— Как вы сюда попали? – повторил он.
— Через коридор, – пискнула я.
— И часто вы здесь бываете?
Я сжала зубы и сделала шаг назад, чтобы вывернуться из его рук.
— Как вы смеете говорить со мной в таком тоне?! Здесь я хозяйка, а не вы! И что это за безобразие на полу?
Лекарь склонил голову на бок, повёл скулами, потом посмотрел на письмена.
— Почему я не должен подозревать, что эти письмена – ваших рук дело?
— Что? – я помотала головой, совершенно ничего не понимая. – О чём вы говорите?
— Это тёмная магия, леди Ялла, – мрачно произнёс Юстас. – Тёмная магия предельно опасна, не только для обитателей замка Лерроувуд, но и для всей страны. Она способна разжигать в людях всё самое потаённое, провоцировать войны, междоусобицы…
Я отшатнулась от рисунка на полу. Тёмная магия?
— Мне нужно было попасть на кухню, но перепутала коридор и оказалась здесь совершенно случайно… – я медленно подняла на Юстаса взгляд. – Эта штука и в самом деле настолько опасна?
Лекарь крепко взял меня за руку и повёл прочь из заброшенного зала.
— Уходим отсюда, пока она не успела проникнуть в нас и не начала теребить сердца. Необходимо предупредить графа, чтобы сюда никого не пускали.
Он остановился на пару секунд, чтобы в очередной раз окинуть взглядом рисунок.
— Не говорите графу о нашей находке. Я что-нибудь придумаю. И держитесь подальше от этого места.
Я едва поспевала за широкими шагами лекаря. Он крепко держал меня за руку и вёл с такой уверенностью, что во мне ни осталось ни капли сомнений в том, что те письмена на полу представляли серьёзную опасность.
— Да отпустите же меня, – я вырвалась из его захвата и, остановившись, потёрла запястье. - Вы же синяки оставите.
Он пожал плечами:
— Как оставлю, так и залечу.
— Хам, – констатировала я и пошла дальше по тёмному коридору.
— Каким уродился, – хмыкнул Юстас и, прищурившись, заметил: – Вы сказали, что оказались в том крыле случайно, и меня не оставляет в покое один вопрос: как вы сумели забрести так далеко в собственном доме? Вы ведь должны знать его, как свои пять пальцев.
— Вы, кажется, не хуже меня знаете про мои проблемы с памятью последние дни.
— Неужели так ничего и не вспомнили?
Я резко обернулась, строго глянув на Юстаса:
— Мы идём или нет? Я всё ещё голодна, и хотела бы отыскать кого-нибудь из поваров.
— Вас не устроил завтрак? – лекарь подошёл ко мне и, взяв большими пальцами под подбородком, а остальными – за виски, оглядел цепким, властным взглядом. – Я лично распорядился о том, чтобы ваша пища была максимально щадящей. В вашем состоянии не стоит перегружать желудок.
— Я так понимаю, именно поэтому вся еда была на вкус как бумага?
— У вас богатый опыт, раз вам так хорошо известен вкус бумаги.
Его пальцы проскользили по моей коже так, что мне пришлось приподнять подбородок, повинуясь его движениям. Рассматривал меня, словно говорящую куклу, уверенно и вдумчиво. Знать бы ещё, что он там видит.
— Если нас в таком виде обнаружит герцог, вы вряд ли сможете оправдаться.
— Отчего же. Скажу, что заметил на вас следы тьмы. А перепроверив мои слова, он в них только убедится. Вы точно не имеете отношения к обряду тёмной магии, который кто-то неизвестный провёл в холле северного крыла?
— Точно. Я вообще впервые в этом коридоре.
И с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. Лекарь вскинул брови, улыбнулся и, отпустив, наконец, мою голову, неторопливо пошёл дальше.
— В таком случае, позвольте мне проводить вас в ваши покои. О том, чтобы ваш завтрак заменили, я распоряжусь сам. Никуда не выходите, и ни с кем не разговаривайте. Странно это всё…
Я нахмурилась.
— Юстас, вы меня пугаете.
— Лучше бойтесь, леди Ялла. Пока я не пойму, что происходит в этом месте, будьте предельно осторожны, впускайте к себе только Мелиссу и меня, постарайтесь не общаться даже с опекунами… Я имею графа и графиню Лерроувуд, конечно же.
Он помолчал немного, но я чувствовала, что речь его не окончена, что есть в его мыслях что-то очень важное – и ждала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Почти уверен, что всё происходит по вине герцога, – наконец сказал он с ощутимой неохотой и тяжестью. – С ним постарайтесь не общаться в первую очередь.
У меня ёкнуло сердце. Человек, за которого я вроде как должна выйти замуж, занимается какой-то опасной магией?
А можно я не буду за него выходить?
— Вам не кажется, что это слишком громкое заявление? – осторожно спросила я. – Возможно, в вас говорит чувство мужской конкуренции.
Юстас резко остановился, обернулся ко мне, заставив меня чуть не врезаться ему прямо в грудь, и нависнув сверху, грозно прорычал:
— Когда дело касается тьмы, не до шуток и не до домыслов. Вернётесь в свою комнату – взгляните в окно, разве это погода для самого сердца года? Помяните моё слово, если я не отыщу источник тьмы до завтра, всё графство завалит сугробами снега, а жители особняка погибнут один за другим уже к третьему дню.
У меня по спине побежали мурашки, до того он был серьёзен и страшен. Симпатичное – даже красивое – лицо исказилось, губы растянулись в оскале, когда он прорыкивал каждое следующее слово, а брови изогнулись, отбросив тень на пронзительные глаза.
— Вы говорите громкие слова, сэр Стайлз, – с трудом произнесла я, припомнив звание этого человека.
— Я говорю, как есть, – строго оборвал он и, снова схватив меня за запястье, повёл дальше. – Поверьте мне на слово, с такими вещами лучше не шутить.
В этот момент мы вышли, наконец, в чистый, ухоженный коридор, и разница была столь велика, что трудно было поверить собственным глазам. Лекарь остановился возле высокого окна и посмотрел на улицу.
— Скоро пойдёт дождь. Шторм, ливень и град. Хоть я и не погодник, но уверен в этом.
Вдали раздался гулкий звон колокола, и несколько птиц, испуганно взмыли в небо, сорвавшись с ветвей молодой яблони.
— Служба началась, – задумчиво протянул он.
Я промолчала, ожидая дальнейших пояснений и боясь задать неосторожный вопрос, который может выдать во мне чужестранку. И не зря: через несколько секунд Юстас тяжело.
— Вот только сколько ни молись, Пресветлый не спасёт нас от грядущих бед. Возвращайтесь к себе.
На мгновение он крепче сжал мою руку – в знак прощания – развернулся и сделал уже несколько шагов прочь, но, заметив, что я так и осталась стоять у окна, обернулся:
— Леди Ялла?
— Помните, я сказала, что перепутала коридор? – едва слышно проговорила я.
Лекарь вновь подошёл ближе, так, что мне пришлось поднять на него взгляд.
— Вы не помните, где ваша спальня? – чуть хрипло спросил он, глядя на меня сверху вниз.
Я помотала головой и опустила глаза, совсем по-настоящему устыдившись того, что не знаю ничего об этом месте.
— Странно, – протянул Юстас. – Память должна была вернуться к вам. Кристалл Бонни относится к сильной артефактной магии…
В этот раз он не стал хватать меня за руку, а лишь коснулся ладонью спины в районе талии.
— Я правда ничего не помню, – прошептала я, пытаясь скрыть охвативший меня страх. Всё было слишком непонятно в этом мире.
Юстас лишь покачал головой и ничего больше не сказал до тех пор, пока мы не достигли той самой двери, на которую я некоторое время назад повесила красную ленту. И только тогда он поклонился мне:
— Не беспокойтесь, леди Ялла, с минуты на минуту вам принесут несколько свежих блюд, которые вы сможете оценить по достоинству, – и, сверкнув знакомой задорной улыбкой, ушёл в противоположном направлении.
Я же вошла в комнату и первым делом подошла к приоткрытому окну, которое распахнула настежь. С улицы веяло сладковатым запахом накатывающего мороза. Какой сейчас день, какой месяц? Каких холодов так боится Юстас? Мне было всё равно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мысли грелись о его прощальную улыбку и ощущение тепла на запястье…
И, возможно, я бы легла сейчас на кровать, покрытую шёлковым бельём, если бы на глаза не попалась невесть откуда взявшаяся на тумбочке записка. Взяв её в руки, я с удивлением отметила, что письменность понимаю, хоть и с трудом, словно первоклассник.