кого. Отпустите лучше меня в святой город Отри, там стану я в храме служить повелителю моему Парамашиве.
Родители ничего ей не ответили, а сами начали исподволь подыскивать ей жениха. И вот прибыли посланцы из соседнего селения и стали просить дочь Ньяирукилавара в жены для одного красивого и богатого брахманского юноши. Отец было согласился, но с дочерью тут такое сделалось, что он заколебался. А пока медлил ответом, двое из посланных тут же и умерли. Понял тогда отец, что не следует ему отдавать дочь замуж. А двое оставшиеся посланцев в ужасе вернулись в дом пославшего их и видят: тот тоже лежит мертвый. Ньяипукилавар же, ни минуты более не колеблясь, отправил дочь в Отри, чтобы она целиком посвятила себя великому владыке. Прожила Шанкили немного времени в замечательном этом храме, когда вдруг явился туда Сундарар. Подошел он к ограде храма и запел. Потом пошел внутрь, в чудесную Залу цветов. Там-то и увидела его Шанкили. Затрепетала вся от страсти и смущения, скрылась скорей за занавесью. Но затем, повинуясь пробудившемуся в ней чувству, вдруг быстро выбежала к поэту и надела ему на шею гирлянду алых утренних цветов. А поэт, хотя видел ее лишь мгновенье, весь пронизан был желаньем обладать молодой прислужницей Шивы. Вышел он из храма и сразу же обратился к единственному своему хозяину:
— О Шива, скорее отдай мне эту девушку! Ни ходить без нее не могу я, ни спать, ни есть, ни воспевать тебя. Я погибну, если ты сейчас же не отдашь ее мне!
И вновь повернулся Шива лицом к своему баловню, ласково поглядел на него и молвил:
— Я знаю, Сундарар, что старая страсть твоя не могла быть утолена только той женщиной по имени Параван, ибо в прошлом рожденье был ты влюблен еще и в другую женщину, которая звалась тогда Аниндитта, а ныне носит имя Шанкили. Но подожди немного, нам надо все сделать так, как она сама пожелает.
А в это время Шанкили без сна металась на своем ложе, истомленная желанием поскорёе соединиться с Сундараром. Только забылась она в легкой дреме, явился ей Шива.
— Ты хочешь стать женой раба моего?
— Хочу! Только пусть поклянется, что никогда ни на день не оставит меня. И пусть даст эту клятву не в храме, а в роще под цветущим лимонным деревом.
Улыбнулся Шива и отправился к любимцу своему, чтобы передать условие невесты. Задрожал Сундарар, когда услышал, что хочет от него его будущая жена. Понял он, что страшное может случиться, но потом, взглянув на сияющий лик бесподобного, вновь ощутил сильнейшую страсть и решился.
На следующее же утро поэт произнес клятву под лимонным деревом и после свершения надлежащих брахманских обрядов стал мужем Шанкили.
Но когда настала весна, вдруг снова потянуло поэта в странствия. Шелест нежный листьев напомнил ему о рощах родного Арура, запах весенних цветов пробудил память о чудесных ласках Паравай. Однако помнил он о своей клятве. Мучался он и томился много дней, а потом взял котомку и… Не увидела его больше Шанкили ни в тот день, ни на следующий. Ликуя, уходил поэт прочь от Ньяиру. Но только ступили его ноги на дорогу, что вела в Арур, как все его тело пронзила вдруг страшная боль и он лишился зрения.
— О Шива! — взмолился Аруран. — Я все понял! Я верил тебе и верю теперь: что бы ни сделал я, какую бы клятву ни нарушил — ты со мной! Но если ты не дал мне умереть, то зачем глаза мои света лишаешь?! Молю тебя, верни мне хоть один глаз, а боль я как-нибудь сам преодолею!
Улыбнулся отец, вернул рабу своему один глаз.
Вновь направился Сундарар к Аруру, весь сотрясаясь от боли. Шел он через славную страну Тондай, мимо великой святыни Авадутурай, по дорогам могучего царства Чола. Едва добравшись до родного города, не заходя даже к родичам, кинулся он в храм прекрасноколонный, пал ниц перед изображением владыки, воскликнул:
— Не могу я больше, о великий! Слаб я, нет у меня мощи, чтобы все это вынести! Верни мне другой глаз, избавь меня от этой ужасной боли!-
И это исполнил вечно улыбающийся повелитель южной страны. Вновь ощутил поэт и молодость, и силу дара своего, и сразу же нахлынула на него страсть к Паравай.
А Паравай уже знала, что во время своего последнего паломничества Сундарар женился на равной ему по касте Шанкили. Терзаясь ревностью, затворилась она в своем доме и никого не желала видеть. Не знала она, что пришла весна, что супруг ее вновь вернулся в Арур. Сундарар же, здоровый, жаждущий любви, созвал в храм, где он пока оставался, своих друзей и попросил сходить к Паравай и уговорить ее принять своего друга. Пошли они, но вернулись ни с чем: разъяренная женщина их и на порог не пустила. Да еще сказала, что если они не оставят ее в покое, то она лишит сёбя жизни.
Зашло солнце. Утомленный долгой дорогой поэт прилег в храмовом зале, но неутоленная любовь никак не давала ему заснуть. Тогда встал он с ложа и сказал:
— Что ж это, Шива?! Ведь ты сам дал мне эту женщину в жены, а она теперь из-за глупой ревности даже послов моих выслушать не хочет! Уговори ее принять меня этой же ночью!
Слегка пожал плечами Хозяин и пошел.
Настала ночь. Вдруг услышала Паравай стук в свою дверь. Испугалась она: «Кто б это мог к одинокой женщине прийти в столь поздний час?» Открыла. Входит незнакомый ей адишайва.
— Что вам надобно от меня? — спросила Паравай.
— Тебе, я думаю, следует принять твоего супруга, великого Намби из Арура.
Так прекрасен был облик незнакомца, что не могла женщина выгнать его. Но сказала:
— Как же вы, при столь высокой касте вашей, можете мне говорить такие низкие, недостойные мужчины слова? Намби больше не супруг мне!
Улыбнулся обращающий в рабство. Ничего не сказал. Ушел. Вновь с улыбкой явился в храм к Сундарару.
— О прекрасноглазый! — вскричал поэт. — Ты улыбаешься, значит — все в порядке, и я могу сейчас же идти к ней?!
— Нет, мой Намби, — отвечал Шива. — Ослепленная ревностью, она не послушала меня. Ничего я не смог сделать.
— Шива! — взмолился Аруран — Я погибну без этой женщины. Кто же еще утолит любовь мою? Умоляю тебя, попробуй сходить к ней еще раз. Кто сможет устоять перед тобой?
— Ладно, попробую, — отвечал божественный гонец.
И снова пошел он к Паравай. Но пошел со свитой