— Да, конечно. Вы правы. Если родится девочка, вам понадобится наследник. Во всяком случае, вы имеете право на настоящий брак.
Удастся ли сделать все необходимое, чтобы он остался доволен ею?
— Я бы не стал принуждать вас. В смысле, физически. Никогда бы не пошел на такой шаг. Но я приду к вам завтра вечером, тогда и посмотрим, что получится.
— Я не стану отказывать вам. — Белла все еще сжимала пальцами истертый ридикюль.
— Разумеется, вы должны всегда предупреждать меня, если вам нездоровится. — Как спокойно и уверенно он говорил, будто обсуждал вопрос о том, сможет ли она устроить званый ужин и поехать с ним на скачки.
— Я ведь не придумываю отговорки, — сказала Арабелла, стараясь говорить непринужденно, но слышала лишь свой монотонный голос.
— Это правда? — Эллиотт пересел в угол, чтобы можно было лучше видеть ее. Белла заставила себя смотреть на него, чуть приподняв голову. — Полагаю, у вас мало опыта с мужчинами.
— Да, действительно. Очень мало, — согласилась Белла. — К тому же опыт оказался неудачным, — добавила она, пытаясь шутить.
— Мне надо подумать, как исправить это, — заключил Эллиотт. К счастью, он не сказал, как намеревается сделать это.
Он намеревается воспользоваться своими правами мужа. Видно, Белла соображала не совсем хорошо. Как ей не пришло в голову, что он потребует… этого? Она инстинктивно почувствовала, что в столь идеальном для нее решении скрыт подвох. Вон он и раскрылся.
Ей не удалось ублажить Рейфа, но придется научиться радовать Эллиотта. Она должна сделать это. Белла старалась не думать об этом, не вспоминать, как все случилось. Впоследствии она считала, что сама виновата в своей неопытности, в том, что закричала от боли, иначе он так быстро не вскочил бы с импровизированного ложа, забыв обнять и обласкать. Теперь Белла пыталась убедить себя в том, что он вел себя так в силу своей природы, а ее вины тут нет. Однако внутренний голос рассеял уверенность. «Подавленная, невежественная девчонка из дома приходского священника, — шептал он голосом Рейфа. — Ты холодна… Тебе никогда не удастся осчастливить мужчину. Глупая, неуклюжая, некрасивая».
На следующий день она почти не видела его, его поцелуи были недолгими, почти грубыми. А когда она прильнула к нему, он осыпал ее гневными, едкими, злобными словами. Сначала Белла ничего не поняла, затем, осознав их истинное значение, зажала уши руками и старалась не слушать. В постели Белла вела себя неловко, надоедала попытками обнять его. Не догадывалась, что все это игра для развлечения, пока он застрял в этой богом забытой глуши. О ее чувствах, о ней самой вообще не было произнесено ни единого слова.
А теперь, хотя Белла решила не думать об этом, не могла полностью выбросить из головы мысли о шокирующих ночных рубашках. Эллиотт надеялся, что завтра она облачится в одну из них. Все, что она станет носить каждый день, заказано и оплачено. Он завладел ею, она должна выполнять его желания.
По спине пробежал холодок. Он также завладеет ее ребенком. Да, в бриллианте обнаружилась огромная трещина, теперь она ясно разглядела ее. Но это цена, которую придется платить за безопасность, столь необходимую ей и ребенку.
— Хотите отдохнуть? — спросил Эллиотт. Слава богу, он и не собирался возобновлять этот разговор. Должно быть, решил, что тема закрыта и он уже все сказал. — Сегодня был долгий день. Лягте на сиденье. Вот плед в качестве подушки.
— Спасибо.
Белла сняла шляпку и легла. Она устала. Но если притвориться спящей, то можно избавиться от опасности нового разговора. Эллиотт свернул плед, она опустила голову на него и закрыла глаза. «Он добр, — подумала она. — И честен. Не успокоится, пока полностью не подчинит меня своей воле».
«Но вы ведь не любите меня». Это возражение, высказанное шепотом, не выходило у него из головы. Конечно, он не любит ее. Джентльмены в браке не рассчитывали на любовь. «Рейф тоже не рассчитывал на любовь». Такие слова вертелись у него на языке, но он не высказал их. Оказался не столь жесток, чтобы напоминать ей об этом в тот миг, когда она глядела на него большими глазами. Почему он раньше не заметил, сколь ясны ее глаза, сколь густы ее темные ресницы?
Если бы дело не было столь серьезным, он рассмеялся бы над ее наивным предположением, что женится на ней чисто формально. Не часто случалось, чтобы он не нашелся что ответить. Но на этот раз Арабелле удалось заставить его на мгновение умолкнуть.
«Женщины эмоциональные создания», — тешил он себя. Вчера Белла совершенно устала, испытала страшное потрясение, к тому же она беременна. Только одного из этих обстоятельств достаточно, чтобы женщина заколебалась при встрече с мужчиной, который настаивает на том, чтобы разделить с ней постель, хотя, если говорить без тщеславия, он считал себя опытным и искусным любовником. Он поклялся, что Арабелла не разочаруется в нем. Он будет нежным и предупредительным, некоторое время не станет требовать от нее слишком многого, разделит с ней постель, пометит территорию. И Арабелла поймет, что его место здесь.
Эллиотт надеялся, что она сделает все, чтобы стать хорошей женой, хотя ей предстояло усвоить многое не только о нем или домочадцах, но также о высшем свете и себе в роли виконтессы. Однако слово долг, видно, кое-что значило для нее, так что она будет стараться, а он должен помочь ей.
Эллиотт устроился удобнее, глядя на спящую Арабеллу. Когда та смущалась, бледные щеки розовели, и она выглядела очаровательно. Видно, ему придется заставить ее чаще краснеть. Эллиотт улыбнулся при мысли о том, как этого добиться. В паху приятно напряглось. Конечно, он с нетерпением ждал завтрашнего вечера.
Однако он чувствовал себя скотиной, выйдя победителем из того спора. А когда он рассердился, у него не осталось сомнений, что она привыкла к тому, что на нее кричат. Ей нужна уверенность, чтобы вжиться в новую роль, а этого не произойдет, если он окажется нетерпеливым в постели и за ее пределами.
Он хотя бы смог откровенно сказать, почему у него нет любовницы, притом что держал chere amie[5] и намеревался ухаживать за Фредерикой. Но это казалось ему непристойностью, так что он откупился от Люсиллы еще два месяца назад. В последнее время меньше переживал недостаток женского общества, теперь же ему пришло в голову, что сомнительные преимущества холостяцкой жизни быстро сходят на нет.
Эллиотт закинул ногу на ногу, страстное желание угасло, и он представил, что Арабелла наблюдает за ним из-под простыней. Потребуется терпение, ей придется быстро привыкнуть к этому. Хорошо, что он в спальне не терял чувства собственного достоинства.