блаженно выдохнула, смыв с себя пыль. Чистые мокрые волосы замотала в полотенце, надела на себя самое симпатичное платье из бабулиного гардероба и вернулась домой. Не сказать, что ее платье было каким-то совсем уж дурацким, но рюши с рукавов я все же сорвала.
Утро началось с дурдома. Я еще не знала, что в Отшельниках почти каждый день такой, и искренне перепугалась. Если бы хоть кто-то сказал, с чем мне здесь придется иметь дело, то выбрала бы другое место для жизни.
Сначала через открытое окно до меня донесся громовой голос Клары. Она кричала что-то о том, что нас всех сожрут, потом кричала на детей, чтобы сию же минуту вернулись в дом. Потом раздались и визги детей, хлопанье створок, и на какое-то время все стихло.
Пока я приходила в себя и умывалась, а Вероника сонно хлопала глазами в ожидании завтрака, в деревне творилось черти что. Я была очень любопытной, но еще я очень любила свою дочь, поэтому сначала помогла умыться ей, после пожарила два яйца и накормила ребенка. Только когда Вероника принялась за чай, я выбежала на улицу.
На абсолютно пустую улицу. Ни души не было видно, хотя часы показывали уже девять утра. Того, кто всех нас должен был сожрать, тоже не было. Любопытство оказалось сильнее, а до дома Клары всего несколько метров, поэтому я поспешила к соседке, чтобы выяснить все из первых уст.
Я слышала едва различимый гул, исходящий не понять откуда, повертела головой по сторонам и заметила кружащиеся в воздухе черные точки. Черное облако клубилось и жужжало, медленно летя над деревней в сторону леса.
Мимо меня промчался плохо знакомый мне мужик. Одетый, слава Создателю. В штанах и рубашке, в какой-то мелкой сетке на голове, с огромным сачком в руке и маленькой бутылочкой в другой.
– Аленка, быстро в дом! – закричала Клара, увидев меня через окно.
Я юркнула к ней во двор, женщина тут же отворила входную дверь и впустила меня внутрь.
– Бард снова рой упустил! – сокрушалась она. – Сейчас, пока не прилепится к какому-нибудь дереву, так и будет по деревне кружить!
– Бард?.. – не поняла я.
– Рой! Ты что, не видела? Они у него какие-то ненормальные, ну где это видано, чтобы пчелы роились в конце лета?!
– Климат здесь такой, – пожала я плечами.
Роящиеся пчелы и правда были опасны, но не для нас – они вылетели за пределы Отшельников и уже наверняка нашли себе новое пристанище.
– А почему Бард без специальной одежды?
– Он тоже ненормальный, – отмахнулась Клара. – У этого дурака аллергия на укусы, так Герда его каждое лето примочками лечила, да отварами своими. Ты смотри, он и к тебе за тем же самым придет, я бы на твоем месте уже подготовилась…
Договорить она не успела, а я – подумать о том, что в следующий мой поход в лес нужно взять с собой пару мешков для трав. Для вот таких случаев, когда пчеловоды оказываются с аллергией на укусы.
С улицы донеслась отборная ругань тем самым приятным бархатистым голосом, вот только сегодня он уже не был таким тихим и завораживающим.
Роберт мчался по дороге вдоль домов и тоже в сторону леса. Я выскочила на улицу, чтобы предупредить его о рое пчел, улетевшем в том направлении, но вовремя заметила, что вокруг мужчины жужжит не один десяток насекомых,. Именно их он обзывал самыми нехорошими словами. Новенький, который еще явно не успел толком узнать деревню, наверняка торопился свалить из Отшельников, даже вещи с собой не взял и рубашку не надел. Я успела оценить подкачанное загорелое тело с литыми мышцами, пока его обладатель несся мимо меня.
– К реке беги! – во весь голос крикнула я Роберту.
– Я знаю! – заорал он в ответ.
Дверь за моей спиной захлопнулась. Клара явно переживала, что в дом ворвутся обезумевшие пчелы, поэтому решила пожертвовать не своей оравой детей, а мной. Я уже собиралась вернуться к себе, как вовремя вспомнила, что обещала зайти к Уле. Ну а пока Роберт занят борьбой с пчелами, мне будет менее неловко говорить со старушкой.
Гаскон встретил меня с хохотом. Он задыхался от смеха, пока пытался рассказать, как вообще получилось так, что Роберта облюбовали насекомые. Из той части слов, что я смогла разобрать, выяснилось: новенький оказался любителем утренней зарядки. Мол, для здоровья полезны пробежки, а горный чистый воздух отлично укрепляет иммунитет и дарит энергию на целый день. Мужчина нацепил штаны, мягкие тапки, а рубашку надевать не стал – чтобы подзагореть, пока солнце не слишком активное.
Воодушевленный чудесным утром Роберт выбежал за ворота, где в этот момент как раз сражались Бард и рой пчел. Бард бы справился, если бы не внезапно выскочивший из-за угла Роберт. Горе-пчеловод махнул ему рукой в ответ на приветствие, пчелиная королева выпорхнула из бутылочки и повела рой подальше от места, где пришлось бы работать на благо человека.
– А теперь, извини, я должен помочь Барду. Он не взял с собой ни лестницу, ни воду, чтобы опрыскать пчел. – Гаскон отдал мне еще непочатый пузырек с отваром. – Дай лекарство бабушке, я не успел.
Уля не спала, но в этот раз лежала на кровати, только уже в первой комнате. Как Гаскон дважды в день укладывает бабульку на кровать, переодевает и вновь пересаживает в кресло, я и представить не могла, но точно знала, что тринадцатилетнему ребенку это дается с трудом. Гаскон сильный мальчик, и слава всем богам, что у него теперь появился помощник… Правда, этому помощницу пока самому помощь требуется.
Пока я, приложив все усилия, переодела старушку, пересадила с кровати в кресло, лицо и шею обтерла влажной тряпкой, прошло не меньше часа. Уже когда поила Улю отваром из ложечки, вернулся Роберт.
Если бы вчера я встретила его в таком виде, в каком мужчина был сейчас, то от страха сиганула бы в кусты. Мокрый, в волосах запутались какие-то противные склизкие водоросли, со штанов вода текла прямо на пол, образовывая лужу. По всему телу вздулись волдыри, некогда красивое лицо заплыло, и глаза, в которых мне вчера хотелось утонуть, теперь не было видно. Вместо них на опухшем лице красовались две щелочки.
– Не успел? – выдохнула я с сожалением.
– Успел, – зло ответил Роберт. – Но поздно. Эти гадкие насекомые отстали, только вот это, – мужчина указал на свое раздутое лицо не менее раздутым пальцем, – появилось чуть раньше, чем я нырнул в реку.
Уля издала слабый вздох, и мы оба повернулись к