– Не слушай его, Энин, – утешала Анэт. – Он злобен и коварен, как и любой вампир.
– А твоя сестра добра, как агнец! – расхохотался Клавдий. – И темную магию она не практиковала, не воскрешала мертвых и не похищала души людей. Она сама выпила эликсир бессмертия, а теперь – поделом.
– Проклятый монстр! – сквозь зубы процедила Анэт, но уняла нервную дрожь, звучавшую в голосе и не поддалась на провокации вампира. – Идем, сестричка, – обратилась она к Энин, – идем. До поселения осталось совсем чуть-чуть, даже дымом от жилища тянет.
– Посторонись, – Батури, по-вампирски быстро и незаметно оказавшись рядом, беспардонно оттолкнул Анэт от сестры и взял обессиленную Энин на руки. – Таскать полуживой балласт я не нанимался, но уже устал от твоего блеяния.
– Спасибо, – с облегчением выдохнула Анэт, даже не обратив на грубость вампира внимания.
– Ты-то за что благодаришь? – буркнул Клавдий. – Тебе я добра не делал. И вставай, хватит рассиживаться.
Девушка молча выполнила приказ, поднялась и поплелась вслед за Батури. Ноги ее не держали, передвигались с трудом, Анэт чувствовала недомогание и голод. Уже второй день, с того самого момента, как спутники покинули пещеру Ди-Дио, во рту не было ни маковой росинки. Девушка с упоением и надеждой ждала появления людских жилищ.
– И впрямь дымом пахнет, – принюхался Батури и, воодушевившись, зашагал быстрее.
Анэт за ним не поспевала, но вскоре вампир резко остановился, обернулся к девушке, прошептал:
– Оставайся здесь, – и настороженно поплелся вперед, где, спрятавшись среди деревьев, стояло несколько домов.
Но вместо радости близость деревни принесла опасение. Окна и двери низких деревянных построек, пол которых углубился в почву на манер землянок, были заколочены крест на крест. Единственная улица оказалась пуста и молчалива. Не слышался шум голосов и собачий лай, не металась по дворам домашняя живность. Поселение вымерло, и лишь из одного дымохода валил слабый бледно-белый дымок.
Батури, не выходя из-под защиты деревьев, уложил Энин на землю, приказал Анэт следить за сестрой, а сам медленно пошел в сторону поселения. Спешить он не хотел, сперва решил разузнать, что творится в деревне, и, лишь все разведав, заглянуть на огонек в единственную уцелевшую землянку.
Клавдий был осторожен, по-вампирски быстр и незаметен. Обращаясь в бестелесный дым, он проникал в дома, просачиваясь сквозь щели, исследовал помещения и тем же способом выходил обратно.
– Мне кажется, он зря переживает, – сказала Анэт, когда Батури скрылся за очередной землянкой и пропал из виду. – Что может сделать одна семья против Высшего вампира?
– Я так не думаю, – не согласилась Энин и удобнее устроилась на земле, привалившись спиной к стволу дерева. – У вампиров, тем более у Высших, хорошее чутье. Оно редко подводит.
– И о какой опасности идет речь? – поинтересовалась Анэт.
– Не знаю, – пожала плечами колдунья, – я ее не чувствую. Хотя темная магия здесь есть, но она есть везде, куда проникла «черная смерть».
– Подожди, выходит чума – последствие колдовства? – удивилась Анэт.
– Да, причем наколдовал ее наш знакомый – Сандро, – криво усмехнулась некромантка, чувствуя в своей болезни его вину.
– Сандро? – не поверила Анэт.
– Видишь ли, ты была права насчет него: мальчишка оказался не так безобиден, как мне сперва подумалось. Все-таки он умеет играть роль наивного ягненка, который скрывает волчью сущность за овечьей шкурой.
– Но почему ты так решила?
– В лаборатории, в которой жил, он разводил крыс и ставил над ними разные опыты: ворожил, колдовал. Как сказал мне учитель, именно Сандро и стал причиной появления чумы.
– Я в это не верю, – отмахнулась девушка.
– Можешь не верить, но факт остается фактом! – огрызнулась Энин.
– Фактом? – усомнилась Анэт. – Да, слова Аргануса – чистая правда, в этом даже не стоит сомневаться.
– Ты не знаешь Аргануса! – вспыхнула колдунья, за трехгодичное обучение она успела проникнуться к мудрому личу уважением и доверием, но Анэт припомнила и другую сторону медали:
– Чтобы судить о нем мне достаточно того, что он – лжец, убийца, интриган и извращенец.
– Да, а еще он опытный маг, хороший учитель, мудрец…
– Не говори мне об этом! – прервала сестру Анэт. – Именно из-за него я чуть не отправилась на тот свет.
– Неужели? – с издевкой спросила Энин.
– Хватит орать! – заткнул всем рты Батури. – Я сказал вам сидеть тихо, а не поднимать шквал. Собирайтесь, идем в деревню.
– Ты был в том доме? – заинтересовалась Анэт.
– Нет. Я обошел все дома, но не нашел людей – ни живых, ни мертвых. Даже тел не осталось. Видимо, поработали некроманты.
– Я не могу идти, – слезно проговорила Энин.
– А прогуляться придется, – жестко ответил Батури.
– Ты не понесешь меня? – удивилась она.
– Нет, – отрезал вампир. – Мне нужны свободные руки, чтобы ответить на возможное нападение. И сама будь начеку, быть может, пригодятся и твои таланты.
– Ладно, – согласилась колдунья и без чужой помощи встала, искоса со злобой посмотрела на сестру, но быстро сменила гневный взгляд на маску доброты. – Прости меня, – прошептала она, когда вампир, закрывая девушек собой, пошел впереди. – Раньше мы с тобой проводили много времени и никогда не ссорились, но твоё поме… твоя болезнь отдалила нас друг от друга. Но мы привыкнем и все станет, как раньше.
– И ты меня прости. Но я все же думаю, что, как раньше, уже не будет, – не согласилась Анэт. – Ты изменилась сестра. Забыла всю ту боль, которую причинял нам некромант, и уже не помнишь доброты мальчишки, который рискуя собой спас нас с тобой от монстра.
– В тебе говорит жрица, – недовольно поморщилась Энин.
– Тише, – шикнул на девушек вампир, когда подошел вплотную к запертой двери и прислушался к тому, что творится внутри.
– Что ты хочешь там услышать? – с недовольством пробурчала Энин. – Рев йотуна? Стучи, раз уж пришли…
– Заткнись! – огрызнулся Батури. – И не учи меня жить, – добавил он, но все же постучал в запертые на засов двери.
Двери со скрипом отворились, на пороге застыла измученная женщина с бледной кожей и синими мешками под глазами. Одета она была в платье из плотной ткани, голова обмотана платком, на крепкую грудь опустилась тугая коса.
– Чего вам? – устало произнесла она вместо приветствия.
– Пусти путников на ночлег, – попросил, будто потребовал, Батури.
– Вампира? – криво усмехнулась женщина, и Клавдий невольно поразился ее прозорливости, но, не подав вида, уверенно ответил:
– И двух людей.
– Входите, – повела она рукой и отошла в сторону. – На входе возьмите маски, в деревне чума.
Девушки, обрадовавшись, вошли первыми, разыскали на небольшой треноге две маски-респиратора, похожие на клювы ворон, и тут же нацепили их на себя, от чего стали выглядеть смешно и нелепо. Батури протиснулся в небольшую дверь последним и удивленно посмотрел на прикрытую тонким шелком детскую кроватку.
– Здесь ребенок? – почему-то взволновался вампир. Глаза его напряглись и забегали. Клавдий стоял и тяжелым взглядом сверлил детскую колыбель, губы его молчаливо шевелились, от чего казалось, что он колдует. – Он не заражен? – спросил вампир, когда волшба не дала никакого результата, колыбель защищали неведомые ему чары.
– Он – нет, а я – да. – От спокойствия и холода, которые звучали в голосе обреченной, даже у Батури сжалось сердце. Он считал, что перед смертью, люди всегда хватаются за жизнь, дорожат ею, но теперь понимал: иногда надежда умирает далеко не последней.
– И что с ним будет? – выдавил из себя Батури.
– То же, что и со всей деревней.
– И ты сидишь здесь и ничего не делаешь?! – возмутился Клавдий.
– Вампир с душой? Как интересно, – с ухмылкой на лице протянула женщина.
– Такие, как ты, кровожаднее вампиров, – брезгливо отчеканил Клавдий. Анэт смотрела на него и не могла понять, с чем связана столь бурная реакция вампира. Да, мать, не делающая всего возможного, чтобы спасти своего ребенка, заслуживает осуждения, но что она может предпринять, когда даже взять свое дитя в руки, не обрекая на гибель, не в ее силах? Да и не сходился жесткий и грубый Батури с образом защитника детей.