Читать интересную книгу Убийца читал Киплинга (Где и заповедей нет) - Джо Алекс

— Да-а-а, — вздохнул Джоветт, медленно идя вперед по тропинке. — Я имел возможность убедиться, что мисс Перри — порядочная девушка, к сожалению. А если уж откровенничать до конца, то я опасаюсь, что в конечном счете она выйдет замуж за нашего Коули, хотя может возникнуть впечатление, будто ухаживания и вздохи нашего юного влюбленного оставляют ее равнодушной.

— Я была бы очень довольна! — с искренней радостью ответила ему Каролина. — Мистер Коули оставляет впечатление очень порядочного человека, вы сами признали, что в своей области он ценный специалист. Если Мерил Перри тоже полюбила, что лучшее можно желать для двух молодых людей?

— Ох, конечно же, что лучшее… — Джоветт вздохнул и неожиданно рассмеялся. — Но признаюсь вам, мисс, что женщины — странные существа! Имея в этой пустыне меня и Коули, она предпочла Коули!

— А вы бы женились на ней? — неожиданно Каролина стала неуступчивой. Джо усмехнулся в душе.

— Я? Спаси меня, Господи! Я маленький, отвратительный эгоист, всегда интересующийся женщинами, но пожертвовал бы любой из них в отдельности и всеми вместе взятыми, если бы это хоть в малейшей степени помогло в работе.

— Мне показалось, — усмехнувшись, сказала Каролина, — что аналогичная, собственно, позиция профессора Снайдера позволила упрекать его в том, что он уничтожил индивидуальность близкого ему человека.

— Ба! Но со стороны профессора Снайдера это только бессмысленная глупость, а я… — он снова рассмеялся, но когда закончил шутовским тоном, было видно, что он верит в то, что говорит: — …должен передать будущему дела нашего времени хотя бы в той мере, в какой их можно отразить в пластическом искусстве. Я имею в виду зло и добро нашего времени, ибо у каждой эпохи другие глаза и она иначе видит мерзость, никчемность ближних и красоту искусства!

Он замолк на минуту и громко откашлялся, как бы смущенный собственными словами. Потом быстро добавил:

— Странная коллекция чудаков и дураков собралась под этой крышей. У меня такое впечатление, что только столетний старик обладает каплей здравого разума. Он инстинктивно понимает скульптуру. А это, пожалуй, самое главное. Остальному можно научиться по книгам и вызубрить назубок. Но вот и мой ад! Хотите посмотреть? Если Коули там, обещаю, что буду вести себя любезно. Не дразнить мещанскую бестию, притаившуюся в сердце возлюбленного инженера: вот лозунг дня! Прошу.

— Не может быть… — сомневаясь, протянула Каролина, однако умолкла, почувствовав легкий нажим пальцев Алекса.

Джоветт первым подошел к дверям мастерской и нажал ручку.

— Здесь… — шепнул он и подвинулся, давая место Каролине.

Они сразу заметили Коули, который стоял на коленях, склонившись над глубокой нишей в стене, откуда исходил красный мерцающий блеск пламени, горящего где-то глубоко внизу. Ниша закрывалась большими двухстворчатыми дверьми, сейчас открытыми. От них к середине помещения шли рельсы, на которых стояла низкая платформа на колесиках, а на ней — небольшой плотный предмет, завернутый в брезентовое полотно.

— Мне пришло в голову, — сказал Коули, не поворачивая головы и смотря на огонь, — что мы можем…

— Я привел гостей! — сказал Джоветт. — Мисс Бекон, и мистер Алекс хотят увидеть вашу фабрику нирваны.

Коули стремительно обернулся и встал. Только теперь они заметили, что глаза и верхнюю половину его лица закрывала черная асбестовая маска, в которой темнели еще более черные стекла, предохраняющие глаза от яркого пламени.

— Если я мешаю… — резко бросил он, — то на сегодня я, собственно, закончил свою работу, — он поднял руку, в которой держал внушающий уважение своей длиной термометр, и, не глядя на Джоветта, добавил: — Руда подготовлена в соответствующих пропорциях, и завтра утром можно начинать отливку, — он указал рукой на стоящий у стены другой предмет, также укрытый брезентом, но высокий и напоминающий крупную человеческую фигуру. — Я постараюсь, чтобы не было никакой задержки, по крайней мере по моей вине. Ну, пожалуй, вот и все, если у вас нет других пожеланий? — На этот раз он поднял голову и обратил взор черных стекол прямо на Джоветта. Он по-прежнему говорил резко, но вежливо, с интонацией, которую Алекс мысленно назвал безличной, как будто говоривший старался передать информацию, не вступая в малейший ненужный контакт с тем, к кому обращался.

— Спасибо, — Джоветт развел руками. — И мне хотелось бы, чтобы со всем было покончено как можно быстрее. Я вижу, что работа со мной не является самой большой радостью в вашей молодой, искрящейся жизни, Коули! Но Создатель мой свидетель, что те замечания, которые я себе позволял, имели целью только ваше благо. Вы показались мне опытным металлургом, но очень неопытным поклонником. Поэтому…

— С вашего разрешения, мисс, — сказал Коули драматическим шепотом, обращаясь к Каролине, — я сейчас же уйду. Меня… меня ждет еще немного работы в библиотеке генерала.

И он так ринулся к дверям, будто его нагоняла армия врагов, вооруженных мечами и копьями. Когда за ним захлопнулись двери, Каролина сказала, прикрывая рукой глаза, которые ослеплял исходящий из подземелья красный блеск:

— Опять вы спровоцировали этого несчастного парня!

— О, нет! Это был благородный и милосердный поступок. Догадываетесь ли вы, господа, что делает в эту минуту наш друг? Ходит по парку или заглядывает во все комнаты Мандалай-хауз в поисках Мерил Перри. Насколько я знаю эту девушку, не боюсь поспорить, что он найдет ее быстрее, чем мы допускаем. При встрече она сделает удивленное лицо, как будто вообще не знала, что в поместье находится инженер Коули, а он начнет заикаться и говорить о жизни вдали от этих мест.

— Если бы было так! — Каролина приблизилась к выходному отверстию печи. — Вот так действительно выглядела индийская металлургическая печь? Мне все здесь кажется слишком современным.

— Конечно! Индийскому скульптору помогало несколько или несколько десятков помощников и рабов. Мне генерал их не дал, отсюда эти рельсы и платформа. К сожалению, у меня есть только Коули, который с определенного времени занимается исключительно своими прямыми обязанностями и вовсе не помогает мне. А эта работа требует огромного запаса физических сил, — он непроизвольно напряг мускулы, согнув руку в локте. — Но тем не менее я справляюсь. Я привык к тяжелой работе. Современное ваяние не многим отличается от древнего. Мы работаем по принципу «вытопленного воска», который часто применяется и сегодня. Конечно, генерал, этот, простите меня, мисс, старый эксплуататор, время от времени обременяет нас другой работой… — Подойдя к платформе, он откинул брезент. В красном полумраке заблестела золотистая фигура сидящего Будды. — Это прекрасная старая работа, выполненная из священного сплава Астадхату, который включает в себя серебро, железо, цинк, олово, ртуть, медь, свинец и добавки золота. Такой сплав руды из восьми компонентов был признан лучшим для отливки божественных изображений. Позднее фигура нашего Будды была грубо позолочена, и генерал, недавно ее приобретший, пришел к выводу, что следует вернуть ей прежний блеск и вид. Сейчас она уже гораздо светлее, чем была в момент покупки. Это бело-золотистый оттенок, а тот был отвратительно желтый, — он прикрыл брезентом фигуру задумавшегося бога и с видимым усилием толкнул платформу по направлению к наружной двери. — Кажется небольшим, а весит двести сорок фунтов! Утром придут рабочие и перенесут его в дом. Генерал хочет поместить его у себя в спальне… бр…! — он вздрогнул, потом прошел к другой стене и снял покрытие с еще одной фигуры. Это была стоящая в спокойной, иератической[2] позе фигура молодого, полуобнаженного человека с таинственной улыбкой на лице.

— А вот Будда из Сарната, пятое столетие нашей эры, хорошо, признаемся честно, двадцатое, однако после отливки только специалист понял бы, что имеет дело с копией… если, конечно, раньше не опрокинет ее вверх ногами, потому что внизу написано: «Д.Д.-1977». Чтобы не было недоразумений! — рассмеялся он. — Мы работаем точно по самому старому учебнику скульптуры Мансара. Там подробно изложен способ выплавки руды, подготовки и отливки формы. А затем следует, — он с показной горечью вознес руки вверх, — детальная инструкция, как нужно вытапливать воск, подогревая фигуру над пламенем. Далее — как подготовить руду к плавке, как ее вливать, остужать, чтобы скульптура была схожа с моделью из воска. И лишь после того, как с соблюдением всех древних рецептов отлиты статуи, король или сам генерал Сомервилль, неважно кто, любой из них, пусть выставляет божество на публичное обозрение и «пусть теперь ему каждый день приносят жертвы». Как видите, господа, я кое-чему научился в Мандалай-хауз! Бедный Коули! Старательно, точно, вплоть до унции, он готовил для каждой копии соответствующий состав. Осталась только последняя серия да две маленькие фигурки и конец! Я могу заняться своей собственной жизнью!