произвели радикальную перестановку фигур и на украинской политической шахматной доске. Вышла из игры монолитная фигура германского оккупанта. Власть гетмана Скоропадского, опиравшаяся на немецкие штыки, зашаталась, а вскоре он сам был увезен своими покровителями в Берлин. Еще 13 ноября 1918 года в Киеве состоялось тайное заседание всех украинских партий и более крупных организаций, на котором была выбрана высшая революционная власть — Директория. В ее состав вошли В. Винниченко — президент, С. Петлюра — представитель сечевиков и еще три члена. Директория выехала в Фастов, а затем осела в Виннице, ставшей центром новой власти. 15 ноября она обнародовала воззвание к населению, призывая его низвергнуть гетмана Скоропадского и его режим.
Евреи сначала сочувственно относились к новой власти. «Информационное бюро украинской армии», созданное в Виннице, в своем первом обращении к еврейскому и польскому меньшинствам подчеркивало, что «об узкой националистической политике речи быть не может, ибо на освобожденной Украине все нации равны». Председатель Директории Винниченко объявил, что принцип национального самоопределения положен в основу новой власти и предлагал включить в свой кабинет министра по еврейским делам. В официальной «Украинской ставке», органе мало симпатизировавшем евреям, отмечалось, что при взятии Киева из «неукраинских организаций» приняли участие только еврейские социалистические партии — Бунд, объединенные, поалей-сионисты.
Во многих небольших пунктах Украины евреи принимали участие в празднике победы новой власти, и взаимоотношения между ними и местными вождями украинского движения порой носили самый дружеский характер. «В победах и посулах Директории, — пишет в своих воспоминаниях И. М. Чериковер, — еврейские общественные круги узрели начало новой эры и готовы были забыть старые погромные раны». В Виннице еврейская община приветствовала «демократическую власть в лице Директории Украинской Народной Республики..., которая обеспечит свободный строй Украины и национально-персональную автономию для всех национальных меньшинств». Симпатии еврейской общественности к Директории вызывали недовольство и возмущение в националистических и реакционных кругах украинцев. Так в Житомире ставленник Гетмана грозился «затопить город еврейской кровью», если евреи не прекратят своих манифестаций в пользу Директории.
Высший орган еврейского меньшинства на Украине, Еврейский Национальный Секретариат приветствовал в своем адресе Директорию, как «авангард освободительной армии» и выражал надежды, что «свободное сожительство обеих равноправных народностей в полной мере осуществится» и что «Еврейский Секретариат найдет общий язык с республиканской властью». В подобных же выражениях киевская еврейская община приветствовала Директорию в день ее вступления в Киев 19 декабря 1918 года.
Еще во время пребывания Директории в Виннице один из представителей еврейских деятелей Ш. Гольдельман (поалейцион) вел переговоры с Директорией о сотрудничестве, и в результате был назначен заведующим министерством труда, а заодно и временным управляющим министерством национальных меньшинств. Вскоре Директория опубликовала декрет о восстановлении национально-персональной автономии. В процессе переговоров о создании еврейского национального секретариата был положительно решен всеми еврейскими партиями вопрос об участии еврейского представителя в правительстве. 12 ноября 1918 года в состав еврейского национального секретариата вошли представители сионистов, Поалей-цион и религиозной организации Ахдус.
Однако, уже в первые недели существования Директории стала все рельефней обрисовываться ее полубольшевистская природа. В. Винниченко и Чеховский склонялись к союзу с большевиками при условии полной независимости украинской национальной политики. В резкой оппозиции к ним находилась т. н. военная группа, возглавляемая С. Петлюрой и П. Андриевским, к которой примыкали атаман Коновалец, командир корпуса сечевиков и атаман Василько. Именно эта группа выпестовала в своей среде целую плеяду погромщиков, — зачинщиков начавшихся в стране антиеврейских погромов. Режим террора усиливался с каждым днем. Армия и особенно партизанские части только формально подчинялись Директории, — фактически же они действовали за собственный страх и риск. «Директория была лишена конкретной власти, — рисовал положение на Украине в начале 1919 года министр по еврейским делам А. Ревуцкий (Поалей-цион). — Глава Директории создавал радикальные программы, намечал политическую линию, принимал депутации, давал обещания, но по существу вопросы решала военщина. Военная группа, опиравшаяся на сечевиков-галичан, мечтала о военной диктатуре и готовилась к ней. Перед заседавшими в конце января министрами директории внезапно выросла группа сечевиков, потребовавшая упразднения Директории и совета министров и немедленного провозглашения военной диктатуры. Эта диктатура должна была быть сосредоточена в руках Петлюры, Коновальца и Мельника. Выслушав ультиматум, министры как бы потеряли дар речи. Лишь один из них смиренно произнес: «У вас в руках сила и вы можете сделать все, что вам захочется, не спрашивая нас».
Винниченко подтверждает эту характеристику. «Реальная действительная власть, — пишет он — находилась в руках атаманов из штаба «сичовых стрилцив», перед которыми Петлюра заискивал. Антиеврейская пропаганда, которая вдохновлялась близко стоящими к Петлюре элементами, в частности обвиняла евреев во всех большевистских победах на Украине того времени.
Систематическим натравливанием на евреев занималось с большим усердием «информационное бюро Украинской Народной Республики», — то самое бюро, которое от имени директории заверяло евреев, что в свободной Украине нет места дискриминациям и преследованиям. Теперь руководители бюро стали орудием самой примитивной юдофобии. В воззвании «Хто агитуе против Директории» подчеркивалось, что против украинской власти выступают «русские, еврейские и прочие спекулянты и их комиссионеры, которые топчутся по станциям». В другом воззвании от имени украинского казацкого комитета подчеркивалось, что украинцев «ненавидят жиды-капиталисты». Еще острее вел травлю против евреев официальный орган Петлюры «Выдрожение»: «Украинское государство явилось для евреев неожиданностью, — читаем мы там. — Евреи этого не предвидели, не взирая на их необычайную способность пронюхивать всякую новость. Они ведут агитацию против украинской самостийности, подчеркивают свое знание русского языка, игнорируют факт украинской государственности и стараются вернуть старый привычный порядок... Теперь Украина воюет с Московщиной, и еврейство снова перешло в лагерь наших врагов». В обращении Национально-Державного Союза к немецкому народу говорится, что «евреи домашние враги украинского народа», «еврейский народ жаждет единой России, ненавидит украинскую самостийность. Евреи, равно как великороссы и поляки, видят свое спасение в том, чтобы украинский народ поссорился с немецким».
В атмосфере разжигания национальных страстей и антиеврейских чувств росли погромные настроения. «Время Директории — пишет в своих цитированных выше киевских воспоминаниях А. А. Гольденвейзер, — было для Киева эпохой хулиганства par excellence. Из всех властей, которые царили над нами, ни при одной не расцветали таким пышным цветом налеты, грабежи и вымогательства. Разгулявшиеся хулиганы опешили снять сливки с понаехавшей в Киев денежной публики. Импровизированная армия, которая совершила восстание, была, разумеется, полна всяческих авантюристов. Действовали они обычными приемами: выследив жертву, являлись в квартиру, начинали какой-нибудь разговор, а улучив удобную минуту, приставляли к виску револьвер и предъявляли свои требования. Уходя, для острастки, оставляли в квартире у выходных