Существует возрастная группа, в которой творчество легко дается всем. Это дети дошкольного возраста. В мало-мальски благоприятной среде дети не только интересуются всем и вся и задают массу вопросов, они исследуют эти вопросы, даже если их не поощряют к этому, и не требуют за это никакого материального вознаграждения. Любого ребенка возбудит поездка на загородную ярмарку, в парк развлечений, в музей. Любовь детей к играм, их любопытство, воображение совершенно очевидны. Мышление пятилетнего ребенка в каком-то смысле находится на пике творческой силы.
Следовательно, преподавателям нужно сохранить модель мышления и восприимчивость детей. Художники и ученые всегда знали это. Есть знаменитая фраза Пабло Пикассо: «Я рисовал как Рафаэль, но вся жизнь у меня ушла на то, чтобы научиться рисовать как ребенок»[34]. С такой же убежденностью Исаак Ньютон говорил: «Себе я казался всего лишь мальчишкой, играющим на берегу, то и дело отвлекающимся, чтобы найти более гладкий камень, более красивую, чем обычная, ракушку, а целый океан истины лежал передо мной, не исследованный никем».
Но как пронести детскую восприимчивость – которую ученые называют неотенией – через всю жизнь? Многое зависит от того, что дети слышат в школе и вне ее. Этот вопрос остро встал передо мной в 1980-х, когда я совершил несколько поездок в Китай и был в десятках школ во многих городах[35]. Тогда Китай все еще не оправился от разрушительных последствий культурной революции (1966–1976), и жители страны многого боялись. Учителя практически всегда придерживались крайне ограниченной точки зрения на то, что входит в понятие хорошего ученика. С самого раннего возраста поведение детей строго регламентировали, чтобы сделать из них великолепных каллиграфов, музыкантов, танцоров, математиков и т. д. Отступления от дисциплинарной модели не приветствовались – постепенно регламентированное обучение стало путем, который предпочитали все. В таком обществе, как Китай 1980-х, более открытый, творческий подход к обучению был редкостью. Поэтому я бы посоветовал китайским коллегам практиковать обучение, в которое входили бы исследования, решение сложных проблем, воспитание толерантного отношения к различным точкам зрения и даже к ошибкам.
В те времена Китай и США находились на разных полюсах. В США в 1980-е креативность пронизывала разные сферы жизни. Ее было много в бизнесе, средствах массовой информации, технологиях, искусстве. Все хотели творить: слишком многие считали, что являются творческими людьми, хотя едва начинали осваивать свою сферу деятельности и ни один эксперт не мог признать их творческих заслуг. В школах и вузах наблюдалось огромное желание учащихся достичь максимально возможного в выбранной дисциплине. Преподавателям не было необходимости призывать студентов к креативности, это было бы даже контрпродуктивно. Ведь настоящие творческие прорывы возможны лишь при наличии глубоких знаний в той или иной дисциплине.
Сегодня Китай и США движутся навстречу друг к другу. В крупных городах и деловых центрах Китая креатив процветает, и это особенно заметно в наружной рекламе (не говоря уже об Интернете, который постоянно бросает вызов цензорам). Более того, из-за влияния экономически успешных стран Восточной Азии образовательные программы в Китае стали более восприимчивыми к искусствам, проблеме выбора, постановке открытых вопросов, принятию разных ответов на эти вопросы. (Однако отметим, что маятник свободы в Китае продолжает раскачиваться, как это происходило многие столетия.) Напротив, в США начала XXI века, креатив выжил в основном в рекламе и СМИ, однако школы и университеты вновь тяготеют к консерватизму – единообразным учебным программам, тестам и стандартам, при этом более прогрессивному подходу к образованию (которое лично мне импонирует) приходится отстаивать свое право на существование.
Таким образом, для того, чтобы поддерживать креативный тип мышления в детстве и юности человека, следует найти универсальную формулу. Вслед за периодом открытого, беспрепятственного исследования мира ребенку действительно необходимо научиться грамоте и дисциплинам. Но при этом очень важно, чтобы детям были открыты альтернативные возможности, чтобы их обучение было свободным. Творческие наклонности можно развивать, показывая детям разные варианты решения той или иной проблемы, знакомя их с интересными людьми, которые являют примеры творческого подхода к жизни, предлагая им новые задания, которые не вошли в учебный план, вознаграждая новаторство и не ругая за ошибки (как советует интернет-гуру Эстер Дайсон, «Делай новые ошибки!»). Нужно поощрять в детях подросткового возраста различные увлечения и поиск ответов на вопросы, не предполагающие единственно верного ответа. Учителям следует давать несколько вариантов, которыми можно правильно решить математическую задачу или прокомментировать литературный отрывок. Полезно также приглашать в школы творческих харизматичных людей, которые всего добились сами.
Как я отмечал, говоря о синтезирующем типе мышления, из рассмотрения вопроса с разных сторон можно извлечь множество преимуществ – идет ли речь о математической задаче, причинах революции, конкурентной среде в бизнесе, топографии вашего родного городка, проблемах вашей собственной жизни. Возникшие в результате идеи – питательная среда для новых путей осмысления проблемы. Они рождают творческие вопросы и влекут за собой творческие решения.
В период юности и взросления человек обретает способность конструировать разные, порой противоположные варианты реальности, в которой он живет. (Я не говорю о жадном поглощении книг о Гарри Поттере, я имею в виду способность представить, как определенные данности в обществе – скажем, правовая система – могут быть кардинально изменены.) Нужно, чтобы преподаватели рассказывали ученикам и студентам об альтернативных взглядах на мир – будь то утопии, антиутопии, системы исчисления, неоднозначные исторические концепции, конкурирующие экономические теории – особенно если такие идеи обществом частично отвергаются. Подростки могут черпать материал к размышлению из этих источников.
Если маленький ребенок верит всему, что ему говорят, то подросток критически воспринимает все вокруг, в том числе себя. Однако излишне критичное отношение ко всему и вся может мешать творчеству. Способность к разумной критике нужно развивать так же, как и творческое мышление. Этот процесс можно начать еще в раннем детстве, когда ребенок более доверчив. Перед подростками же следует ставить проблемы, которые они в состоянии решить. Их нужно учить конструктивной критике, объяснять, к чему следует прислушаться, а что лучше проигнорировать. Лишь мазохист жаждет, чтобы его критиковали, остальным людям необходимо научиться справляться с критикой, принимать ее во внимание и адекватно оценивать. Я замечал, что быстрее этому учатся в гуманитарных школах, чем в обычных классах средней школы. Исчезновение искусств из многих учебных планов может иметь негативные последствия.
В некоторых областях, таких как математика, шахматы и поэзия, вершин творчества чаще достигают в ранней молодости. В других сферах путь развития длиннее, но зато достижения возможны в течение многих десятилетий. Философы, историки, дирижеры, дипломаты, религиозные деятели, психологи успешно работают долгие годы. То же самое можно сказать и о лидерах бизнеса – вспоминаются Саммер Редстоун и Сидней Харман, Уоррен Баффетт и Руперт Мердок. Людям, которые сделали фундаментальные открытия в юном возрасте, приходится как-то сохранять свою «детскость», можно сказать, они вынуждены оставаться юными. Фрейд как-то заметил: «Когда я был молод, идеи сами находили меня, но чем старше я становлюсь, тем больший путь мне нужно пройти, чтобы встретиться с ними». По мере того как ускоряется темп жизни, творческие люди (и общества, в которых их ценят) будут искать новые пути – связанные с психологией или с физиологией – сохранения моделей мышления, свойственных молодости.
Как же развивать креативность на рабочем месте? Сегодня немногие организации идут дальше заявлений о том, что они являются колыбелью креативности. Я не отрицаю их благих намерений. Однако, как убедительно показала психолог Тереза Амабайл, лишь у немногих компаний хватает мужества следовать своим убеждениям[36]. На практике же обычно людям дают понять, что слишком большая оригинальность – в одежде, политических убеждениях, и бизнесе нежелательна. Это слишком дорого, слишком рискованно, вызывает неоднозначную реакцию. Консерватизм вознаграждают, выделяющихся из массы изолируют или увольняют. Части компаний удается «решить» проблему, сослав творческих сотрудников в «кабинеты скунса» либо позволив лишь самым новым подразделениям следовать собственным курсом. Опыт показывает, что стратегия, основанная на принципе «разделяй и властвуй», недолговечна – если творческий подход не проникнет в «ДНК организации», его вряд ли воспримет следующее поколение сотрудников. Хотя, конечно, ненужная креативность в бухгалтерии или финансовой сфере может быть самоубийственной, и компании Arthur Andersen и Enron вскоре после начала нового тысячелетия убедились в этом[37].