щекам тяжелыми потоками горя.
Когда я переворачиваю записку, я ожидаю, что найду способ найти его. Но там ничего нет. Ни адреса, ни номера телефона. Он не оставил мне возможности связаться с ним. Что я должна делать? Я приняла поспешное решение после того, как узнала, что он солгал, и теперь мне придется жить с этим вечно? Нет никаких оговорок или сомнений? И это все? Он просто исчезает и оставляет меня жить без него? Я просто хочу увидеть его еще раз. Только еще один раз.
Я подтягиваю колени к груди, кладу голову на колени и рыдаю.
Я не уверена, как долго я сижу там, прижавшись к коробке с лампочками, страстно желая, чтобы мой муж обнял меня, но я начинаю слышать его голос. Это приходит ко мне в обрывках прошлых разговоров. Я думаю о нашей первой встрече, о первой ночи, которую мы провели вместе в постели, и что-то всплывает в моей памяти. Что-то, о чем я не думала с тех пор, как он это сказал.
«Вот тут-то все и начинается, ангельские глазки. Послушай меня. Все начинается здесь. Если ты когда-нибудь почувствуешь себя потерянной, вернись прямо сюда, к началу, и найди меня. Я всегда буду рядом».
Я чувствую, как его тело движется внутри меня, когда он произносит эту клятву.
Но что он имел в виду? Или он просто произносил слова сгоряча.
Нет.
Нет, это не похоже на Эвана.
Он целеустремленный, организованный и вдумчивый.
Он создал целую личность, чтобы сделать меня своей.
Он планировал. Много.
Я встаю, прежде чем осознаю это, выбегаю из хранилища к своей машине. Я выезжаю с парковки и нарушаю скоростной режим, чтобы добраться домой. Я вожусь со своим телефоном, чтобы включить в доме свет, и толкаю входную дверь, бегу в спальню. Я, не теряя времени, переворачиваю матрас и…
Я отшатываюсь назад.
На дне моего матраса черным маркером нарисована карта.
На одном конце был нарисован дом. На другом конце, соединенном длинной извилистой линией, находится вода, лодки, и все это на фоне скал.
Там также есть маяк. Это единственная часть рисунка, цвет которой — красный.
Неужели Эван говорит мне, что именно здесь я его найду?
Так и должно быть.
И от меня не ускользнуло, что он выбрал маяк света, чтобы ждать меня, чтобы вернуть меня к нему, потому что он всегда думает обо мне и моих потребностях. В данном случае моя привязанность к свету всегда. Если бы мне нужно было еще какое-то доказательство того, что в этом сложном человеке так много хорошего, я только что получила это, и я больше не могу оставаться в стороне. Я хочу вернуть своего мужа.
После быстрого поиска в Интернете я нахожу маяк. И я выбегаю. Я иду к нему.
***
Маяк горит, когда я подъезжаю к нему.
Похоже, в этом нет никакой технической необходимости, потому что на сером ночном небе полная луна, и ни облачка не заслоняет ее лучи. Океан расстилается у его ног, без лодок.
Каким-то образом я знаю, что он оставил его включенным для меня.
Каким-то образом я знаю, что это происходит каждую ночь в течение двух недель.
Точно так же, как на рисунке на дне моего матраса, к маяку пристроен дом. Он скромный, деревенский и красивый, окруженный разбросанным садом. Звук волн, разбивающихся о скалы, помогает успокоить рваные края внутри меня, но этого недостаточно. Я никогда не смогу успокоиться ни на минуту в своей жизни без него.
Это правда, которую я приняла во время своей часовой поездки на побережье.
Эта любовь между мной и Эваном может иметь темные оттенки, может иметь нюансы, которые люди не поймут. Это может быть даже неправильно. Но это правильно для нас.
Этот мужчина поддержал меня, напомнил мне, что я сильная, показал мне любовь.
Я не оставлю его.
Мой взгляд прикован к самой вершине маяка, и я различаю очертания мужского тела. Но не просто тело любого мужчины. Это мой муж. Высокий, мощный… одинокий. Я могу прочесть страдание в его сутулых плечах, когда он смотрит на океан.
Рыдание подступает к моему горлу, и я быстро иду к маяку, слезы затуманивают мое зрение. Я должна обойти его, чтобы найти вход. Когда я это делаю, я открываю дверь, позволяя океанскому ветру открыть ее шире, и поднимаюсь по винтовой лестнице, мое сердце начинает колотиться о барабанные перепонки.
Когда я нахожусь в нескольких шагах от вершины, до меня доносится его голос, всего лишь слабый звук.
— Кто там?
Я достигаю вершины. Нас разделяют круглые перила, отверстие в центре, где расположен огромный вращающийся светильник. Эван даже не обернулся, чтобы посмотреть, кто идет. Его большие руки прижаты к стеклу, голова наклонена вперед.
— Это я, — выдавливаю я.
До этого момента, когда он не оборачивается, мне не приходит в голову, что, возможно, я его потеряла. Я назвала его психопатом. Он излил мне свое сердце, а я ушла. Может быть, я сломила его. Или, может быть, он ожесточил свое сердце
Он медленно поворачивается, на его лице написано недоверие.
— Джоли?
Жалобный звук вырывается у меня, когда я вижу его таким изможденным. Его глаза налиты кровью, обведены темными кругами. Он не брился неделями, черная щетина покрыла его щеки, челюсть, подбородок. Он похудел, его кожа стала желтоватой. Он потерялся.
— Я нашла твою карту.
Он вцепляется в перила так, что костяшки пальцев побелели.
— Я не могу поверить… ты отправилась на поиски.
Эпилог
Джоли
Пять лет спустя
Я смотрю в зеркало заднего вида, и дрожь пробегает по моей коже.
Где он?
Я ходила по магазинам и ни разу не видела своего мужа, но я знаю, что он там. Он никогда не уходит далеко. Всегда следит за мной. Но сегодня он ведет себя очень скрытно. Его машины нигде не видно. На узкой дороге, ведущей к нашему маяку у моря, обычно очень мало машин, поэтому я могу заметить, что он следует за мной, но все, что сейчас тянется позади меня, — это пустая грунтовая дорога.
Дождь начинает барабанить по ветровому стеклу моей машины, запах соленого океанского воздуха проникает в мое приоткрытое окно со стороны водителя. Я слышу стук своего пульса в ушах, и практически чувствую ответный зов того, кто следит за мной.
Я жажду Эвана, как всегда.
Все эти годы, я думаю, в глубине души я знала, что он преследует меня, не подозревая