Рейчел решительно покачала головой.
— Это совсем не простая вещь, и вам это известно, Джейк Макферсон. Бетховен писал музыку, которая выглядела незамысловатой лишь на нотной бумаге.
— Вы чересчур тяжело опускаете руку на басовые клавиши. Звук должен быть твердым, но это всего лишь основа для мелодии.
Она бросила на него вызывающий взгляд голубых глаз.
— Покажите мне. — Она встала, передвинула табурет вправо и села, положив руку на клавиши. — Покажите, Джейк. Подкатите кресло сюда и берите басовые ноты, а я буду нажимать на педаль и играть правой рукой.
Бледная Лорена стояла в дверях, умоляюще глядя на мужчину в кресле. Джейк посмотрел на нее и вспомнил тот последний раз, когда видел ее перед войной. Тогда она смотрела на него именно так.
Сжав зубы, он повернулся к пианино. Ясно, что Рейчел специально все это подстроила, хотя и сидит с невинным видом.
Кресло остановилось справа, и он оперся рукой о табурет за спиной Рейчел. Сидеть ему было неудобно, но, раз девушка на самом деле не понимает, в чем ее ошибка, лучше ей показать.
— Играйте.
Она от неожиданности приоткрыла рот, затем закусила губу.
— С самого начала, Рейчел.
Она дотронулась до клавишей, и полилась звучная мелодия. Он несколько раз судорожно сжимал и разжимал пальцы.
Кашлянув, он сказал:
— Хорошо, попробуйте еще раз.
Первые ноты звучали медленно, в минорном тоне. Рейчел наклонилась вперед, нажимая мыском туфли на педаль. Широко раздвинув пальцы и закрыв глаза, Джейк коснулся клавишей. Басовые ноты эхом откликнулись на повторяющиеся, плавно звучащие аккорды, которые играла Рейчел. Красота сонаты рождалась под их руками.
Джейк чувствовал, как напряглись мышцы в предплечье, как музыка плывет от его пальцев к крошечным деревянным молоточкам инструмента, четко следуя его посылам. Где-то глубоко внутри ледяной барьер, воздвигнутый им, начал таять. Он вздохнул: ему почему-то не хотелось, чтобы тепло, которое согрело его тело, полностью растопило лед и тем самым оставило его безоружным.
Справа от него играла Рейчел: ее проворные пальчики носились по клавишам. Трудное место, на котором только что споткнулась, она проиграла правильно.
— А вы плутовка, Рейчел Синклэр, — беззлобно произнес Джейк.
— И вы тоже плут, Джейк Макферсон. Не сбиваясь с ритма, их руки двигались, догоняя одна другую. Наконец он кончил, отъехал от пианино и откатил кресло к тому месту, где стояла Лорена.
— А теперь, Рейчел, сыграйте для меня. Что-нибудь на свое усмотрение.
Она подвинула табурет на прежнее место и спросила через плечо:
— Вы на самом деле этого хотите?
Его тронула мольба, прозвучавшая в ее голосе: она то ли просила у него прощения за тот спектакль, который устроила ради него, то ли действительно не могла существовать без музыки.
— Я очень этого хочу, — хрипло ответил он. — А теперь играйте.
Выпрямив спину, она начала играть. Ее руки так и летали над клавишами — она исполняла произведение, которое, очевидно, хорошо знала раньше.
Лорена ухватилась за плечо Джейка, а он склонил голову набок и прижался влажной щекой к ее руке.
— Я слышал, как вчера вы играли на пианино, — сказал Корд. Он с довольным видом сложил руки на животе и откинулся на стуле, наблюдая, как Рейчел открывает духовку.
Девушка улыбнулась.
— Это было восхитительно. Джейк появился словно разъяренный лев, а ушел подобно ягненку. — Бросив взгляд на дверь в коридор, она понизила голос: — Он даже сел около меня и немного поиграл левой рукой. Он был так взволнован.
— Рейчел! Рейчел! У нас гости. — Услыхав пронзительный голосок Джея, Рейчел выглянула в кухонное окно.
— Господи! Это жена священника, — сказала она. Поспешно вытерев руки о фартук, она поправила выбившиеся завитки волос.
Корд тут же встал.
— Я лучше оставлю вас вдвоем.
— Вы же говорили, что у вас есть свободный час между ковкой и объездкой лошадей.
Он пошел к двери.
— Рей, мне действительно не к лицу сидеть без дела средь бела дня. Я тороплюсь укротить этого маленького пегого жеребца, чтобы Джей скорее получил собственную лошадь.
Стуча каблуками, он сбежал по ступеням веранды и, приподняв шляпу, с улыбкой поздоровался с женщиной, вылезающей из двухместной коляски.
— Я привяжу лошадь, мэм. — Он взял из ее рук вожжи.
— Я буду весьма признательна, молодой человек, если вы после этого вернетесь в дом, — заявила Вильгельмина Брайант. — Мне необходимо побеседовать с вами и с юной дамой, которая у вас работает.
— Хорошо, мэм, — покорно ответил Корд.
Рейчел ждала их у двери, которую широко распахнула, с улыбкой встречая гостью. Затем бросила тревожный взгляд на Корда.
Дородная дама медленно и шумно поднималась по ступеням веранды.
— Я рассчитывала, что вы-то будете дома, но поговорить мне надо с вами обоими.
Рейчел быстро взглянула на свою руку — не прилипли ли к ней кусочки мяса, когда она готовила еду.
— Мы виделись с вами в церкви, но, возможно, вы не запомнили меня. Я — Рейчел Синклэр, повариха и экономка… и… — она запнулась, — в общем, я все здесь делаю.
— Вот этого-то я и опасаюсь. — Зоркие глаза пожилой дамы внимательно оглядывали стройную фигуру девушки, которая вела хозяйство в доме Макферсонов.
— Опасаетесь? — не поняла Рейчел. Она указала на стул. — Садитесь, пожалуйста. Или, может быть, вы хотите пройти в гостиную? — Она покраснела от неловкости: жене священника по этикету не предлагают стул на кухне.
— Я останусь здесь. — Миссис Брайант провела рукой в перчатке по кухонному стулу и уселась.
Рейчел смотрела на Корда, который, войдя в дом, снял шляпу и повесил ее на крючок, а затем встал у окна.
— Я приехала по делу, которое меня весьма беспокоит и огорчает, — отрывистым тоном начала миссис Брайант.
— В чем же заключается неприятность, мэм? — медленно произнес Корд.
— Ходят разговоры об этой молодой женщине, живущей в вашем доме без компаньонки, мистер Макферсон.
Корд стоял очень прямо, а глаза его сверкали из-под бровей.
— Это положение скоро изменится, мэм, — сказал он, бросив предостерегающий взгляд на Рейчел.
— Также, — продолжала дама, словно не слыша слов Корда, — я узнала, что мисс Синклэр появилась в субботу вечером на танцах в платье, которое в нашем городе не считается скромным.
Корд напрягся и шагнул к гостье.
— Прошу вас выслушать меня.
— Все правильно, Корд, — вмешалась Рейчел. — Вырез на платье… немного слишком глубокий. Я не носила его целый год и, наверное… — Щеки у нее раскраснелись от унижения — раз жена священника посчитала, что она была одета неподобающим образом на танцах, то она вообще не осмелится теперь появиться в городе!