просто вопросительно посмотрел на императора, но тот едва заметно покачал головой и пристально стал всматриваться в происходящее на тропинке, которую мы, как оказалось, очень вовремя покинули.
Сначала послышался очень лёгкий, едва уловимый ухом, звук, и из-за поворота выскочил светло-серый зверёк, отдалённо напоминающий зайца или кролика. Созданию образа очаровательного пушистого малыша слегка мешали даже на вид острые зубы, виднеющиеся в приоткрытой из-за торопливого бега пасти. Корнегрыз, а это был именно он, видимо, направлялся после ночной охоты к своей норе и постоянно останавливался, прислушиваясь к чему-то и нервно подёргивая длинными ушами. При этом он не забывал принюхиваться, втягивая носом предутренний воздух.
Я хотел уже было шёпотом поинтересоваться у Максимилиана, с каких пор он стал опасаться обыкновенных, пусть и хищных, грызунов, как одновременно произошло несколько событий. Корнегрыз внезапно насторожился, прижал уши и со всех лап припустил по тропинке. Одновременно с этим послышался негромкий шелест, и над тропинкой распласталось существо, о котором я только слышал на лекциях в Академии, ну и ещё картинки в бестиарии видел, конечно. Говорят, что людей, лично видевших сариссу – именно так называли это существо наши предки – практически нет по одной простой причине: мало кому удаётся остаться в живых после такого рандеву.
Сарисса похожа на большое плоское облако непроглядно чёрного цвета, она может растягиваться или сжиматься по собственному желанию. Та, что зависла над сжавшимся в комочек корнегрызом почти напротив нашего укрытия, была не очень крупной. Ну, или хотела такой казаться, кто ж её разберёт. Мы, застыв под плащом и стараясь даже не дышать, со смесью ужаса и восторга наблюдали, как сарисса медленно опустилась, накрыв зверька собой, словно ласково укутав одеялом, а через минуту развернулась, не оставив на тропинке ничего – ни клочка шкурки, ни пятнышка крови. Перекусив, эта милая жительница Франгая медленно поднялась и плавно взлетела, постепенно бесшумно растворившись в предутреннем мраке.
Внезапно я почувствовал какой-то укол или укус в области ступни, взглянул вниз и невольно дёрнулся, чуть не вывалившись из-под надёжной защиты плаща. Какая-то вьющаяся травка крепко оплела мой правый сапог и теперь пыталась прогрызть его с помощью маленьких, усеянных острыми зубками листочков. Судя по ощущениям, ей это уже начало удаваться, и я с тревогой взглянул на Максимилиана, взглядом спрашивая, можно ли уже шевелиться. Император, судя по всему, чувствующий всю местную нечисть несколько лучше меня, прислушался и не слишком уверенно кивнул. Я тут же вскочил и стал яростно отдирать сопротивляющуюся травку от обуви и одежды. Отрывалась она крайне неохотно, так и норовя цапнуть за пальцы. Максимилиан тихо выругался где-то рядом: шустрая травка успела просочиться в его вещмешок и уже радостно позвякивала там чем-то. Отчаявшись выгнать агрессора из плотно завязанного мешка, Максимилиан просто окутал его двойным слоем магии, чтобы временно изолировать любознательное растение. Звяканье продолжилось, хотя уже и значительно тише.
Осторожно оглядываясь, мы покинули своё убежище и двинулись по тропинке в сторону дома: насколько я помнил, идти было недалеко. Хотелось верить, что нам дадут дойти. На лице Максимилиана я с удивлением заметил не злость, не страх, даже не опасение, а предвкушение фанатика-учёного перед началом интереснейшего эксперимента.
Пока мы прошли эти несколько сотен метров по тропинке, я успел раз десять подивиться тому, как чудесно и беззаботно мы тогда добрались сюда с Кристиной. Нет, сейчас я прекрасно понимаю, что в то утро Франгай сам вёл нас, создавая максимально комфортные условия и удерживая хищников на расстоянии. Но как, как я мог не подумать об этом, высокомерно решив, что это до меня никто не мог тут пройти, а я весь такой крутой – на раз-два, легко и непринуждённо!
Сейчас же, пока мы преодолели эту несчастную одну милю, на нас трижды пытались напасть хищники различной степени кровожадности, и нам потребовались почти все наши магические силы, чтобы отбиться от них: к половине заклятий местные любители горячей кровушки оказались попросту невосприимчивы.
Чего только стоил здоровенный зверь, напоминавший одновременно волка и кабана, покрытый серой с подпалинами свалявшейся шерстью. Он выпрыгнул откуда-то из-за деревьев и просто перегородил нам дорогу, демонстрируя немаленькие такие зубы, негромко угрожающе рыча и роняя на землю клочья пены из оскаленной пасти. Мы с Максимилианом одновременно запустили в него по атакующему заклинанию, но тварь не обратила на них ни малейшего внимания, преспокойно поглотив и чуть ли не облизнувшись. Правда, интереса к нам в горящих глазах стало ещё больше – причём исключительно гастрономического. Наверное, не спугни этого зверя раздавшийся в опасной близости визг сариссы, услышав который зверюга молча прыгнула в заросли и словно растворилась в них, мы бы могли там и остаться, на этой тропинке. И это мы – два сильнейших, не побоюсь этого слова, мага империи! Чего уж говорить об обычных воинах, отправленных сюда на разведку. Теперь понятно, почему из леса никто не вернулся.
Еще один раз мы уже сами прятались под плащом от очередной сариссы, раза в три крупнее прошлой, которая, учуяв, но не сумев обнаружить нас, полетала над тропинкой и улетела с режущим слух разочарованным визгом. Я сразу вспомнил, как Кристина рассказывала о каких-то кричащих «летающих одеялах» и понял, что силы Франгая защитили свою гостью и от этих практически неуязвимых монстров.
Наконец-то, постоянно оглядываясь и напряжённо прислушиваясь к каждому шороху и скрипу, мы дошли до поворота, который я прекрасно помнил: именно после него начинается природный еловый забор, а уже за ним уютно устроилась цель нашего путешествия. Я сделал знак Максимилиану, что дальше пойду первым, и осторожно двинулся вдоль кажущейся монолитной еловой стены.
Обнаружив просвет именно в том месте, где и предполагал, я довольно ухмыльнулся и осторожно раздвинул колючие лапы. Хорошо, что решил сначала посмотреть, а не шагнул, не глядя. Как выяснилось, Франгайский лес обладает своим, достаточно извращённым чувством юмора. Затейник, сожри его Бесшумный…
Дом был на месте, и выглядел абсолютно так же, как и в тот момент, когда я отсюда ушёл, точнее, когда меня отсюда выгнали. Те же симпатичные стены, крылечко, увитое диким виноградом, цветы на клумбах, белоснежные занавески…Вот только между посыпанной крупным жёлтым песком дорожкой, которую я прекрасно помнил, и еловой изгородью, возле которой мы сейчас стояли, теперь расстилалось небольшое, но достаточно несимпатичное болото.
– Нормально… – выдохнул я, растерянно оглядываясь на застывшего за моей спиной и с напряжением всматривающегося в лесную чащу Максимилиана, – а болото откуда взялось? Его же вчера ещё не было…
– Я бы с удовольствием повосхищался изобретательностью Франгая, – проговорил Макс, и мне