“Для графини Яллы Лерроувуд”, – гласила надпись с наружней стороны. С немалым интересом я взяла записку с тумбочки и прочла:
“Милая, любимая Ялла! Жду тебя сразу после проповеди в том месте, где ты лишилась своей невинности. Дело не терпит отлагательств.”
Я нахмурилась.
От кого пришла записка, догадаться было не трудно, но вот что за проповедь, когда она кончается и, главное, где это Ялла (кем бы она ни была) лишилась невинности?..
Я отбросила в сторону записку и вновь вернулась к окну, размышляя о том, как бы мне оправдаться при встрече с двуличным послушником. Охранники при входе, строгий выговор матери, тёмная магия?
И тут небо потемнело. Я поморгала – но светлее не стало, словно солнце внезапно село или прикрылось луной, как во время затмения. Сердце моё застучало, и тем сильнее, когда в нос ударил резкий запах мяты.
— Что за… – начала было я, но не смогла договорить, потому что что-то холодное вдруг сжало моё горло. Несколько хриплых, сдавленных звуков удалось мне выжать из себя, прежде чем перед глазами начало темнеть. Я хваталась пальцами за шею, но не чувствовала на ней ни пальцев, ни какого-либо иного инородного объекта.
Только холод.
И пустота.
Вдали раздался двойной удар в колокол…
Глава 7
ЭВА
Высокий гулкий звук разнёсся по особняку, проникая сквозь запертые от мороза окна и требуя поторопиться припозднившихся прихожан. Я ускорила шаг, желая прийти первой и встретить прибывших как полноправная почти хозяйка, получив преимущество перед менее расторопными гостями. Моя задача была слишком важной, а потому любая деталь стоила внимания: кто где разместился, с кем прибыл, во что одет.
Задумавшись о предстоящем деле, я не сразу осознала, что остановилась посреди коридора, задумчиво глядя на раскинувшийся цветочный куст. Розендариум, с любовью выращенный общими усилиями матушки и Мелиссы, теперь имел чахлый вид: стебель почернел, листья начали увядать и осыпаться. Я с сожалением посмотрела на поникшие бутоны, понимая, что не в силах предотвратить его увядание.
— Эти цветы не терпят холод, – вымолвила я, легко касаясь бутона, который на глазах осыпался пеплом.
— Больше холода растения не переносят черную магию, – бесцветным голосом возразил отец. – Поспешим, милая, мы непременно должны найти его.
Мог ли такое сотверить маг-погодник? И стал бы? Возможно, чтобы отвести подозрения... Я ускорила шаг и заметила, что папа едва за мной поспевает. Всё больше возраст сказывается на нём: прежде сильный и энергичный, теперь он ходил неторопливо и быстро уставал. И моя помощь нужна с каждым днём острее.
— Тебе нужна помощь? – спросила я, с замиранием сердца глядя на то, как отец тратит последние силы, чтобы скрыть от меня своё состояние.
Однако он лишь покачал головой.
— Всё в порядке, доченька. Слишком увлёкся работой, такое случается.
Кивнув, я решила с ним согласиться. Пока. После того, как мы найдем виновного, нужно обязательно заглянуть к сэру Стайлзу и попросить выписать отцу укрепляющее средство.
Ноги увязали в снегу, что выпал за минувшую ночь, и я с трудом переставляла их так, чтобы домашние туфли остались при мне, а не под толщей белого крошева. Больше не останавливаясь, мы добрели до высокой часовни, которую выстроили много позже основного здания. Её шпиль возвышался над каменной постройкой и указывал своим остриём вверх – в обитель Пресветлого.
Я отряхнула от снега ноги, который теперь едва чувствовались от холода. Скрипнула тяжелая дубовая дверь, открыв передо мной широкий светлый и почти совершенно пустой: как и планировалось, мы пришли одними из первых. Это не может не радовать.
Внутри были лишь мама и семинарист, занимавший кафедру проповедника и готовившийся к началу важной речи. Он листал тяжелую книгу, словно в поисках нужного места, и беззвучно шевелил губами.
Вот он – шанс проверить человека, который сегодня будет у всех на виду, так что незаметно подобраться к нему сейчас – идеальная возможность.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я сделала нерешительный шаг вперед, по узкому проходу деревянных лакированных лавочек, рядами разместившихся перед небольшой кафедрой проповедника. Каменный пол эхом отражал мои мягкие шаги и разносил по всему храму. Я упрямо подняла руку к бабочке, чтобы активировать её, встретившись взглядом с оторвавшимся от книги Джоссом. Его губы растянулись в неискренней улыбке, а острый, холодный взгляд словно пытался пронзить меня насквозь, и на секунду я помедлила. Именно этой секунды и не хватило, чтобы определить, имеет ли человек, столь вероломно ввалившийся в мою ванную, отношение к происходящему. Как же мне хотелось, чтобы всё оказалось именно так! Я бы сполна насладилась местью и за загубленный розендариум, и за тот унизительный визит, и за побег Яллы…
— Сестрёнка! – меня сбило что-то тяжелое и твердое, обхватив в крепкие объятия, и закружило по проходу.
— Не может быть, Андреас! Ты успел приехать! Мама говорила, что посыльный не смог вовремя доставить тебе послание, ведь ты был совсем не в наших краях…
Кузен усмехнулся, ничуть не считая нужным понизить голос.
— Графиня не солгала. Её посыльный действительно не успел ничего доставить. Однако гонец от графа легко меня отыскал даже на самом севере королевства. Было бы желание! А возможность найдётся всегда!
Я с обожанием обернулась к отцу, который уже подходил к моей маме, чтобы о чем-то поговорить. Сколько бы времени ни прошло, он всё так же тянулся к ней и окружал вниманием и теплом. Даже в таких жутких погодных условиях. Я поёжилась.
— Холодно? – поинтересовался Андреас. – У вас здесь что-то совсем неладное происходит. Иди ко мне, согрею.
Я не успела толком вынырнуть из братских объятий, как вновь оказалась прижата к надёжному теплому телу.
— Вот так. А теперь рассказывай, что, кроме этой богомерзкой помолвки, произошло за те два месяца, как мы не виделись?
Я вздохнула, стараясь припомнить все те незначительные на первый взгляд события, о коих так хотелось рассказать человеку, с которым я выросла. Он был старше меня почти на десять лет, однако все самые веселые события моей жизни были связаны именно с ним. Первый бал, к которому он старался подготовить нас с Яллой, неуклюже обучая танцевать с настоящим партнером, а не с "куклой для танцев", как он называл нашего учителя. Моя помолвка, случившаяся едва мне исполнилось пятнадцать, что прервалась так же внезапно, как и обозначилась. Я тогда сильно переживала о том, что Шарль не останется в восторге от моих не по моде тёмных волос, и Андреас залил их лимонным соком в попытке повторить странный алхимический опыт с их осветлением, однако, видимо, не учел нюанс, и они лишь слегка выгорели на солнце.
Когда я опомнилась от странной радости, охватившей меня всю, заставившей позабыть о важном задании, часовня уже начала понемногу заполняться людьми.
— Как бы я хотела обсудить с тобой наши дела, – я с досадой всплеснула руками, – но именно сейчас обязана приветствовать гостей, которые только сегодня прибыли в графство. Если ты не против, мы могли бы встретиться после проповеди.
— Тогда поговорим позже, дорогая. Непременно заходите ко мне вместе с Яллой, – попросил кузен с чуть померкшей улыбкой.
Я кивнула на прощание и направилась к прибывшим. Семья баронов Голль, посещающая наше поместье лишь изредка, поскольку земли их расположились в нескольких десятках миль от Лерроувуда. Семья графов Руд и Хольд. А вот и моя несостоявшаяся свекровь, представляющая маркизов Ленех. Интересно, что она здесь делает, ведь с самого момента расторжения помолвки ни один член их рода ни разу не удосужился навестить нас. А Шарля, если верить полнившим земли слухам, и вовсе видели лишь пара слуг, запертым в дальнем крыле их замка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я медленно шла, чтобы приветствовать их, в то же время стараясь успеть рассмотреть гостей. Активировала артефакт, и бабочка загорелась всеми цветами палитры, весело мигая мне своими золотыми крыльями.