Алёна не находила себе места от беспокойства. Каждый день она приходила в больницу, для того чтобы узнать состояние отца, и новости были не утешительными.
В селе нарастала паника. Люди боялись выходить из дома, отказывались ходить на работу, разговаривать с соседями. Но эти меры не помогали. Всё больше и больше человек одолевал коварный недуг.
В больнице больше не было свободных мест, не хватало лекарств. К тому же на улице становилось всё холоднее, а полноценного отопления в медицинских корпусах, так же как и везде, не было. Палаты отапливались электрическими обогревателями, которых на всех не хватало. Медсёстры переносили их из палаты в палату, накрывая больных несколькими одеялами, пытаясь согреть.
Лида рассказывала, что сотрудники больницы пробовали купить противовирусные средства в городе, но ничего не вышло. Там эпидемия неизвестной болезни началась ещё раньше и уже выкосила целые кварталы, истощённых плохим питанием людей.
Вскоре заболела Лида, а следом за ней и Алёна. Они переносили болезнь не так тяжёло как отец. Девушки пили лекарства, которые ещё были у них дома. И пытались лечиться народными средствами: полоскали горло отваром ромашки, а кашель лечили настоем чабреца. Хотя они могли бы этого не делать. Те, кто переносил болезнь легко, выздоравливали сами по себе, не принимая никаких лекарств.
Через несколько дней обеим сёстрам стало заметно легче, а вот их отец всё не шёл на поправку. Заразился и Влад. Также как и девушки, он перенёс болезнь без особых проблем.
Хуже всего приходилось старикам, они болели особенно тяжело. Да и в целом, их жизнь значительно ухудшилась. Пенсии им больше не платили, социальные службы, ухаживающие за ними, больше не работали. Хорошо ещё, что ко многим переехали их дети и внуки из города, и взяли на себя обязанности по уходу за пожилыми людьми.
После выздоровления, Лида вернулась к учёбе и почти всё своё время проводила в больнице.
— Ты не представляешь, что творится! — делилась она новостями с сестрой, в один из редких дней, когда она была дома. — Люди толпами осаждают больницу, а их некуда класть! Да и толку от этого мало, лекарств нет, холодно, еда плохая. Умерло, ужас сколько! Хоронят каждый день. И так везде, в каждом селе, а город говорят, наполовину опустел, если не больше.
Алёна слушала и молчала. Посторонние люди её мало интересовали. Она переживала, что отец никак не шёл на поправку. Каждый день она готовила ему домашнюю еду и передавала через сестру, саму её в отделение не пускали.
Однажды вечером Лида примчалась домой. Она выглядела чрезвычайно взволнованной. Алёну она застала на кухне, рядом с ней сидел Влад.
— Папе стало хуже! — закричала она, влетая в комнату
Девушка, услышав это, побледнела.
— Как? Почему? И что же делать? Можно пойти к нему? — засыпала она вопросами младшую сестру.
— Да, пойдём. Я за тобой и прибежала, — ответила Лида.
Алёна быстро собралась, Влад тоже пошёл с девушками. Он не хотел, чтобы они одни бродили по пустынным мрачным улицам уже погрузившимся в темноту.
До больницы они шли в полной тишине, даже Лида молчала. К ночи сильно похолодало, по безлюдным дорогам гулял ледяной ветер. Ночное небо заволокло пеленой туч, так что ни одна звёздочка не виднелась в вышине. Фонари уже несколько месяцев как не работали, лишь окна домов отбрасывали на дорогу квадратики жёлтого света.
Наконец показалось трёхэтажное здание больницы. Лида уверенным шагом направилась к боковому входу, остальные последовали за ней.
Они прошли по коридору, освещённому тусклой лампочкой, и поднялись на второй этаж. Здесь, было тихо и прохладно, пахло хлоркой и чистотой.
На посту, за большим деревянным столом, сидела медсестра. Из-под халата у неё выглядывал шерстяной свитер, а плечи она зябко кутала в шаль.
Она узнала Лиду и кивнула головой в знак приветствия. Та ответила тем же.
Девушка повела сестру и Влада к одной из палат. Не успели они подойти к двери, как к ним на встречу вышел врач. Это был темноволосый человек с уставшими глазами. Нижнюю половину лица его закрывала медицинская маска, сшитая из марли. Он пропустил посетителей в палату, сказав, что после они могут зайти к нему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лида уверено вошла в открытую дверь, Алёнка же нерешительно топталась на пороге. Ей очень страшно было увидеть, что стало с отцом. С трудом пересилив себя, она подошла к его кровати и слёзы сами собой потекли у неё из глаз.
Олег лежал под одеялом, которое облегало его похудевшее тело. С трудом открыв глаза, он попытался улыбнуться, но ничего не вышло.
Девушку поразил его исхудавший вид. Руки отца были похожи на тонкие ветки, а заострившееся лицо было обтянуто посеревшей кожей. Почему-то она сразу поняла, что именно так выглядят умирающие люди.
Лида суетилась рядом, но видно было, что она с трудом сдерживает слёзы.
В палате горел настенный светильник. Его свет падал на мужчину, и слабо освещал остальную палату, где стояли ещё несколько кроватей, занятых больными.
Алёна и Лида подошли к отцу и сели рядом на краешке его постели. Влад стоял возле входа, не смея им мешать. Девушки шёпотом расспрашивали отца о его здоровье, тот отвечал односложно, было видно, что каждое слово даётся ему с трудом.
— Влад… — неожиданно позвал Олег.
Парень услышал и подошёл поближе к кровати.
— Влад… — снова повторил больной, он пытался сказать что-то ещё, но не мог собраться с силами.
— Я женюсь на Алёне, и буду заботиться о ней, — сказал Влад, как будто угадав, чего хочет от него Олег.
Мужчина кивнул, и устало закрыл глаза.
Лида и Алёна посидели ещё немного у постели отца, тихонько рассказывая ему о домашних делах. Они старались не плакать, чтобы не расстраивать его, но голоса их часто прерывались от сдерживаемых слёз.
Потом они просто сидели рядом и молчали. Увидев, что Олег уснул, сёстры тихонько покинули палату. Влад ушёл ещё раньше и теперь ждал их в коридоре.
Девушки нашли врача и тот не смог сказать им ничего утешительного. Оставалось только ждать. И обе сестры подсознательно понимали, что надеяться не на что.
Вернувшись домой, они долго не могли уснуть. До глубокой ночи Лида и Алёна просидели на кухне, обсуждая болезнь отца, решая, что делать дальше и как помочь ему поправиться.
Влада, которому рано утром нужно было идти на работу, они отправили домой.
Сёстры говорили, говорили, говорили. Предлагали разные варианты развития событий. Мечтали, как хорошо будет, когда отец поправится и вернётся домой. Таким образом, они пытались унять нарастающую тревогу и убедить самих себя в том, что ничего страшного не случится.
Наконец измученные и уставшие они разошлись по комнатам и легли спать.
Через некоторое время Алёна проснулась. С колотящимся сердцем, она распахнула глаза, не понимая, где находится, и что происходит. Немного придя в себя, девушка поняла, что лежит у себя в кровати, а разбудил её плохой сон.
В комнате царила темнота. Понять, сколько сейчас времени было невозможно.
Алёна постаралась успокоиться. В голове у неё крутились обрывки сна, в котором она бродила по мрачным коридорам больницы. Они были тёмными и заброшенными, совсем не такими, какие она видели вчера. Выкрашенные облупившейся синей краской стены. Деревянные ступени ведут не вверх, а вниз. И в самом низу, сырая комната, больше похожая на подвал, где на железной кровати лежит отец. Он что-то говорил, но Алёна не могла вспомнить что. Помнила только свой отчаянный крик. Она звала отца во сне и от этого проснулась.
Девушка вздрогнула и встала с постели. В комнате у неё было холодно, поэтому спать приходилось в тёплой пижаме. Она натянула сверху шерстяной свитер, а на ноги надела вязаные носки. После чего пошла на кухню.
Часы показывали три ночи. Алёна принялась растапливать печь и в это время в комнату вошла Лида.
— Ты тоже не спишь? — спросила она.
Девушка куталась в старую шерстяную кофту с растянутыми рукавами, на ногах у неё были её старые детские тапочки, украшенные потёртыми мордочками овечек. Тапки были малы ей, и голые пятки Лиды торчали наружу.