доносился тихий чих и ворчание на саму себя. Она заболела. Конечно, я подумал на вчерашнюю непогоду, но сразу отмёл эту мысль: жених всегда её довозит до дома.
Взяв свой обеденный перерыв слегка пораньше, в более менее приподнятом настроении вышел из офиса. Приподнятое оно было потому, что вчера спалось спокойно без Николь, никто не капризничал рядом, не показывал свои коготки, когда мне необходима тишина. Я был предоставлен сам себе.
Буквально за двадцать минут я собрал небольшую «оздоровительную коробку» для одной чихающей особы. В аптеке, посоветовавшись с продавцом, взял набор для приболевшего человека: капли от насморка, таблетки и сиропы от боли в горле, по совету женщины взял также специальные липучки для груди, которые прогревают дыхательные пути, и добавил к набору жаропонижающие. Не удержался и купил коробку с детскими сухими салфетками, на которых были изображены мишки. Забежал в находившийся рядом ресторанчик и захватил горячий куриный суп с собой. Всё вместилось в небольшую коробку, поэтому я вдобавок купил пару дисков со старыми сериалами девяностых.
Её кабинет был пуст, поэтому, оставив светло-голубую коробку слегка приоткрытой, вернулся на своё рабочее место. Мне необходимо было закончить работу, которую я забросил пару дней назад. Закончить надо сегодня. Но невозможно было усидеть на месте: я не знал, как Джессика отреагирует на находку. Думаю, швырнёт со всей силы в меня. Ну хоть ожог не получу, суп-то остынет к тому моменту. Но она робко постучала в кабинет и следом просунула свою голову в приоткрытую дверь. Выглядит действительно уставшей и… Болеющей?
— Извините, это вы…? — она звучала стеснённой и ужасно смущённой.
— Ты единственная чихаешь весь день и кашляешь, сотрясая весь офис. — Не поднимаю глаз, продолжая смотреть бездумно в листок.
— Не стоило, — продолжает всю эту фальшь и официальность, отчего меня моментально начинает тошнить. Поднимаю взгляд на неё.
— Стоило. Не хочу, чтобы ты слегла с температурой… — звучит двузначно, поэтому приходится дополнить, — Ты в любой момент можешь надобиться. Так что поезжай домой, прими таблетки и поспи. Отдыхай до понедельника. Но будь на связи.
— Спасибо Мистер Стайлс, — Джессика смотрит на меня, как оленёнок на хищника — испуганно и затравлено. Правильно смотрит.
— Иди, пока не передумал.
Она выскользнула из кабинета, а я продолжал смотреть в пустой холл, не понимая, что именно ощущаю. Да, понравилось слышать слова благодарности. В наши дни — это редкость. А ещё редкость видеть её такой милой и уставшей одновременно. Джессика с важным видом тащила по холлу уже свою коробку, и это вызывало во мне непонятную, беспричинную улыбку.
Глава 10
Глаза уже болезненно щипали, в носу встала противная пробка возможно из-за болезни, а возможно из-за бесконечно льющихся слёз. Я просто пялилась на семейную фотографию, ощущая от неё родительское тепло. Мне хотелось также.
— Джесс, давай поговорим… — вновь подаёт голос мама. С момента, как я приехала, прошло довольно много дней. Спасибо ненавистному боссу, который увеличил несчастных два выходных до пяти дней. И нет ничего лучше, чем просто рыдать на плече сначала у мамы, а затем и у папы.
— Я не хочу ни о чём ни с кем говорить… — укладываю голову на спинку светло-синего дивана и продолжаю пилить взглядом снимок нас.
— Понятно, что дело в Лео. Пойми, неважно, почему вы поругались, надо попробовать найти способ помириться. Я же знаю, что вы любите друг друга. — Её слова должны меня вразумить, только ситуация совсем из другой категории. Это даже не ссора.
— Мы не сможем помириться, — немного пофигистично отвечаю и перевожу ленивый взгляд пустых глаз на маму, — Почему просто нельзя оставить меня в покое?
— Что же такого могло произойти, что вы не сможете найти общий язык и помириться? — она действительно невинно хлопала глазами и пыталась понять ответ, который лежит на поверхности. Твоя дочь — шлюха.
— Мам, я переспала с другим. — Бесчувственно отвечаю и признаю этот факт вслух. Надо принять случившийся эпизод своей жизни и продолжить существовать дальше, пусть и она знает, — Вот поэтому мы никогда не помиримся… — голос дрожит, но я продолжаю, считая, что если всё-таки задела тему за основание, то должна просто выложить всё подчистую, — Два раза я… — не хочу говорить слова «была изнасилована» и подбираю некий синоним, который совсем не отражает суть, — Я изменила ему с другим. Если бы это произошло случайно, по ошибке или по пьяне, то возможно был бы шанс, но так… — теперь я рыдала в три ручья, противно шмыгая носом, зная, что глаза покрасневшие и опухшие, — Я призналась Лео, и всё. Разошлись молча. Мне даже поговорить было не с кем о таком. Я ведь теперь шлюха последняя… — прикрываю лицо руками и сдерживаю рыдание.
— Парень, с которым… Ну… — она не находила слов, — Ты влюблена в него?
— Нет, конечно! — нервно смеюсь сквозь слёзы, — Подонок ещё тот! — закатываю глаза, а мама быстро перебирается ко мне на диван.
Тёплые руки заботливо обвивают плечи, тихий шёпот у уха твердит, что всё будет хорошо. Но как может всё быть хорошо после того, как мы разорвали помолвку? Безусловно, необходимо время на понимание своих ценностей, определение будущего. А пока мне сложно представить свою жизнь без него. Какая она будет? Возможно однажды я встречу другого, попробую построить что-то похожее на семейную идиллию с детьми и домашним очагом, а пока… Я плачу на плече у мамы, которая не может принять тот факт, что я изменила «драгоценному» Лео.
* * *
— Думаю, это плохая идея… — зарываюсь в одеяле, не желая даже голову оттуда вытаскивать, но тут же чувствую, как тяжёлая рука Дани падает на мою спину.
— Нет, очень даже хорошая идея! — девушка тянет на себя одеяло, будто не замечая моих диких сопротивлений, — Мы повеселимся! Отметим Новый Год!
— До Нового Года ещё месяц, — бурчу под нос, оказываясь в одной майке и трусах перед подругой, — Просто дай мне здесь умереть от горя!
— Нечего помирать! Мы поедем в клуб, напьёмся, потанцуем, и всё будет хорошо.
— Вообще есть вероятность, что ты примешь мой отказ? — с ноткой надежды спрашиваю шатенку и в ответ получаю — такой хитрый взгляд и обречённую улыбку на поражение. Самое ненавистное мне настроение Дани, а-ля не дам никому другого выбора или варианта исхода событий, всё так, как я хочу.
— Мы подберём тебе платье, я тебя накрашу, и мы как раз поедем вместе с Томом, договорились, Джесси-Джесс? — эти наивные карие глазки оглядывают меня лежащую, надавливая на больное — нашу искреннюю, бескорыстную дружбу.
Мне