- Дженни, конечно, кто же еще, – усмехнулся он, – но на этот раз, видимо, она ошиблась, – тихо добавил он.
- Ошиблась?! – я задохнулся от возмущения, – она тоже так сказала. Погубить мою жизнь, да что мою, еще многих она ввергла в пучину горя, и все потому, что ей просто захотелось перекусить!
- Ты не понимаешь, она суккуб, и она выпила бы тебя до капли, но потом, как бокал драгоценного вина! Но она укусила и все. А это не так просто! Вспомни свои ощущения, когда ты пьешь кровь. Разве что-то может тебя отвлечь в это время?
Действительно, во время охоты и в минуты, когда зубы вонзаются в тело жертвы, разум покидает меня. Все растворяется в ощущении единения с жертвой. В этот момент окружающий мир исчезает, все чувства сливаются в один неимоверный поток наслаждения, и внутри моего сознания проявляется вся сущность того животного, чью кровь я пью. И ничто не может отвлечь меня в такие минуты от жертвы, таких сил, возможно, просто не существует.
- Как же ей это удалось? Как она смогла отпустить меня, едва прокусив шею? Зачем?!
- Вот и я думаю – зачем? Пока не знаю, но очень хотел бы узнать.
- Почему она сказала, что ошиблась? Что это может значить? И ты тоже так сказал.
- У нее всегда ко всему свой подход и часто совсем непонятный – женская логика, знаешь ли, – опять усмехнулся он, увильнув от ответа. – Как тебя зовут? Я Арман.
Поняв, что он мне пока не опасен, я сел поодаль и буркнул:
- Мишель.
- Когда это произошло? Как ты реагируешь на людей? – Спокойно, как своего давнего друга, спросил он.
- В августе и сначала было трудно, сейчас легче, – ответил я, внезапно осознав, что могу узнать у него о Дженессе Мур.
- В августе? – удивился он, – и за это время на твоем пути не попалась ни одна из твоих женщин? Как ты терпишь?!
Я промолчал, не намереваясь с ним откровенничать.
- Ты знаешь, что такое инкуб? Думаю – да, – сам себе ответил он. – Мы предпочитаем женскую кровь. Но, суть не в том, чтобы просто насытиться, а в том, чтобы почти ожить, на недолгое время, конечно. Этим мы отличаемся от других вампиров.
- Разве есть еще и другие вампиры? – удивился я.
- Да, нас несколько видов. Вампиры разумные – самый древний род, они живут обособленно в горах Индии. Это родина всех вампиров. Дети Ракшасасома и Веталасы, они очень могущественны, у них много способностей, недоступных другим вампирам. Потом идем мы, дети Чепиди – помощницы Кали, у нас тоже есть кое-какие способности, о них ты уже знаешь, полагаю. За нами идут простые вампиры, рожденные Дакини – они питаются традиционно, без особых изысков. Им все равно, кто их жертва – мужчина, женщина или ребенок. Ниже всех стоят вампиры-зомби, это о них ходят страшные рассказы о растерзанных младенцах и вырезанных деревнях, у них совсем слабый интеллект. Они порождение Писачас. По поверьям, сойдясь с людьми, в основном цыганами, через сотни лет, вампиры обрели больше человеческих черт, чем наши Индийские предки и теперь могут передвигаться в дневное время. Некоторые из нас так освоились в человеческом мире, что даже могут жить среди людей.
- Ты сказал, что мы можем ожить. Как это сделать? – продолжил я расспросы.
- Это не совсем то, о чем ты думаешь. Ну вот, представь: ты тайно входишь в комнату женщины, только твоей женщины, а лучше всего невинной, юной девушки.
- Что значит только твоей женщины?
- Мы же не можем реагировать на всех женщин одинаково. Твоя – значит, женщина, запах которой вызовет в тебе особое, непреодолимое влечение и желание, – пояснил Арман, и продолжил, – так вот, ты стоишь в ее комнате, но она не видит тебя, даже не догадывается о твоем присутствии. Ее мысли далеки от плотских утех, но вот ты показываешься ей, она трепещет от страха – в тебе пробуждается инстинкт охотника. Ее запах пьянит, кружит голову. Ты начинаешь с ней игру, полную нежности, она не в силах тебе противиться, но в ее головке все же бродят мысли о творящемся сейчас грехе – это завораживает. Когда нежности перерастают в дальнейшие действия, она просит пощады, умоляет отпустить, но это только подстегивает, побуждая к более изощренным ласкам. И вот уже изнемогая, дрожа от немыслимых ощущений, она просит пощады, отдыха, но ты только входишь в азарт и поэтому твои нежнейшие пытки только усиливаются, принося тебе удовольствие. Когда ее силы на исходе и от немыслимых ощущений ее рассудок находится на грани безумия, она, не в силах перенести еще хоть мгновение, просит о милости – смерти. И ты склоняешься к ее изящной шейке, находишь нить, что свяжет вас, и даришь ей последний, самый сладкий, самый упоительный поцелуй – поцелуй вампира. С каждым глотком она отдает тебе жизнь, с каждым глотком ты даришь ей смерть! Ее кровь, наполняя тебя живительным теплом, пробуждает забытые чувства, ощущения. Именно в этот момент ты почти жив, почти человек!
Внезапно вскочив на ноги, он рванул меня за руку и помчался с такой скоростью, что мои ноги едва касались земли. Вскоре мы оказались на вечерней улице портового городка Онфлер. Перед нами стоял двухэтажный дом. На его первом этаже располагалась таверна. Ее дверь беспрерывно открывалась, пропуская входящих и выходящих людей. Арман прошел внутрь, все еще крепко держа меня за запястье руки и, кивнув хозяину, который с поклоном бросился ему навстречу, быстро прошел к лестнице, которая вела на второй этаж. Втолкнув меня в дверь темной комнаты, вышел, не сказав ни слова.
Я осмотрелся: богато обставленная комната освещалась горевшим камином. Посредине стояла огромная кровать под красным балдахином. Я подошел к окну. Что все это значит? Зачем он привел меня сюда? Его рассказ не только не убедил меня, но, наоборот, только усилил мое отвращение.
Дверь открылась – на пороге стояла молоденькая девушка, явно из борделя. Посмотрев на меня, послала многообещающую улыбку. Вампир втолкнул ее внутрь комнаты и, подойдя ко мне, сказал:
- Стой и смотри, учись, когда захочешь, присоединяйся, я поделюсь. Он подошел к девушке и одним движением сорвал с нее одежду. Ее запах заполнил комнату, это был не просто аромат молодого тела, в нем чувствовался запах еще чего-то, неведомого мне. Он, словно туман, обволакивал, усыплял, суля невероятные ощущения. Монстр внутри меня встрепенулся, чувствуя жертву. Голова закружилась, унося остатки самообладания. Я желал ее! Было мучительно смотреть на ее обнаженное тело и стоять, не притронувшись к ней. Арман склонился над ней и, подхватив на руки, бросил на кровать. Она, призывно улыбнувшись, подняла руку и посмотрела мне в глаза. В них было обещание. Я, не владея собой, сделал шаг. Арман, улыбаясь, смотрел на меня. Зверь внутри меня ликовал. Все растворилось в ее благоухании, в теле, в призывной позе. Я подошел к постели и, склонившись над девушкой, прошептал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});