Читать интересную книгу Быть Корелли (СИ) - Грэм Анна "Khramanna"

— Изабелла… — послышалось у самого уха. Она ощутила его горячее дыхание и влажность поцелуя, ощутило, как тело свело в спазме и живот прилип к позвоночнику. Один его шёпот, и она снова хотела его, несмотря на то, что он всё ещё был в ней.

Нехотя Алессандро поднялся, навис над ней на локтях, снял с лица налипшую прядку, поцеловал в уголок глаза, где слеза смешалась с тёмными разводами туши. Нахмурившись, он аккуратно взял её за подбородок и чуть повернул ей голову. Пластырь был на месте. Он совершенно забыл, что утром ей делали мини-операцию. Что в то утро, когда его люди забрали её из дома Осборна, у неё на щеке был синяк, а губа вспухла. Ранка покрылась тонкой корочкой, а с пожелтевшего синяка уже сошёл грим. Ему до боли в груди хотелось обнять её.

— Тебе больно?

Она качнула головой — «нет». Глаза её пьяно и счастливо блестели.

— Надо выпить лекарство.

- 2 -

Алессандро встал и потянулся к прикроватному столику, где лежали блистеры и записка Альдо. Графин с водой тоже нашёлся поблизости.

— Дьявол разберёт, что он написал! — Корелли выругался, стараясь расшифровать нечитаемый докторский почерк, пока Изабелла, приподнявшись на коленях, не взяла его за руку. Её касание было невесомым, а рука холодной. Алеку вдруг до щемящей боли в сердце захотелось укутать её в тёплый плед и обнять.

— Я помню. Мне нужно две. Вот с той и с той упаковки, — её тонкий пальчик указал на нужные. — Ноготь сломала, — хохотнула она, рассматривая испорченный маникюр, взяла обломок ногтя в рот, попробовала на зуб, рассмотрела. Ноготь сошёл почти до мяса — наверное, покрывало оказалось слишком жёстким для её нежных рук. В порыве Алек схватил её ладонь и прижал к губам.

— Изабелла…

Она потянулась к нему вся, обвила свободной рукой шею, прислонилась лбом ко лбу.

— Я дам тебе всё, что ты захочешь… — в порыве шепнул он.

Алессандро не узнавал себя. Размяк, раскрылся, скинул броню, став чертовски уязвимым, слабым. Он не представлял, как будет возвращаться в жестокий реальный мир, где от его решений зависят тысячи, десятки тысяч людей, работавших в «Корелли Консалтинг» и на Семью Корелли, в мир, где идёт война за каждый цент, за каждую пядь земли, за влияние. Где нельзя распускать сопли и идти вслед за чувствами. Ох, он ещё пожалеет об этом. Тысячу раз. А пока…

— Мне ничего не нужно, только ты…

Пока нежная Изабелла Бланко тёрлась, как кошка, носом о его лицо, пока её полный, влажный, чуть припухший от поцелуев рот обещал множество удовольствий, Алек не будет думать ни о чём.

— Не возвращай меня ему, пожалуйста.

Как она вообще могла о таком подумать?! Алек едва не разозлился, но вовремя понял — а что ей ещё думать, если она не знала ничего, кроме скотского обращения? Эта женщина не выйдет за порог этой квартиры, пока сама того не захочет, и никто не посмеет посягнуть на неё.

— Никогда.

Изабелла прильнула к нему — он ощутил её бедра, гладкой лобок, смятое кружево корсажа, жёсткие, набухшие соски, рот, жаждущий всё больше и больше поцелуев. Пальцы сами нашли тесьму — теперь только голая кожа, никаких препятствий! — дотронулись до гладких ягодиц. Алек сгрёб их в ладони, сжал. Липкие следы его семени остались на кончиках пальцев.

— Я хочу забыть свою прошлую жизнь как страшный сон, — вдруг зашептала она. У неё часто-часто билось сердце, она изнывала, она жаждала повторения. — Я хочу тебя, хочу, чтобы ты был во мне, хочу проснуться утром с твоим членом внутри. Синьор Корелли, синьор Корелли… Алессандро…

Она сводила его с ума. Её слова — грязные, пошлые — будоражили воображение. Алек позволил ей взять инициативу в свои руки: они поменялись местами, Изабелла оседлала его, соблазнительно изогнулась, показывая себя, предлагая себя всю. Алек потянулся руками к её груди, она перехватила его ладони на полпути, направила, подалась под них, под его ласку. Снова до безумия захотелось в неё, но она не спешила — дразнила, двигалась на нём, имитируя те самые движения, распаляла ещё больше. Алек с трудом сдерживался, чтобы не повалить её на живот и не усесться сверху, стянув ей руки за спиной, но он подчинялся, ведомый какой-то необъяснимой магией, позволял ей играть с собой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Она наклонилась к его лицу, провела губами по его губам, укусила за подбородок, взъерошила пальцами волосы, зарылась в них.

— Ты такой красивый…

В её глазах горел хищный огонь. Алек видел в них — она испытывала ровно те же чувства, что и он. Она не притворялась, она хотела его. Именно его. Не его состояние, ни его положение, а его. И пусть он обманывает сам себя — ведь кому нужен простой итальянский парень Сандро Корелли без всех этих атрибутов красивой жизни — ему было плевать. Изабелла Бланко горела на нём, он горел в ней, остальное сейчас не имело значения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17. Время для любви?

- 1 -

Она, наконец, насадилась на него, и картинка поплыла перед глазами. Её волосы, выпущенные из причёски, завивались теперь кольцами и щекотали ему лица, когда Изабелла опускалась к нему за поцелуем. Её ладони, тонкие и длинные, ложились на его грудь, давили, жалили острыми кончиками пепельно-розовых ногтей, словно хотели добраться до сердца, когда она ускоряла ритм. Её грудь, крупная и высокая, двигалась в такт её толчкам, и Алек сминал её в ладонях, порой привставал на локтях, чтобы поцеловать, жадно всасывая нежную, с ароматом горького мандарина, кожу, оставить бордовый след. Уставшая, она опустилась ему на грудь — Алек почувствовал её заполошное дыхание в ложбинке между шеей и плечом, а после она выпрямилась и, изящно перекинув ногу, развернулась к нему спиной.

Алек любовался ей: тонкая талия, изящный разворот острых плеч, тонкая линия позвоночника — Изабелла, гибкая, словно змея, чуть наклонившись вперёд, двигалась на нём, насаживалась медленно, тягуче. В этой позе весь процесс был виден до мельчайших деталей — Алек и смотрел, и чувствовал, и распалялся ещё сильнее, так, что приходилось прерываться и выходить из неё, чтобы не спустить раньше времени, Изабелла понимала это и умело этим пользовалась. А после она встала на колени и локти, чтобы отдаться в самой простой и самой излюбленной позе, наверное, каждого мужчины на планете. Но теперь Изабелла делала это с удовольствием, почти диким, необузданным. Теперь сзади её имел не отвратительный прокурор Осборн, а красивый, подтянутый, высокий синьор Корелли, Алек, Алессандро, её невероятная, сбивающая с ног страсть.

Она кричала, и закусывала подушку, потому что сорвала голос (придётся пару дней не петь), и подавалась всем телом навстречу его жёстким, быстрым фрикциям. Сил уже не оставалось, и она разогнула колени, упав лицом вниз. Алек продолжал вгоняться в неё, не снижая темпа, но теперь он стал ближе — Изабелла чувствовала тепло его тела мокрой от пота спиной, его сбитое дыхание возле уха, его ладони, жадно сжимавшие ей бёдра, широко разведённые в стороны…

Она кончила в третий раз, уже не так бурно, но всё также продолжительно. Изабелле казалось, что она вот-вот потеряет сознание — организм истратил последние ресурсы на этот оргазм. С протяжным стоном, в котором потерялось её имя и «моя», Алессандро завершился следом. Резко покинув её тело, Алек откинулся на кровать. У него тоже больше не было сил.

Хотелось спать, есть, в душ, и ничего из этого одновременно — у Изабеллы притупились все чувства, кроме пустоты и растянутости между ног. Между бёдер щекотно стекало семя, оставляя мокрые следы на коже, от которых становилось холодно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— У тебя есть выпить?

— Конечно, — отозвался Алессандро. — Что ты хочешь?

— Что-нибудь…

Алек поднялся с постели, мимоходом поцеловал её посередине спины, направился к бару. Амаро Монтенегро, лимонный сок, розмариновая вода и две высокие рюмки уместились в его руках и подмышкой. Изабелла, пряча лицо в волосах, украдкой подглядывала, как он, совершенно обнажённый, сидя на краешке постели аккуратно смешивает ей коктейль. Он был невыносимо притягательным: смуглая кожа, рельефные руки, красивая спина и широкие плечи, острая линия скул и подбородка, глубокие, синие, всегда задумчивые глаза. Изабелла хотела его снова, но тело уже было ни на что не способно.