— Привет, — растерянно сказала я. В фильмах часто говорят, что впавшие в кому слышат голоса своих посетителей, а прогуглить я не догадалась.
Подошла ближе, к самой кровати, присела на стул, глядя на его лицо.
— Знаешь, я всё лелеяла идею о том, что я отомщу тебе за то, что ты со мной сделал, а ты, сам того не зная, спас меня. Спас, когда подарил мне Джоя. Если бы не он, я бы не сидела в этой комнате, а если бы не я, — аккуратно касаюсь его кожи рядом с перебинтованным участком, — этого бы с тобой не случилось. Мне так жаль.
К глазам подкатывают не прошеные слёзы, хотя я давала себе слово не плакать.
— Я потеряла своего "дракона", — процитировала его же дрогнувшим голосом, — пожалуйста, вернись хотя бы ты ко мне.
Встала со стула, склонилась к его губам и нежно поцеловала. В этот момент что-то в палате запищало.
20
— И ты пришла усыпить своего Дрого? На этом моменте должна всплыть подушка, — пытаюсь шутить, но понимаю, что язык, который прирос к небу, едва исполняет свое предназначение — говорить.
Голос Алины я услышал случайно, до этого мне казалось, что брожу какими-то светлыми коридорами и не могу найти выход. Первый звук, который я осознал, заставил искать источник. Я метался из угла в угол, но не находил. И это длилось до тех пор, пока что-то невидимое, легкое как перышко, коснулось моих губ. Я среагировал моментально, цепко хватая невидимого мне собеседника. Понимаю, что это она, ведь явно чувствую её аромат, который просто дурманит.
Открываю глаза, они пекут от яркого света, но быстро привыкают к тому, что видят. Аля. Она смотрит на меня, а я вздрагиваю, отмечая синяки на её красивом лице. Моя рука, держащая девушку за затылок, обмякла и упала на кровать.
На глаза девушки выступают слёзы, а на губах вымученная улыбка.
— Идём не по канону.
Девчонка берёт мою ладонь и целует.
— Ты даже представить себе не можешь, как я этому рада, Кхал.
— Жалеть не будешь? Я же источник твоих неприятностей.
Нерадостно, когда реальность обрушивается на голову. Произошедшее — не плод моей больной фантазии. Это реальность, которую невольно, без злого умысла, спровоцировал я.
— Ты сильно пострадала? — это волновало больше всего, ведь я только сейчас понял: там проиграли все мы.
— Странно, а я-то думала, что я источник всех своих неприятностей, — сдвинула брови.
Опустила взгляд и закусила губу, прежде чем ответить на последний вопрос.
— Потеряла своего дракона. Джой спас меня. Он погиб, — по щеке девчонки покатилась слеза.
— Хоть на что-то оказалась способна эта псина, — хмыкаю, касаюсь щеки Али, чтобы стереть слезы, — как отец? Женька как?
— У папы сотрясение, он отделался легче всех. Хотя он в глубоком шоке от того, что вырастил, конечно, — девушка снова поджала губы, бросив взгляд на меня. Улыбнулась, — он тебя не одобрил. Большой сюрприз, да?
Улыбнулась чуть шире, но ненадолго.
— Женя потерял много крови, но уже на ногах и решает твои вопросы за тебя. У меня было сломано или треснуто ребро, не знаю, но меня неделю заставляли лежать и к тебе не пускали.
Затем её взгляд потемнел.
— Артур под следствием. Второму Джой вспорол глотку, он мёртв.
— А говоришь толковая псина, и тут промазал, — рычу.
— Прекрати оскорблять мою собаку! — моментально суровеет девушка. — Если бы не он, мы бы сейчас с тобой не разговаривали. Я бы уже вообще никогда и ни с кем не разговаривала, вне зависимости от того, выжила бы или нет.
— Аль, я же пытаюсь шутить. Или ты хочешь, чтобы я упал в ещё больший душевный дисбаланс? Сколько я уже здесь, если судить по тому, что ты неделю здесь?
— Прости, — моментально хлопает себя ладошкой и кривится, задев синяк на лице. — Я всё ещё не могу переварить тот факт, что у меня больше нет моей собаки и мне теперь не с кем бегать по утрам и вечерам. Я никогда в жизни не видела такой трепетной любви и преданности, а теперь моего друга нет…
Качает головой, прогоняя слёзы, и отвечает на мой вопрос.
— Столько же. Плюс минус пара часов. Мы доехали лишь до ближайшего переулка, я попыталась сбежать, меня догнали, появился Джой, а несколько минут спустя твои люди. Женя вызвал их сразу после того, как его ранили, перед тем, как отключился. Он невероятный.
— Он тебе нравится? — смотрю внимательно и с едва сдерживаемым раздражением.
— Дурак что ли? — возмущается девчонка. Закатывает глаза и бросает раздражённо, — если бы мне нравился он, я бы сидела у его больничной койки, а не здесь. Он спас меня. Он спас ТЕБЯ. Я ему пожизненно благодарна.
— А я только доставил неприятности, ко мне тогда почему пришла?
Черт, нам нельзя пересекаться, это сулит одни неприятности.
— Разве не очевидно? — вздергивает бровь девчонка, внимательным и раздраженным взглядом глядя мне в глаза.
— Ты просто человечная девочка, — нерадостно улыбаюсь и прикрываю глаза.
— Скорее классический пример Стокгольмского синдрома, — её улыбка не менее горькая. Она встаёт со своего места, подходит и целует меня, осторожно и деликатно. Открывается от моих губ и говорит негромко. — Не нужно отталкивать меня, ладно? Мне так же страшно, как и тебе.
— Тебе лучше уйти и позвать доктора. И позови Евгения.
Она слишком много от меня требует. Я сделал свои выводы и понял одно: у нее своя дорога, у меня своя.
Алина отстраняется, выражение лица такое, словно я дал ей пощёчину.
— Как пожелаешь, — отвечает сдержанно, поджимает губы и уходит из палаты.
Ушла. Так лучше. Так правильно. Хватит этих порочных отношений. Достаточно. Она молодая девка, умеет привлечь внимание. Да я же не слепой. Даже Женька видит в ней ангела, хотя парень адекватный.
После того, как достаточно провалялся в больнице, вернулся туда же, к родителям. Мама выхаживала, пылинки сдувала. Каждый раз порывалась прочистить мне мозги о моём развращенном поведении. По ее мнению Алина, которая годилась мне в дочери, не та девушка, которая должна задевать моё эго.
Я отмалчивался. Долго и настойчиво. Мама была права, потому что она во многом права. И я обязательно её забуду, не смотря на то, что этот образ словно татуировка отпечатался в мозги. Её невинный образ никак не вязался с тем, что я слышал об Алине. Мне сороковник, и я много в жизни видел. Все войны из-за баб, из-за того, что мужики, которые возомнили себя всесильными, рано или поздно покоряются той единственной. Я тому пример. Сонька была наваждением, безумной страстью, которая практически разрушила меня. Я долго ненавидел ее за то, что ушла. Слишком рано ушла, забрав с собой часть моей души. Пацан держал. И я смог выкарабкаться.
Сейчас, когда стал мудрее, понимал, что Аля — моя погибель. А я не хочу быть у её ног. Слишком много грязи было между нами. Я — причина её несчастий. И какой бы она не была, подобного козлиного отношения не заслуживала. Месть только истоптала мою душу, очернила, превратив в отчаянного мерзавца.
Работа в этот раз не отвлекала. Потому что было мучительно гадко на душе. Я видел Евгения каждый день и постоянно пресекал в себе желание схватить его за грудки и вытрясти из него всю правду. Они общались. Я в этом уверен безоговорочно. Она ему нравилась, он тоже относился к ней не как к работе. Его забота о ней меня выбешивала. Но я держался до тех пор, пока однажды случайно не увидел этого паршивца с Алиной. Они меня не заметили, и это не удивительно, я сидел в салоне такси. Тогда специально набрал парню. Он был выходной, поэтому делал что душе угодно. И я понял, что жрать мороженое с моей бабой ему интереснее. Да и врёт, как последняя скотина, ответив, что встречается с другом. Друг с сиськами, которому можно присунуть. Предатель. Чертовая развращенная молодежь!
В тот день я впервые свалил за город, в свою комфортную пещеру, где вновь запил. Так легче, потому что… просто легче не думать о ней.
21
Последние недели прошли как в аду. Благодаря успокоительным, я быстро перестала просыпаться от криков по ночам, потому что мне снился один и тот же кошмар. Кошмар, в котором Джой не прибегает на моё спасение.