Однако я не сделала ни того, ни другого. Я стояла и молча смотрела на него — мое обнаженное тело говорило за меня.
Он не мог или не хотел встречаться со мной глазами. Медленными, шаркающими шагами прошел он мимо меня к двери. Казалось, маг в один миг превратился в дряхлого старика. Опираясь спиной о дверь, словно ноги едва держали его, Райзель хрипло позвал служанку и, с трудом контролируя свой голос, приказал принести другое платье из моих покоев. Потом — все так же медленно и неуверенно — повернулся ко мне.
— Я только сказал графу, — дрожащим голосом проговорил Райзель, — чтобы он предложил тебе выйти за него или заключить союз, если ты откажешься. Мне казалось, Дракон Скура достаточно ясно дал понять, что твои притязания на Трон безнадежны.
— О, конечно, мой добрый маг, — быстро ответила я со всей язвительностью, на которую только была способна. Мне с трудом удалось удержаться от слез. — Больше ты ничего ему не предлагал. Но на всякий случай отослал стражу, чтобы развязать Торндену руки.
Райзель молча кивнул, не в силах произнести ни слова.
— А когда Торнден попытался обесчестить меня, ты не стал вмешиваться. Он, по крайней мере, был уверен в твоей лояльности.
И снова Райзель кивнул. Никогда еще я не видела его таким старым и несчастным.
— Маг, — спросила я, чтобы побыстрее покончить с этим тяжелым разговором, — чем он тебя взял?
Только теперь Райзель встретился со мной взглядом. Его глаза были полны отчаяния.
— Миледи, я покажу.
Но он не шевельнулся до тех пор, пока не постучала служанка. Райзель слегка приоткрыл дверь и быстрым движением взял платье.
Без особого интереса я отметила, что оно было из тяжелой парчи и подобрано под цвет моих глаз, чтобы сделать меня привлекательнее. Когда я надевала и зашнуровывала платье, Райзель отвернулся. Потом, он открыл передо мной дверь, и я первой вышла из гостиной.
Я нуждалась в движении, в действии, мне было необходимо чем-то занять себя, чтобы не разрыдаться. И все же мне удалось умерить шаг.
— Райзель шел совсем медленно — и заставить себя успокоиться. Смерть отца лишила меня многих надежд и любви, однако она дала мне гордость и способность вести себя как взрослая женщина. Так, не торопясь, мы поднялись на верхние уровни дворца и скоро оказались на парапете одной из башен, откуда открывался вид на далекие холмы.
Ночь была холодной, но меня это мало беспокоило. Плотная ткань платья и ярость, которую я испытывала, не давали мне замерзнуть. Я не стала любоваться великолепной россыпью сверкающих звезд, достойных украсить корону любого монарха, — они были не более Истинными, чем я сама. Лишь луна, дарующая обещания и благословение, притягивала мой взгляд. Я видела, что до полуночи оставалось немногим более часа.
Королевский дворец на самом деле не был крепостью, способной выдержать длительную осаду, и его не окружали высокие стены. Первый Император воздвиг его как символ мира и спокойствия и знак для Трех Королевств, что власть Императора держится не на армиях, которые можно победить, или стенах, в которых легко пробить брешь. Поэтому мы с магом не встретили на парапетах часовых.
Райзель продолжал молчать, и я не задавала вопросов. Но когда мы свернули за угол, он неожиданно остановился и, положив руки на стену, начал вглядываться в далекие, темные холмы. Потом прошептал:
— Вон там.
Сначала я ничего не увидела. Затем различила бледный язычок мерцающего пламени — фонарь путешественника или лагерный костер.
— Вижу, — так же шепотом сказала я.
Он кивнул, и свет луны блеснул на его влажной лысине. Не говоря более ни слова, маг двинулся дальше.
Через десять шагов опять остановился — и снова я заметила крохотный огонек на фоне темных холмов.
Мы прошли еще немного вдоль парапета, и Райзель трижды показывал мне костры и два раза факелы. Вскоре я поняла, что дворец окружен этими странными огоньками.
Казалось, ночной мрак сгустился еще сильнее. По многочисленным вечерним прогулкам вдоль парапетов я знала, что редкие поселения в долинах скрыты холмами, и их огни из дворца увидеть невозможно. А если посмотреть правде в глаза, то эти огни совсем не походили на фонари путешественников: я не заметила, чтобы они двигались.
Райзель продолжал молчать. Прижимая жезл к груди, он не сводил глаз с окружающего нас мрака. Я решила сохранять терпение, но в конце концов не выдержала:
— Я видела, маг, только теряюсь в догадках что?
— Силу, миледи. — Его несчастный голос звучал откуда-то издалека. — Торнден по-своему неглуп, но слишком небрежен. Ты видела плохо замаскированные костры его армий.
Я молча стояла и слушала, как кровь громко стучит у меня в висках.
— Торнден не верит, что женщина может взойти на Трон, поэтому не знает страха, который сдерживает короля Тоуна и королеву Дамию. Он намеревался этой ночью взять дворец штурмом — предать его огню, если потребуется, чтобы одним ударом расправиться со всеми своими врагами. Ты знаешь, что нам нечем обороняться; мне с большим трудом удалось убедить его подождать до полуночи. Он стал слушать меня только тогда, когда я пообещал ему поддержку, а мое предложение заключить с тобой союз привело к тому, что Торнден согласился дать мне возможность преподнести ему корону без кровопролития.
Поэтому твоя ложь о намерениях Кашона и вынудила Торндена оставить меня в покое. Только огонь мог защитить дворец от армии Набала.
Я это поняла. Впрочем, прояснилось и еще многое другое; мои мысли стали четкими, как холодная, прозрачная ночь. И в то же время, разочарование от предательства и потерь было таким глубоким, что я едва могла поднять голову. Присутствие армии Торндена отнимало у меня последнюю надежду.
— Ты знал об этом, — прошептала я, боясь разрыдаться.
Такое количество людей не могло незаметно подойти столь близко к дворцу, шпионы Райзеля наверняка докладывали о передвижениях армии Торндена. И он ничего мне не сказал.
Лишь отчаяние помешало мне закричать.
— Если бы ты поставил меня об этом в известность, мы легко переманили бы Кашона на нашу сторону, и нам не нужно было бы опасаться солдат Набала. Торнден не осмелился бы выступить против Огня, особенно после того, как он увидел, что ты способен остановить Ветер Бродвика. Если бы ты мне все открыл, этого бы не случилось.
А теперь мы упустили свой шанс. Гордясь своей победой над королем Тоуном, я сама отослала Кашона из дворца, нарушив баланс сил в пользу Торндена. Оставалось лишь надеяться, что королева Дамия сумеет противостоять силам Набала.
Меня охватила невыносимая тоска.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});