с тобой были на обыске одного из центров «Лучшей Жизни», там еще была толпа идиотов, ненавидевшая нашу работу. И даже когда мы там обнаружили лабораторию по выращиванию эмбрионов и пересадке детей, эти люди что-то не особо поменяли свое мнение. Хотя, да, некоторые все же решили прислушаться к голосу разума и дать показания, когда мы опрашивали жильцов того дома. Правда, оказалось, что все и так знали, что там творится, и никто не собирался ничего делать, а знаешь почему? «Это лучше, чем ничего» и «не хочу лезть не в свое дело» – два самых частых ответа. При этом были исключения, яро выступавшие против, но этих людей быстро ставили на место, не поверишь, свои же соседи, да еще у «Лучшей Жизни», оказалось, были личные «мастера убеждения». А вот сейчас тебе понравится: мы нашли заявления в полицию, целых два, одно потом забрали, а другое так и осталось в ящике стола, потому что никакого состава преступления найдено не было, ведь никто же не будет сознаваться вот так просто, а обыск без бюрократии не проведешь. Короче, все как всегда, пока человека лично не коснется, все идет в жопу. По сути, ничего удивительного, кроме одного: «Лучшая Жизнь» – это франшиза. Долбаная франшиза, а значит, главный офис, типа, не несет ответственности за то, чем занимаются отдельные филиалы, спасибо нашему законодательству. Знаешь, сколько еще таких вот единоличных заведений в Мегаполисе? Пятьдесят. А владельцы медицинских карт отрицают любую причастность к этой организации, что я могу понять: все же ребеночка еще растить – правда, если доживут до чудесного рождения. Мы пытались понять, как проходит вербовка, но ничего не вышло. Сторонников ищут через обычных клиентов, которым нужна психологическая или медицинская помощь, которую часто врачи оказывают в этих центрах. А заслать своего оказалось не так уж и просто, потому что эти крысы каким-то образом знают о том, как и что мы делаем. То ли у нас стукачи, то ли – вот это интересно – у них приличный коллектив хакеров, потому что атаки на правительственные и оборонные системы с каждым годом только учащаются. Я думала еще затребовать ордера на обыски, но у нас слишком много точек, да и не уверена я, что они уже не переместили все свои операционные после нашей с тобой облавы. Если бы я знала, как эти мрази корни пустили, то не спешила бы, но сведения говорили лишь о единичном случае. А БКТ – это не ЦРТ, у нас тут такая идеализация, что если на красный свет пройдешь, то выговор дадут, потому что нужно идеальное лицо как пример для всех и вся в исполнительности. Я сама тут чуть ли не по блату оказалась, да еще и с на карандаше постоянно, если ты не знал. Это не ЦРТ, мы здесь скованы такой бюрократией, что ты себе и представить не можешь. Да, когда-то я была этому только рада – но все изменилось, и мне нужны неофициальные возможности ЦРТ. Прослушка, взлом почты, хакерство – все, чтобы подковырнуть этот камень и вытащить на свет всех тараканов. Теперь ясно, почему я говорю это здесь и неофициально лично тебе?
– Годы идут, а ничто не меняется… Правительство открыто критикует ЦРТ, пытается обуздать наш потенциал, но каждый раз, как заходят в тупик, прибегают за помощью.
– Ты поможешь или нет?
– Какую помощь ты ждешь? Даже если я дам тебе десяток спецов, откуда ты узнаешь, что среди них не будет крысы? Да даже если я дам десяток проверенных спецов, дальше что? Ты не сможешь завести официальное дело, как и не сможешь довести все до суда, если улики будут добыты незаконным путем, – а ты сама подчеркнула вашу непоколебимость перед законом. Но тебе все это и так известно, а значит, ты либо выбрала путь личной войны, либо что-то мне недоговариваешь, но в любом из вариантов я откажу.
– Да тебе просто плевать на нас всех, вот и не хочешь лишний раз напрягаться! – нагло и грубо бросила она.
– У меня куча своей, куда более важной, чем твое дело, работы.
– А может, поделишься?! Для разнообразия помоги мне помочь тебе – и что-то полезное да выйдет. А то получается, что ты и ЦРТ вроде как готовы на все ради людей и мира, а на деле Итан свалил подальше от всех, а ты стал изгоем, ведя какую-то теневую игру.
– Если БКТ не может справиться с каким-то сраным учреждением, то я тем более не вижу смысла брать роль няньки.
Взгляд Ксении изменился.
– Бенджамин, ты вообще читал отчет о переписи техники с «Лучшей Жизни», отчет судмедэкспертов? Я тебе в тот же вечер все прислала!
Сдерживаясь из последних сил, Ксения резко встала из-за стола и подошла к стене слева. Двигало ею желание доказать свою правоту, вновь вступая в противостояние с собственной беспомощностью, где лучшим орудием всегда было упрямство. Виртуальный экран включился на стене по ее команде, звонок неизвестно кому казался Бенджамину детской истерикой, вызвавшей в нем ощутимое в ней разочарование. Если бы он не был таким уставшим, да еще и не принимал стимуляторы для лучшей продуктивности, чтобы спать не более пяти часов, то постарался бы реализовать сочувствие в ее сторону, видя в ней отлично знакомое на своем опыте помешательство. Лучшим же для него итогом окончания бурлящих споров с дерзкими эмоциональными штрихами оказался молчаливый уход с поля игры – не в последнюю очередь из-за четкого, по себе известного понимания неудачи каких-либо дальнейших с Ксенией переговоров. Но в момент, когда с тяжелым грузом на сердце Бенджамин протянул руку к двери, на звонок Ксении ответили, спровоцировав не только любопытство к дальнейшим событиям, но и желание присмотреть за ней в этот, вполне ожидаемо, критичный в ее судьбе момент.
– Ксения, здравствуйте, очень удивлен этой встрече именно сегодня – судьба, не иначе. Видеть вас в здравии – большая радость. Правда, не могу скрыть удивления от вашего звонка на прямой номер, а ведь я был уверен в его скрытости из общей доступности, отчего не могу не поинтересоваться вашим источником его приобретения, разумеется, строго преследуя цель обеспечить свою конфиденциальность. Уверен, вы понимаете мое беспокойство.
– Бенджамин, знакомься с генеральным директором «Лучшей Жизни».
Лицо Эхо излучало слишком уж неприличную доверительность – кинуться навстречу так и хочется, но некое сомнение не позволяет отдаться слепому порыву, провоцируя поиск подвоха.
– Что ты делаешь?
– Расширяю твой кругозор.
– Меня зовут Эхо, крайне рад знакомству с такой известной личностью.