богатый может и сотню роз подарить… Приезжает за дамой на своей белой… кобыле. Ну или чёрной. А потом они сидят, едят мороженное и болтают о том, о сём… И никто не торопится замуж.
– Гм?
– Спать вместе тоже не торопятся.
– А-а. А говорят о чём?
– Ну… о музыке там… или книжках. Вот ты любишь читать книжки? Или стихи, например?
– Стихи? М-м-м… Майя, высшего всё в ней чекана: свежа, молода, румяна, белокожа, уста – как рана, руки круглы, грудь без изъяна, как у кролика – выгиб стана, а глаза – как цветы шафрана…
– Ничего себе! А, кстати, твой отец был старшим или младшим братом короля?
Бертран удивлённо поднял брови.
– Мой отец не был братом короля.
– Но ты же его племянник?
– Сестрой. Моя мать была старшей сестрой короля.
– Сестра… – прошептала я. – Точно…
Головная боль словно утекла, испарилась. Даже, кажется, жар спал. Я с благодарностью взглянула на парня. И всё равно прямо задала вопрос:
– Бертран, а тебе их не жаль было?
Кот вздрогнул и чуть побледнел.
– Кого?
Ой, вот только не надо! Не понял он.
– Королев.
Бертран стал похож на кота, которого загнали в тупик и навстречу ему движется ребёнок с громким: «кися!». Отвернулся, зажмурился, отстранился, отпустив мою голову. И я бы его непременно расколола бы, если в комнату не вошёл портняжка. Как там его звали? Ханс? Наверное, Ханс.
Однако Кот не воспользовался случаем удрать. Подошёл к балкону и стал смотреть в сад.
– Я поведу тебя к алтарю, – пояснил хрипловатым печальным голосом. – Подожду тут, пока тебя наряжают.
Портной помог мне облачиться в платье, похожее на безе. Очень красиво. Молочно-белые, сливочные и розовато-белые оттенки. И много-много кружев. И драгоценная диадема, к которой крепилась фата.
Вот только на душе моей было черным-черно. Как бы ни старалась я затянуть процесс, но всё-таки пришла минута, когда Ханс и Чернавка отступили, и портняжка довольно выдохнул:
– Готово! Вы прекрасны, госпожа Майя!
Бертран обернулся ко мне. Я впервые видела его озорные глаза печальными. Очень-очень печальными.
– Пора, – сказал он.
Глава 7. Я замужем. Ура?
Венчать нас должны были в придворном храме, как оказалось. И почему я не удивлена? Конечно, зачем тащить невесту в кафедральный собор, представлять толпе народа, если всё это – ненадолго? Потом ещё хоронить придётся с пышностью… Зачем, если можно по-быстрому обменяться кольцами, не выходя за стены замка?
И всё равно я бессознательно ожидала каких-то придворных. Разряженных дам и кавалеров. Но никого не было. Даже Белоснежки. Кроме, конечно, священника. И Румпеля, привалившегося к стене и сосредоточенно ровнявшего пилкой ногти.
– А его величество?.. – потрясённо поинтересовалась я, когда мы с Бертраном, аккуратно касавшемся кончиков моих пальцев, вплыли в высокую, по-готически мрачную церковь.
– Будет, – коротко ответил Румпель, не отрывая взгляда от своей работы.
– Мы слишком рано?
Я повернулась к Бертрану.
– Нет, – Кот подбадривающе улыбнулся. – Но король обязан приходить последним.
Понятно. Я-то всегда наивно полагала, что это – священная обязанность женщин. Что ж, подождём. Как поётся в известном романсе «я ждать тебя всю жизнь могу…». И, чтобы не тратить времени даром, я принялась оглядываться. То, что в сказочном королевстве царит христианская религия, было понятно сразу. Впрочем, не удивительно, ведь это – европейские сказки. Вопрос лишь в той связи, которая есть между мирами. Эрталия – порождение земной ноосферы? Или наоборот? Может, все эти сказки на земле появились от попаданцев, вернувшихся отсюда и из подобных миров? С другой стороны, а что тогда здесь со временем? Ведь все эти события, происходящие сейчас, уже должны были произойти, раз о них рассказано в моём мире?
– Король подошёл к ступеням паперти, – Румпель внезапно прервал созерцание и глянул на меня. – Я всё ещё могу помочь.
Бертран тихо зашипел. Значит, всё это не было ночным бредом…
– Спасибо, – я любезно улыбнулась. – Сама справлюсь.
Чёрные, как угли, глаза сузились. Бледных губ коснулась усмешка.
– Я смогу помочь и потом, – шепнул он, – но это будет дороже… Тебе будет достаточно позвать меня по имени. В любой момент.
– Румпель! – прорычал Бертран, хватаясь за шпагу.
– Хочешь подраться, котик? – ледяным голосом уточнил капитан. – Изволь. Но позже. Король подходит к дверям…
Ветер от раскрывшихся высоких, окованных серебром, входных дверей погасил свечу, которую я сжимала в левой руке. Мне захотелось обернуться, но я продолжала пялиться на алтарную преграду. Хотя… Как у католиков это называется? Я помнила, что у православных – иконостас, а вот храмовое устройство римской конфессии мне не было знакомо…
Тяжёлые шаги отозвались эхом под острыми сводами. Я вздрогнула, но не стала оборачиваться, рассматривая резной крест, на котором корчился в муках Спаситель. Интересно, а если я православная, такой брак вообще действителен? И…
Но мне не дали найти ответы на религиозные вопросы: жёсткая рука взяла мою правую ладонь.
– Ты прекрасна, милая, – прошептал мне на ухо низкий, волнующий голос.
Волнующий до мурашек. Только не сексуальных, а мурашек ужаса.
– Спасибо, вы тоже, – автоматически ответила я раньше, чем успела подумать.
Король напрягся.
Что-то загугнил падре. Я закрыла глаза и расслабилась. Латынь. Этот язык мне не знаком. И можно было бы, конечно, насладиться непривычным процессом, вот только ужасно болела голова и мучил вопрос: что дальше? Заниматься сексом с маньяком я совершенно не планировала. Может… убить? Ну, если кого-то всё-таки и нужно убить, то почему бы не короля? На мой вкус, самая подходящая для этих целей личность. Уж кто-кто, а этот –