Доедаю свой завтрак и выжидаю ещё семь минут. Чтобы уж наверняка. По-прежнему не хочется попадаться на глаза Романову. Это моя стратегия: ниже воды, тише травы. Или там наоборот? Не важно! Смысл вы поняли, да? Я не попадаюсь ему на глаза, не косячу, выполняю достойно свою работу (хотя бы стараюсь это делать) и уже через каких-то две с половиной недельки я дома, объясняюсь с родителями и правдоподобно лгу про разбитое сердце и почему я не могу познакомить их с любовью всей своей жизни.
Осторожно выглядываю из кухни и…
— Ну Романов… — рычу сквозь зубы, подходя к совершенно не тронутому завтраку.
Хотелось сказать чего-нибудь погрубее, но вовремя удержалась. Это же надо! Я всё утро горбачусь над сырниками для него. Ладно! Пусть и не совсем для него, для себя я стараюсь в разы больше, но всё же…Наглость какая! Да я низа что бы не встала в такую рань, чтобы приготовить завтрак даже для себя.
С мыслью об убийстве и сокрытии трупа Романова, убираю со стола, перекладываю остывшую порцию в контейнер и прячу в холодильник. Если уж сегодня не пришёл на завтрак и даже не предупредил, то завтра разогрею и подам под видом свежеприготовленных. Привожу кухню в порядок и приступаю к другим своим обязанностям. На удивление их сегодня не так много. Кроме готовки, мне нужно всего лишь закинуть вещи в стиральную машинку и после разобрать, ну и влажная уборка. Можно считать это выходным днём, по сравнению с теми, когда приходиться делать полноценную уборку всего дома.
***
— Накрывать, не накрывать? — рассуждала в слух, доставая запечённый картофель с кусочками индейки из духовки.
Овощной салат готов, хлеб нарезан на тонкие ломтики. Осталось только разложить всё по тарелкам и сервировать стол. Для себя. Романову в столовой и не подумаю накрывать. Вчера, когда она не пришёл к ужину, я с поджатыми от обиды губами, молча убрала со стола и переложив еду в контейнер убрала её в холодильник. Сегодня, когда Егор не спустился к завтраку, я не удержалась и выругалась вслух, обзывая его самыми изощрёнными ругательствами, какие только слышала от папы в адрес его хоккеистов. Поэтому сейчас, я просто не собираюсь накрывать для него стол к ужину. Видимо теперь он здесь не будет появляться и несмотря на непонятно откуда взявшееся чувство тоски и обиды — это мне на руку. И самый огромный плюс во всём этом то, что завтра я могу поспать подольше и позавтракать обычными бутербродами с чаем.
Сижу я значит, наслаждаюсь своим ужином, размышляю о том, какие дела из списка можно завтра вычеркнуть и как было бы здорово, будь кабинет Романова открыт. Тогда бы я смогла взять оттуда ещё немного бумаги и возможно там завалялась пара цветных ручек. Но! Всегда есть жирное “но” и сегодня это “но” представлено в виде огромного брюнета с карими глазами.
— Алиса! — прогремело за дверью.
Одно важное уточнение! Судя по тону — злого брюнета.
— А счастье было так близко… — театрально вздохнула, начиная быстрее работать вилкой.
— Где мой ужин? — в комнате появился Романов и недовольно зыркнул на мою порцию.
— Там же, где и вчерашний. — фыркнула и отправила в рот последний кусочек мяса — Кстати привет. — напомнила мужчине о манерах.
И чего злющий такой? Стоит, ноздри раздувает, желваками играет. Пф…таким меня уже не проймёшь!
— Накрой мне здесь. — кивнул на стол, за которым обычно ем я — Спущусь через пять минут.
— Да, уже. — буркнула в ответ, убирая посуду в мойку — Видишь, как спешу?
— Лиса… — протянул Егор, прищурившись, наблюдая за моими движениями.
— Вчерашний в холодильнике, сегодняшний на плите остывает. — предпочла проигнорировать его обращение и резко сменившееся настроение.
Задрала носик повыше и стараясь смотреть прямо перед собой, гордо прошагала мимо Романова. И мне практически удалось сбежать от его прищура! Если бы не его загребущие ручонки.
— Эй. — пискнула — Больно же.
Оказалась зажата, между неожиданно захлопнувшейся дверью и ухмыляющимся Романовым.
— Не ври. — ответил, понижая голос на пару тонов
Одна его рука, удерживала меня чуть выше локтя, а вторая упиралась в дерево двери, в считаных миллиметрах от моей головы. Дежавю, честное слово. Только сейчас я не вишу на его руке и не думаю о том, сколько синяков оставит захват его пальцев на моём бедре. Сейчас всё немного иначе. Мне не страшно, скорее любопытно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что, опять душить будешь? — спросила тихо.
Вру. Всё же доля страха во мне присутствует. Винить меня в этом сложно, после того случая. Да и сам Егор…он же псих! Чего от него можно ждать?
Романов не ответил. Только слегка улыбнулся, краешком губ и сместил руку чуть выше, к плечу. Прошёлся пальцами по ткани платья, к шее. Подцепил ворот, слегка оттягивая его и опаляя кожу едва заметными прикосновениями.
— Если дело в ужине, ладно. — сдалась — Сейчас всё сделаю. — подаюсь в сторону чтобы отстраниться, но каким-то образом оказываюсь лишь ближе к мужчине — Егор, ты слышишь? — спрашиваю, надеясь услышать от него хоть слово.
— Слышу. — едва заметно кивает, опаляя своим дыханием.
Рука Романова давно спустилась вниз, задевая грудь и проходясь пальцами по импровизированному пояску.
— Мамочки! — пискнуло подсознание. Что это он творит? И почему мне нравится чувствовать его руку на своей талии?
— Тогда может отпустишь? — спросила, вовремя себя одёргивая.
Ещё немного, какая-то секунда и моя рука бы покоилась на его предплечье. Фу Фу! О чем это я думаю? Это же Романов!
— Нет. — отвечает, ещё немного склоняясь надо мной.
— Ты что…пьяный? — спрашиваю чуть нахмурившись, уловив едва заметный аромат чего-то крепкого и алкогольного.
— Нет. — отвечает, задевая своими губами мою нижнюю.
И это-то так…волнующе. Едва ощутимо, невесомо. Разве этот мужчина может быть таким лёгким? На пару секунд теряю себя и прикрываю глаза. Чувствую острое желание податься вперёд и полностью раствориться в этих ощущениях.
— Егор. — не иду на поводу у своих чувств, а пытаюсь вразумить мужчину.
— Расслабься Лиса. — говорит в самые губы и утягивает за собой в бездну.
19
— Как обстоят дела? — без приветствий начал старик, стоило мне только оказаться в его поле зрения.
— Сносно. — ответил уклончиво, стараясь не выдать свою нервозность.
— Егор. — укоризненно покачал головой Зимин — Ты же понимаешь, что это не тот ответ, который меня устроит.
— Я изначально не был уверен в успехе этой терапии. — напомнил ему, отодвигая от себя увесистую папку с перечнем блюд — Алиса она…кажется старается.
— Но? — предположил Зимин, смотря на меня с неподдельным интересом и волнением.
— Но не думаю, что она продолжит в том же духе, после месяца работы на меня. — выдохнул, озвучивая свои мысли — Это сильней неё. Она, конечно, срезает углы, но, судя по всему, искренне старается не косячить и не искать приключений.
— Они сами находят её. — кивая, продолжил за меня Алексей Андреевич.
— Именно. — согласился с ним, вспоминая разбитую вазу и усмехаясь её реакции на происходящее.
— Говоришь она старается? — спросил после небольшой паузы и пары глотков.
— Я бы сказал старается стараться. — уточнил свои мысли на счёт Лисы — Ведение хозяйства далеко не её стезя, но готовить и протирать пыль она научилась.
— Не плохо для двух недель. — покачал головой улыбаясь — Алиса никогда не готовила и даже не проявляла интереса в этом направлении. Не говоря уже об уборке.
— Это заметно. — поддержал шутливое настроение — Её первые “шедевры” были, мягко говоря, не очень.
— Считаешь мы жестоки по отношению к своему ребёнку? — настроение Зимина резко сменилось, с шутливого на встревоженное.
Редко можно увидеть в глазах и эмоциях Алексея Андреевича столько переживаний и сомнений.
— Думаю она будет в ярости, как только узнает почему она провела столько времени за готовкой и уборкой для психа, вроде меня. — кто я такой чтобы судить старика и его семью?