— Это ты меня переодел? — быстро сказала я и поморщилась. Звучало как претензия.
— А ты видишь здесь кого-то ещё? — сказал он и наконец повернулся.
Наши глаза встретились, и меня точно дёрнуло током. Как в том сне. По коже пробежали малюсенькие разряды, игольными остриями отмечая свой путь. Я замерла, сама не зная, от чего. Всё казалось нереальным. Он так близко, что можно протянуть руку и потрогать — только захоти… Я сглотнула. Двинула головой, разрывая контакт. Словно лопнула натянутая струна, зазвенела и смолкла.
— Ты мог и попросить кого-нибудь. Горничную какую-нибудь, — только и сказала я, стараясь не смотреть в его сторону.
— Зачем? — Дубовский непонимающе нахмурил тёмные брови, потом усмехнулся углом рта. — Не доверяешь мне?
Я облизнула пересохшие губы, поискала воду. Она стояла на тумбочке с другой стороны кровати, так что я решила, что потерплю. Стоит ли говорить ему правду? Ложь показалась спасательным кругом. Дырявым.
— Не доверяю, — признала я упавшим голосом. — У тебя ужасная репутация.
— Благодарю, я долго над ней работал. — Он улыбнулся, и мне снова захотелось сбежать. Только уже не от страха, а от неясного чувства, которое шевельнулось внутри. Мне мог бы понравиться человек, который так улыбался. И теперь эта мысль будет меня преследовать. Я зажмурилась и уткнулась лбом в одеяло, испытывая страшное желание провалиться сквозь все перекрытия, землю, литосферные плиты и само ядро, чтобы выскочить на другой стороне мира. Дубовский истолковал мой жест по-своему.
— Киса, сама подумай, — в его голосе проступило раздражение, — уже сегодня вступит в силу контракт. Зачем мне портить аппетит? Хватать какие-то куски? Через несколько часов ты перейдёшь в моё полное распоряжение.
Меня покоробило. Всё снова стало на свои места. Я уж было решила, что он проявил сострадание, ха-ха. А он просто сибарит у нас. Ценитель наслаждений х*ров. Углы рта сами собой поползли вниз, внезапная обида заслонила собой остальное. Я же правда уцепилась за возможность, что он нормальный. Не такой гад, которым кажется. Получай теперь. Дура. Может, Илья тоже с самого начала показывал, какой он, а я игнорировала сигналы?..
Впервые за вечер подумав о нём, я с трудом поборола тошнотный позыв. И ведь он даже не понесёт наказание. Даже совершённое изнасилование очень трудно доказать в суде. А для попытки и статьи нет! С точки зрения права это не преступление.
Наверное, тех, кто пишет законы, никогда не пытались изнасиловать.
Я заговорила, лишь бы хоть что-то сказать. Молчание душило.
— Всё равно, это неправильно. Ты… Ты не должен был видеть меня без одежды. — Запнувшись под заинтересованным взглядом Дубовского, я продолжила менее уверенно: — Я девочка, ты мальчик. В смысле, парень. Мужчина.
С каждым моим словом лицо Дубовского всё больше вытягивалось, а на финальной ноте он запрокинул голову и зычно расхохотался, окончательно повергая меня в пучину позора. Отсмеявшись, он откинулся на подушку, потирая лоб.
— И откуда ты такая взялась, киса?..
— Мне нужно домой, — сказала я, невольно шмыгнув носом.
— Не нужно.
— А? — Я насторожилась. — В каком смысле?..
— Нет там никого. И в любом случае, как ты собралась добираться? На собаках? Ложись и спи, здесь тебя никто не обидит.
Я представила, как возвращаюсь домой. Прохожу через двор, в котором мы с Ильёй не раз устраивали пикники с грилем. Вижу беседку, в которой мы сидели по вечерам. Поднимаюсь в свою комнату, ложусь на кровать… Стены хранили его образ. Вещи кричали о том, что он был там, брал их в руки. Каждое из видений резало стеклом.
А перед этим мне ещё придётся придумать, как проникнуть внутрь без ключей.
Вздохнув, я запустила руки в волосы. Взлохматила их. Сползла обратно на подушку, равнодушно разглядывая потолок. Мне очень хотелось покоя. Ни о чём не думать. Ни о чём не волноваться. Забыться.
— Можно мне отдельный номер? — спросила я тихо.
— Нет.
— Почему?
— Потому что я так хочу, — последовал ответ. — И потому что бронь у меня только на этот. Административный ресурс я задействую только в крайних случаях, киса. Согласись, будет глупо посреди ночи выселять кого-то из номера только потому, что ты думаешь, что иначе я тебя съем.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он придвинулся вплотную. Глаза казались совсем чёрными. Я испуганно замерла, ресницы невольно дрогнули. От него шло тепло, как от нагретого солнцем камня.
— Пока что не съем, — сказал Дубовский с удовольствием. Он перекатился на свою сторону, и я поняла, что на эту секунду забыла, как дышать. — Не мельтеши, киса. Отдыхай. Спи.
Погас неясный свет лампочки, окуная нас в темноту. Я полежала немного, вслушиваясь в дыхание совершенно незнакомого мужчины, который завтра — нет, уже сегодня, — станет моим мужем. Осознавая, что с каждой встречей он становится для меня большей загадкой, чем был до этого.
Сон подкрался незаметно, обнял мягкими лапами и утащил за собой.
Глава 7: Расплата
Более отвратительного утра мне ещё не выдавалось. Всё тело ныло, ломило кости и мышцы, я чувствовала даже те сухожилия, о существовании которых раньше и не подозревала. Прогулка под дождём, умноженная на пережитый стресс и жалкие шесть часов сна, превратила меня в развалину. Из носа беспрестанно текло, глаза были красные, больные. Голова раскалывалась, по ней словно долбили изнутри коллекторы.
— Вот это красотища, — сказала я своему отражению. — Шик. Блеск.
Мелькнула слабая надежда, что Дубовский увидит меня, испугается и отменит свадьбу. Зачем ему первая брачная ночь в инфекционке? С другой стороны, тогда моя семья потонет быстрее Титаника, и виной тому буду я.
Вчерашний день растворился в памяти, я попробовала воспроизвести какие-то куски — и не смогла. Мой разум умнее меня. Он знал, что будет слишком больно и защищал меня от этого.
Дубовского в номере не было. Я пощупала его сторону кровати — холодная. Либо он состоит изо льда, как я и подозревала, либо встал довольно давно. Ушёл вершить свои злодейские дела. Фантазия услужливо подсунула картинку: Дубовский в костюме жениха с лопатой наперевес роет могилу посреди леса. Впрочем, нет. Не царское это дело, физическим трудом заниматься, пусть сама жертва и копает.
Я подумала и всё-таки позвонила Лизаветте, хотя и знала, что наверняка разбужу её. Так и вышло. Спросонья Лизка информацию не воспринимала, и половина моих слов прошла мимо её ушей. Зато вторая половина попала точно в цель. Услышав, что я прямо сейчас в роскошном люксе, да ещё и разделила постель с Дубовским, подруга издала такой визг, что пришлось отодвинуть трубку, чтобы не оглохнуть.
— Дурында, — прервала я восторги, — ты чему радуешься? Он не отпустил меня домой.
— Да что ты там не видела, в доме этом, — сонно возмутилась Лизка. — Радуйся, мать, всё по высшему разряду. Закажи себе в номер… ВСЁ. Сгоняй в бассейн, в ресторан, в SPA. Короче, шикуй. Если жизнь подкинула тебе лимоны, делай из них лимонад.
— Ага, — сказала я. — А если жизнь подложила тебе свинью, сделай из неё свинонад…
Лизка что-то неразборчиво пробурчала мимо телефона и отключилась. Не в смысле скинула звонок. Я немножко послушала, как она похрапывает, и положила трубку. В конце-концов, чем она мне поможет? Надо разгребаться самой. Подумать, можно ли найти на Дубовского какую-то управу… У таких людей скелетов в шкафу больше, чем дней в году, но вряд ли он выдаст мне ключи от такой гардеробной. Ничего. Что-нибудь придумаем.
Преисполненная решимости, я так же решительно улеглась под одеяло и очень решительно уснула.
***
Истошный девичий визг ввинтился в мои уши сверлом. Я подскочила на кровати, проклиная всё на свете — часы показывали, что продремала я всего полтора часа, — и короткими перебежками бросилась к двери. Попутно задела бедром столик и сама едва не заорала, твёрдый край попал прямиком на синяк. Ноги выглядели ужасно, все в синеющих пятнах. Ещё хуже были продолговатые отметины на запястьях. Ссаженные костяшки на правой руке. Уже распахивая дверь я успела подумать, что гости на свадьбе будут в полном…