сферу торговли. Мощным стимулом роста торгового могущества Антверпена стали Великие географические открытия. Как уже сказано, Испания и Португалия не имели достаточно развитого товарного производства, чтобы в обмен на колониальные товары отправлять за океан свои. Поток золота и пряностей шел, минуя Испанию и Португалию, в центр мировой торговли – Антверпен. Португальские каравеллы с грузом перца и пряностей находились еще в пути, а их груз был уже оплачен антверпенскими купцами.
К тому же революция цен со значительным опозданием достигала глубинных районов раздробленной Германии, и антверпенские купцы по дешевке скупали там зерно, наживаясь на разнице цен.
Север Нидерландов, наиболее крупными частями – провинциями которого были Голландия и Зеландия, отставал в экономическом развитии. Это была страна бедная, болотистая, постоянно заливаемая морем. Современник писал: «Земля низкая, все реки и крупные каналы текут между дамбами, так что текут они не на уровне земли, а во многих местах с крайним удивлением видишь воду выше земли». Другой современник утверждал, что Голландия «никогда не располагала, чем накормить и во что одеть четверть своих подданных» (2, с. 175).
В основном здесь были развиты рыболовство и судостроение. Голландские рыбаки ловили селедку и снабжали этим благочестивым товаром католическую Европу на время постов. К рыболовству толкала бедность земли, бедность природных условий. Крестьяне не могли существовать только за счет сельского хозяйства. А рыболовство давало Голландии отличных моряков, с детства приученных к морю, и вызывало потребность в судостроении. Голландия «вышла из моря, оттуда же почерпнула она свою силу» [2, с. 187].
Таким образом, к началу XVI в. север Нидерландов отставал. Но он имел существенные преимущества, которые давали больше возможностей дальнейшего развития.
1. Если развитие мануфактур на юге тормозили цеховые ограничения, то в Голландии цеха не получили полного развития, и условия для мануфактурного производства были лучше. Поэтому, хотя мануфактуры здесь возникли позже, но развивались быстрее: мануфактуристы юга постепенно переселялись на север.
2. Север Нидерландов представлял исключение в экономической истории – здесь практически не было феодализма: крестьяне Голландии никогда не находились в феодальной зависимости. Одной из причин были те же природные условия: феодалы не стремились захватывать это заливаемое морем болото. А отсутствие феодалов ускоряло развитие производительных сил. Свободные крестьяне не только осушили болота, но и втрое увеличили территорию своей страны, строя дамбы и отвоевывая у моря большие площади земли – польдеры. (А когда в страну вторгался враг, голландцы разрушали дамбы и топили вражеских солдат на своих полях.)
В XVI в. сельское хозяйство севера Нидерландов уже не было натуральным: вся продукция шла на продажу. Это был район товарного хозяйства, который поставлял на рынок масло, сыр и другие продукты.
Строительство дамб требовало огромных затрат, поэтому вести натуральное крестьянское хозяйство на отвоеванной у моря земле было невозможно: оно не давало бы средств компенсировать затраченные расходы. Земля в польдерах сдавалась в аренду участками по 10–30 моргенов (5-15 га), и эти небольшие участки надо было использовать с наибольшей отдачей, т. е. производить продукцию, которая пользовалась высоким спросом на рынке и обеспечивала высокую прибыль. Поэтому здесь выращивали красители (пастель и марену), лен, рапс, табак, овощи. Животных здесь кормили лучше, чем в других странах, и коровы давали до трех ведер молока в день, что было рекордом для Европы.
Эти обстоятельства сделали неизбежным перенесение экономических центров Нидерландов с юга на север.
Нидерланды в XVI в. входили в состав испанских владений, подчинялись испанскому королю. Сначала это было даже выгодно для Нидерландов, потому что, пользуясь своей принадлежностью к Испании и отсталостью Испании, Нидерланды наладили торговлю с испанскими колониями, получая огромные прибыли.
К середине XVI в. положение резко ухудшилось. Испанский король настолько увеличил налоги с жителей Нидерландов, что отсюда стало поступать в Испанию в 4 раза больше доходов, чем из всех заокеанских колоний. К тому же в Нидерланды проникла испанская инквизиция со всеми ее ужасами. Католическая церковь служила оплотом господства Испании, тогда как здесь распространялся кальвинизм – одна из разновидностей протестантства, отражавшего интересы развивавшейся буржуазии. Конечно, с точки зрения католицизма, кальвинизм считался ересью. Сложившаяся ситуация ярко описана у Костера в его «Тиле Уленшпигеле».
Все это вызвало буржуазную революцию, которая проходила в форме национально-освободительной войны против господства Испании. Следует заметить, что буржуазные революции нередко имеют форму борьбы с внешним врагом. В Нидерландах роль феодальной верхушки, тормозившей экономическое развитие страны и угнетавшей местное население, играла испанская, колониальная по сути дела, администрация.
Война длилась почти всю вторую половину XVI в. Для подавления революции сюда прибыл герцог Альба, который казнил около 20 тысяч жителей Нидерландов. Людей, которые выступали против Испании, обвиняли в ереси. Имущество казненных конфисковывалось в пользу испанского короля, причем не скрывалось, что это – способ пополнения испанской казны, поэтому репрессии направлялись преимущественно против богатых людей.
В 1569 г. Альба попытался ввести новый налог – алькабалу: 10 % от всех торговых сделок следовало уплачивать в испанскую казну. Поскольку товар обычно перепродавался несколько раз на пути к потребителю (например, сукно проходило через 7 посредников), алькабала парализовала экономическую жизнь. Собрать налог не удалось: там, где испанская администрация контро-пировала положение, лавки и промышленные заведения закрывались, торговля прекращалась, а в охваченных восстанием районах, естественно, налог никто не платил.
Основным очагом сопротивления стал север Нидерландов, особенно Голландия и Зеландия. Именно здесь были затоплены польдеры, и в 1576 г. 2/3 Голландии оказались под водой. Именно здесь развернулось движение «гёзов» – нищих. После того как один испанский аристократ обозвал голландских дворян нищими, восставшие сделали это слово своим знаменем. Особенно значительный ущерб Испании наносили «морские гёзы»: уже тогда флот Голландии был достаточно сильным, чтобы парализовать морскую связь Испании с Нидерландами – ведь сухопутной границы между ними не было.
Революция победила на севере Нидерландов. В 1576 г. была образована республика семи провинций, руководящее положение в которой заняла Голландия, поэтому и все объединение республик стали все чаще называть Голландией. Генеральные штаты, союзный парламент нового государства, провозгласили независимость объединенных провинций от испанского короля Филиппа и его администрации. Так возникла первая в Европе буржуазная республика, если не считать средневековых городов-коммун. Земли католической церкви и домениальные владения короля были конфискованы в пользу народа. Была провозглашена свобода вероисповедания.
Демократические порядки новой власти казались для того времени необычными. Генеральные штаты, состоявшие из представителей провинций, формально не имели реальной власти над ними. Провинции считали себя суверенными и самостоятельно решали свои дела. Но для экономического развития такие порядки оказались вполне эффективными.
В противоположность пышным дворам европейских монархов новая власть отличалась внешней скромностью. Современник поражался, что великий пенсионарий Голландии, глава представительства Голландии в