— Тебе нельзя сладкого. — произнёс, как только появился в кухне и потянулся рукой к блюдечку.
— С чего это? — успела первой и ближе подтянула к себе сладость.
— Больным нельзя сладкого. — всё же забрал у меня сгущенку и бросил взгляд на блины.
— Кто из нас ещё больной. — фыркнула и со скоростью света, стянула ещё один блинчик.
— Алиса. — укоризненно посмотрел на меня Романов, пока я наслаждалась ажурным произведением искусства, пусть и без сгущёнки.
— Егор. — скопировала его тон и даже покачала головой в разные стороны, едва заметно как он.
— Температура? — спросил, проигнорировав мой театр.
— Тридцать семь и два. — соврала и глазом не моргнув, после глотка чая.
— Ты врёшь. — ответил поспешно и с явно почерневшими от злости глазами — Не лги мне Лиса.
— Алиса. — поправила его вольность, опуская момент о лжи.
Романов молчал. Не произнёс ни слова, а вот его взгляд…
— Ну точно не такая высокая как утром. — попыталась оправдаться, поглядывая на стоящую возле него тарелку блинов и сгущёнки — Чувствую я себя уже лучше. Твой пилюлькин помог. — потянулась рукой к блину и стащила ещё один, под хмурым взглядом Егора — Ну что? — развела руками — Я же не умираю. Ангина — обычное дело. — отмахнулась и набравшись наглости, макнула блин в сгущёнку. — Упс. — пискнула, глядя на дорожку из капель сгущёнки от блюдечка до меня.
— Скажи, на черта я в это ввязался? — спросил шепотом, едва различимо.
Но я услышала. Заложен у меня нос, а не уши и больное у меня горло, а не уши.
— С радостью избавлю тебя от себя. — ответила с улыбкой, стирая капельки сгущёнки пальцем.
— Пошли. — кивнул в сторону двери, поднимаясь с места.
— Куда это? — сделала последний глоток чая после того, как облизала капли сгущёнки с пальца.
— В твою комнату. — ээ…зачем это ещё?
Я же в прошлый раз, когда висела на его руке, подпирая стеночку, дала понять, что такой расклад меня не устраивает!
— Температуру мерять. — успокоил мои мысли Романов, с лёгкой усмешкой.
В ближайшем лесу, наверное, умер редчайший зверёк. Иначе чего это он всё чаще и чаще демонстрирует мне свои полу улыбки?
— Я так и подумала. — пожала плечом и ополоснув руки под проточной водой поплелась за ним.
Шлось мне неуютно. Романов шагал чуть позади, и я чётко ощущала прожигающий взгляд на своих ногах. Идти быстрее сил не было, бежать конечно тоже не могла. Оставалось плестись сонной мухой и ощущать жар на задней поверхности бедра, которая не была ничем прикрыта.
Так и хотелось повернуться и спросить “чего пялишься?”. Но пункта “дёргать тигра за усы” — сегодня не было в моих планах.
Егор протянул мне с письменного стола градусник и уселся в кресло.
Грр…
— Контролировать меня будешь? — спросила, поудобнее устраиваясь на постели и пряча градусник подмышку.
— Ты не оставляешь мне выбора. — ответил, чуть разведя руками.
— Ты, убирал в моём шкафу. — хмуро посмотрела на него, закидывая ногу на ногу.
— Там был беспорядок. — пожал плечом.
— Зачем ты меня переодел? — спросила, переступая через смущения, но уверена, краснея как спелый помидор.
Скорее это был порыв и мысли в слух. Отмотай жизнь на несколько секунд назад, и я ни за что бы на свете не задала этот вопрос ещё раз.
Романов ответил. Но не сразу. Заминка всего пару секунд, за которые он успел пробежаться взглядом по моим голым ногам и наверняка, всё ещё красным щекам.
— Одежда была мокрой. Яр сказал так нужно. — ответил.
— И… — сглотнула, отводя взгляд — Видел меня голой? — всё же задала очевидный, но волнующий меня вопрос.
— Да. — едва кивнул — Не переживай, маленькие девочки меня не интересуют. — продолжил отстранённо.
Хотелось задрать подбородок повыше и спросить, зачем тогда пялишься неотрывно на мои ноги или предлагаешь разделаться с долгом с помощью известного всем способа. Но не успела. Ровно после его последнего слова, пропищал градусник.
Отвела от Егора немного растерянный и смущённый взгляд, чтобы взглянуть на цифры.
— Тридцать семь и девять. — прошептала про себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Романов же, поднялся с места и протянул руку, подойдя ко мне ближе. Неохотно вложила градусник в его ладонь и поспешила одёрнуть руку, когда мои пальцы соприкоснулись с его раскрытой ладонью.
— Отдыхай. — сказал, возвращая градусник на место, предварительно взглянув на цифры — Проголодаешься — найдёшь меня в кабинете.
Ушёл. Я и слова вставить не успела как он вышел из комнаты. Гад. Даже не дал возможности спросить про ноутбук, книги или возможность поваляться перед телевизором. Идти к нему и просить о такой услуге как ноут — нет и ещё раз нет! Рисковать и спускаться в гостиную к телевизору? Тоже нет, что-то не хочется получать нагоняй и за это. Остаётся только плевать в потолок и периодически дремать. Надеюсь, сон мне поможет побыстрее восстановиться, чтобы как можно скорее отработать долг и вернуться к своей нормальной и в какой-то степени беззаботной жизни.
16
Уму непостижимо! Взрослый мужик, залип на голых ногах малолетней девчонки. Пусть ей и двадцать один, пусть её обнажённая грудь до сих пор мне мерещится стоит — только прикрыть глаза и плевать что ещё несколько часов назад, после её обнажённых ног у меня встал колом, сейчас же, наблюдая за её перебежками по дому понимаю, она действительно девчонка. Взрывная, иногда смешная, всё же красивая, идущая на поводу у своих желаний и мыслей — девчонка. Слишком юна для меня и если обычно, для разового секса, разница в 10 лет меня не смущает, то явно не в этой ситуации и не с этой девушкой. Сомневаюсь, что с её манерой подать себя и с опекой со стороны её деда, у неё когда-либо заходило дело дальше поцелуев. Да и вообще не думаю, что у неё был и тем более есть парень или мужчина. От мыслей что у неё никого не было, от желания прикоснуться, попробовать на вкус — сводит зубы. Редко встретишь девушку её возраста, которая, во-первых, не тронута. Во-вторых, не скрывает своих истинных чувств и не играет на публику, стараясь продать себя подороже и найти мужика повыгодней.
Ангелине всего двадцать три. Два года, но разница кардинальная. В случае с Линой, разница в восемь лет ни меня, ни её ничуть не смущает. Лина не более чем удобная девушка для секса. Подстилка готовая принять тебя в любой день и час, к её счастью, верная — иначе бы распрощался с ней давно. Почти два года держу её возле себя.
— Два года… — повторил в слух, понимая, что Лисе сейчас столько же, сколько было и Ангелине, когда мы познакомились.
Не церемонясь, я изначально объяснил правила игры. Лина их приняла, молча кивнув в ответ, а после смачно отсосала, прямо в салоне авто, где я предложил ей роль своей постоянной любовницы. Правда, последние пару месяцев, девушка возомнила себя значимой персоной в моей жизни и это, создаёт неуместные проблемы. Кажется пора прощаться с Линой и искать новую куклу, для регулярного и безопасного удовлетворения.
Наблюдая на экране, как Лиса доедает уже второй блин, измазанный сгущёнкой, не сдержался и спустился к ней на кухню. Насколько я знаю, больным нельзя сладкого и в рецепте от Яра об этом написано.
— Тебе нельзя сладкого. — произнёс, как только вошел на кухню и потянулся к тарелке со сгущёнкой чтобы убрать подальше.
— С чего это? — Лиса успела первой и ближе подтянула к себе сладость, удивляясь и приподнимая брови.
— Больным нельзя сладкого. — испытал ещё одну попытку забрать сладость и на этот раз удачную.
— Кто из нас ещё больной. — фыркнула и потянулась к блюду с блинами которое я так же подвинул к себе ближе.
— Алиса. — укоризненно посмотрел на неё, но не препятствовал “воровству”.
Блины готовил я и знаю, что они без сахара.
— Егор. — наигранно нахмурилась и скопировала моя тон.
— Температура? — спросил, стараясь не обращать внимания на её игры.
— Тридцать семь и два. — ответила быстро.
Слишком быстро.