Она все смотрела на него, отталкивая и притягивая одновременно.
- Да,- сказал он.- Для вас это все, наверное, действительно не имеет значения.
- Я устала,- сказала она.- Я пойду. Я уже и так опоздала.
- Идите,-кивнул он.
Она пошла не оглядываясь.
- Катя! Я видел перед отъездом вашу дочь. Она здорова. У нее все хорошо..
Она остановилась, обернулась.
- Правда?! Это правда? А мне снилось, что она заболела. Я хотела уехать...
- Она здорова.
- Спасибо, Санчо.
Она снова совладала с собой, пошла и оглянулась уже на ступенях. Наверное, в это мгновение ему нужно было подбежать, и все было бы хорошо...
18
Бакланский на всякий случай составил схему нелепостей, которые нагородили Григорьев и Данилов. Он еще припомнит им путаницу с подключением, сунет в нос им эту бумажку! Своим работникам таких вещей прощать нельзя.
Наступило время обеда, и вся комиссия отправилась в соседнее кафе. Бакланский отправил и Данилова, но сам остался. И пока они обедали, он еще раз облазил машину и все проверил, прокрутил, пока не успокоился. Нет, товарищи члены комиссии, здесь комар носа не подточит! Придется все-таки вам подписать акт!
Через час члены комиссии начали собираться.
- А погода-то разгулялась, - сказал Данилов.
- Что? Погода?- переспросил Бакланский. - Я вам с Григорьевым покажу погоду! Своих забудете!
- Да я так,- сконфузился Данилов.
- Нет, погода, что ни говорите, сегодня прекрасная,- сказал Карин.Солнце, и не очень жарко. Самая хорошая для работы.
- Ну что ж, я рад, - сказал Бакланский.
- Что-нибудь еще нашли? - поинтересовался председатель комиссии. -Жаль, что заминка произошла.
- Очень жаль, - согласился Бакланскйй. - Тут, Анатолий Юльевич, элементарная ошибка получилась. Не спали наши товарищи две ночи, вот н напутали немного. Я уже все сделал как требуется.
В помещение вошел Григорьев. Он негромно поздоровался со всеми. Бакланский косо взглянул на него и отметил, что тот сегодня какой-то легкий, пустой, что ли, выжатый. "А был весел,- подумал он, вспомнив телефонный разговор.- Впрочем, я тогда тоже был весел..."
Бакланский подошел к Григорьеву и сказал:
- Твои похождения интересуют меня постольку, поскольку от них, видимо, зависит твое поведение на защите. Будь добр, помогай мне. Вы тут с Даниловым такое напороли! И из-за этого могла сорваться защита. Перестань быть младенцем.
- Я не младенец и похождениями не занимаюсь, А что касается сомнительного направления нашей работы, то его защищать я не намерен.
- Опять за свое! Зря я тебя вызвал. В Усть-Манске ты никогда не возражал.
- Прозреть никогда не поздно.
- Прозреть! Слово-то какое! Да за одно то, что вы тут с Даниловым натворили, вас нужно гнать в три шеи.
- Ну так гоните...
А Данилов стоял в стороне. Лучше сейчас на глаза Бакланскому не попадаться. Все равно в Усть-Манске отметит чем-нибудь: или выговор объявит, или премию урежет.
- Виктор Иванович! - позвал Бакланского Согбенный, и тот отошел от Григорьева.
Александр постоял один, потом подошел к Данилову:
- Что мы тут с тобой напутали?
- А! Это все я. Ты же входом и выходом машины не занимался... Не волнуйся. Только я виноват. Но сейчас объяснять ему просто страшно. Когда до выговора дойдет, я все и скажу.
- Не волнуйся, Толя. Мне выговор тоже обеспечен.
- За что?
- За поздно проснувшуюся совесть.
К ним подошел Карин.
- Разлад, я смотрю, в святом семействе, - сказал он.- И не на шутку.
- А, - махнул рукой Григорьев. - Тут вряд ли что можно изменить. Ну вот вы, например, вы же прекрасно понимаете, что путь, выбранный нами, может привести только в тупик.
- Я это знаю, - спокойно согласился Владимир Зосимович.
- А если знаете, то почему молчите?
- Но ведь и вы, Александр, знали это. Возможно, раньше меня.
- Скорее догадывался, но интересно было работать. Собирать из кубиков небоскреб. Соснихин и Бурлев - те пытались что-то изменить, но Виктор Иванович их быстро взнуздал. Я дозрел здесь, в Марграде. Кстати, не без помощи своего странного телефона.
- То есть - однофамильца!
- Вряд ли просто однофамильца. Я понял, почему Бакланский за меня схватился, когда я заикнулся о поездке в Марград. Ведь он думал, что я совершеннейший дурак, у которого только баба на уме. А поэтому, как попугай, буду повторять все за шефом и, где надо, голосовать обеими руками.
- Обидно?
- Обидно... И злость на самого себя, что дал не мало поводов думать о себе, как о пешке.
- А не жаль, что пропадет труд сотен людей?
- Жаль. Очень жаль. Но в дальнейшем может быт загублено еще больше труда. А наш - все равно пропащий.
- Ну, хоть без большого треска.
- Вы думаете, если тему примут и диссертация испечется, то Бакланский на этом успокоится?
- Надо полагать, в дальнейшем ему встретятся не только дураки..
- А наша комиссия - с комплексом неполноценности?
- Ну, не сказал бы,- усмехнулся Карин.
- Это еще как знать?
- Один Громов?
Данилов предостерегающе кашлянул: Бакланский был не так уж и далеко. Но Григорьев понял его по другому,
- Данилов тоже не полезет. Ему ведь когда-нибудь надо будет защищать диссертацию. А куда он без Бакланского?
- Иди-ка ты! - обиделся Данилов.
- Так, - сказал Карин. - Обсуждение будет завтра. Завтра и проект акта составлять.- Он оглянулся. - Ишь ты, сколько вокруг нас членов комиссии собралось.
- Любопытно было послушать, - сказал представитель телефонной станции Старков.
- Кстати, что это тут все про какой-то телефон болтают. Вроде бы в вашей комнате? - спросил Ростовцев.
- Не только в .моей комнате, - ответил Григорьев. - С любого телефона можно говорить. Попробуйте хотя бы с этого.
- Прекратим на сегодня принципиальные споры, - предложил председатель. - Оставим, товарищи, работу на завтра. Сохраним силы для заключительного этапа...
Члены комиссии начали постепенно расходиться.
Ростовцев подошел к Григорьеву и сказал:
- Ничего таинственного не получилось. Телефон занят, как и должно быть. Частые гудки.
- Александр, вы сегодня вечером будете у себя? - спросил Карин.
- Буду. А что?
- Мне с утра звонил директор гостиницы. Комиссия-то снова решила собраться у вас. Вы разве не знали?
- Нет, я сегодня рано ушел из гостиницы... Приходите, пожалуйста. Буду рад.
- Послушай, Сашка,- забеспокоился Данилов.- У тебя, значит, и сегодня вечер занят?
- Выходит - да.
- Подождите немного, - сказал им Бакланский, когда комиссия разошлась. - Свои дела, я вижу, вы уже уладили. Хорошо бы и общие устроить.
Все трое молчали. Данилов торопился позвонить Гале. Григорьев не знал, что говорить шефу, да и не хотелось ему говорить. Бакланский выжидал, что скажут его помощники, но не дождался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});