– Они?
– Да, трое кураторов, – Йована поднимает голову, вглядывается в небо, почти скрытое разлапистыми ветвями деревьев и запускает туда разряд. – Не попала.
– В кого целилась?
– Да летают там тварюшки страшные. Высматривают. Если не сбить, через время появляется чудовище…
Она сказала «чудовиште», и в этой похожести слов я улавливаю её колебания по поводу гексагона, где мы находимся, и связь с нежеланием драться со мной.
– Я спортсменка, Фил. Ты не в форме, и ты безоружен.
– И?
– Сделаем так. Мне все равно не хватает ресурсов, чтобы захватить этот гексагон. Тебе, как я понимаю, тоже. Кто первый нафармит, тот и активирует. Договоримся, что опоздавший не мешает?
– Не вопрос, Йована. Спасибо.
– Не за что. Чтобы было справедливее, возьми это, – она протягивает мне нож, такой же, как тот, что был у меня – из базового комплекта экипировки. – Прости, больше ничем не могу поделиться. Удачи, Фил!
Она оставляет меня и уходит в лес, направив перед собой громадную тушу медведя.
А я думаю, как бы я поступил на её месте?
* * *
С ножом у меня получается быстрее. Наступают сумерки, когда я спешу к белому камню, набив сто с небольшим единиц ресурсов сущности. «Хвостик» получился случайно: было девяносто девять, когда я вальнул сразу пак крекников и собрал с них десяток единиц.
Бегу изо всех сил, чтобы успеть. Если Йована уже заняла гексагон – а знать я этого не могу, потому что не покидал его границ, – то мне полный звездец. До наступления ночи найти и добраться до другого нейтрального гексагона я не успею. А ночи здесь буйные. Проглотят – и не замечу.
Пережить ночь вне убежища не представляется возможным. Шесть местных ночных часов ни перетерпеть в норке – сгрызут сарасуры, они здесь по всем щелям прячутся, – ни переждать на дереве – видел я там зубастых треххвостых с жалом на конце «белок» и покрытых слизью ярко-раскрашенных плоских змей.
Змеи сливались с корой деревьев, маскируясь, но в момент атаки расцветали гипнотизирующими переливами.
Одна такая ужалила меня в плечо. Ладно, дебаф отравления, сносящий сразу по пять процентов жизни в секунду, но и боль была адская! Плечо разбухло, почернело, воспалилось так, что я от отчаяния пытался срезать опухоль ножом. Резать пришлось со здоровым мясом – чтобы наверняка. С полчаса я потом отлеживался, восстанавливая здоровье. Жуткая с виду рана зажила на глазах, обрастая мышцами, отращивая кровеносные сосуды и покрываясь новой кожей…
Когда камень активации командного центра появляется в пределах видимости, я резко падаю, успев первым заметить здоровенную тварь с непропорционально длинными и крупными руками-клешнями. Монстр прочно стоит на восьми мощных ногах-колоннах. Размером он с двухэтажный дом, а его туловище покрыто поблескивающими в сумерках антрацитовыми пластинками брони.
Меня он пока не видит – стоит ко мне спиной и стучит по трехметровому в радиусе стволу дерева. С его веток сыплются «белки» и змеи. Неудачники ловко перехватываются в полете титаническими руками и закидываются в пасть, остальные резво разбегаются в разные стороны.
Канавар
Босс локации.
8 уровень.
Очков жизни: 4000.
С таким мне и одетым не справиться. Придется идти в обход.
Сохраняя дистанцию, я двигаюсь по дуге, стараясь оставить белый камень в пределах видимости. Канавар продолжает свое грязное дело, устраивая геноцид среди змей и белок. Я смелею, встаю в полный рост и начинаю бег, чтобы успеть до наступления темноты заполучить новый дом.
Забег мой продолжается недолго. В лесу темнеет быстрее, ко всему я смотрел не под ноги, а на Канавара и белый камень – в общем, я на полном ходу проваливаюсь в какую-то яму, скрытую сухими ветками, пролетаю вниз головой метров пять и застреваю между сузившихся скалистых стен проема.
Нож, выроненный при падении, улетает куда-то вниз, на дно ямы.
Тело застревает в груди, и, как я ни пытаюсь выбраться, – ничего не получается. Хрустят ребра, сдавливает дыхание, кровь приливает к голове, и в глазах темнеет.
Таймер беспристрастно отсчитывает оставшееся до развоплощения время.
Сгущаются сумерки. Застрял я прочно. Паника, зародившаяся где-то в животе, постепенно нарастает и превращается в липкий страх. Мысль о том, что за мной еще и наблюдают некие «созерцатели», приводит в бешенство и стыд – как бесславно я заканчиваю свой путь. До полного развоплощения остается несколько локальных часов.
Лицо наливается кровью, потом я теряю сознание.
* * *
В чувство меня приводит зверская боль. Все тело от пяток до живота словно одновременно протыкает сотнями раскаленных игл. Мне не понять причину этой боли, если б не системные уведомления о полученном уроне. Логи обновляются очень быстро, сообщая мне о ежесекундном уроне от присосавшихся сангви. Воображение – или пришедшее знание – рисует, как налипшие лоскутки размером не больше монетки проникают в меня сквозь поры, разъедают плоть, размягчают её едким соком, чтобы поглотить, впитать.
В считанные минуты индикатор здоровья оказывается в оранжевой зоне – менее двадцати процентов. Я извиваюсь как змей, стараясь если не освободиться, то хотя бы размазать налепившихся гадов о стены провала, но все тщетно.
Неосознанно прогоняю в памяти лучшие моменты этой жизни: первые свидания с Викой, мои успехи в собственном развитии, новых друзей – Славку, Кира, Веронику, Маринку, Костю, мою компанию, наши планы, мои победы в боксе… Мои воспоминания обрывает дрожь от чьих-то тяжелых шагов. Трясет так, что в ушах звенит.
На четырнадцати процентах снижение очков здоровья прекращается одновременно с трубным ревом где-то сверху. Урон приостанавливается: сангви разбежались. Пришел кто-то большой. Принюхавшись, этот кто-то лезет за мной конечностью. Сверху осыпается земля, забиваясь мне в нос, падают сухие ветки. Мне приходится задержать дыхание, чтобы потом резко выдохнуть и продолжить дышать. В голову лезут посторонние мысли: зачем здесь дыхание? Ведь жизнедеятельность обеспечивают ресурсы сущности… Или без него все-таки никак?
Слышу и чувствую горячее шумное дыхание раздраженного монстра, равнодушно ожидая, когда он меня достанет. Его конечности слишком большие для такой щели. Он обиженно ревет, я получаю кратковременное оглушение, а из логов понимаю, кто за мной пришел – это Канавар, локальный босс. Видимо, «белками» и змеями не наелся.
Вконец разозлившись, босс начинает стучать по краям ямы, вызывая новую осыпь. Теперь сверху падают и камни, больно ударяя меня по ступням, ногам и тому, что между ними. Скалистые стены ямы дрожат, отдаются вибрацией по всему телу, и я тоже прихожу в движение, с каждым ударом сползая все ниже. Внизу стены расширяются, я помогаю себе протиснуться ниже и, когда стены перестают держать меня, просто проваливаюсь вниз.
Успеваю сгруппироваться и упасть на полусогнутые руки, смягчив падение. Урона я не избежал, здоровья менее десяти процентов, но я жив! Первым делом шарю по земле и нахожу нож, который выпал при падении. Хватаю его клинком вниз, будучи готовым отразить атаку местных обитателей.
Ночь отсчитывает последний час. Спасибо высокому восприятию, в полном мраке ямы я все же что-то вижу. Наверху беснуется Канавар, но отсюда ему меня не достать, а с сангви теперь я и сам разберусь, пусть только сунутся. Я кровожадно осматриваюсь, но никаких врагов не видно. Только я и десяток квадратных метров дна ямы. Против воли у меня вырывается разочарованный вопль с призывом падшей женщины.
Отсюда не выбраться!
Нет фразы более избитой для таких случаев, чем «как тигр в клетке», но именно так я себя и веду. Пока я нервно хожу, здоровье медленно, но верно восстанавливается. Чертовски обидно, что у меня есть сотня ресурсов на захват гексагона, я избежал смерти в растворении сангви, избежал пасти, что твой ковш экскаватора, Канавара, опередил в сборе ресов Йовану, но мне отсюда не выбраться!
Решив окончательно добить морально, система разворачивает передо мной горящее багровым уведомление:
Испытуемый! До полного развоплощения остался один час!
Спасибо, что еще живой. Час – это много. Помню, как я начинал бегать в первые дни с интерфейсом – так мне и пяти минут бега хватало за глаза, они казались вечностью. А здесь – целый час, еще и по исчислению времени Пибеллау.
Шум наверху прекратился – Канавар ушел искать цель подоступнее. Я сантиметр за сантиметром исследую поверхность стен, пытаясь найти, за что зацепиться. Щупаю руками, пытаюсь воткнуть нож, но только туплю его острие.
Не знаю, на что я надеюсь, но сидеть в ожидании конца не хочу. За сорок минут до развоплощения периферийным зрением я замечаю мерцающую пелену в дальнем, одном из многих, углу ямы. Перевожу взгляд туда и ничего не вижу. Отвожу – и снова оно. Моргаю, но мерцание не исчезает. Так, кося взглядом, подхожу ближе и дотрагиваюсь…