, его можно было бы принять за сострадательного родственника.

— Господа, — начал он, — я капитан Миран Треску. Я горасниец, и это должно вам о чем-то говорить. Нас осталось очень мало, поэтому смерть любого моего гражданина глубоко расстраивает меня. Я решил, что стоит упомянуть об этом с самого начала, чтобы вы поняли, почему я настоятельно прошу вас ответить на мои вопросы.

Энадор с интересом рассматривал его:

— Ага, мы знаем, кто такие гораснийцы.

— Прекрасно. — Треску скрестил на груди руки и прислонился к кровати. — Значит, настало самое подходящее время для вас сообщить мне, где вы держите оружие и боеприпасы и где находятся ваши лагеря.

— Я так и знал, — ответил Лорис. — У вас в заднице, капитан.

— И каким образом ваши друзья топят наши корабли.

Энадор на миг нахмурился, словно действительно не понял вопроса: