Читать интересную книгу Булыжник под сердцем - Джулз Денби

Правда, была пара исключений, поводы хвастаться перед другими артистами, которые не забирались так далеко на север. В остальном мы мотались по стране грязные, голодные и уставшие как собаки. Я выбивалась из сил – а мне ведь не приходилось нервничать перед выходом на сцену и нечеловечески напрягаться, чтобы выступать ежевечерне, как Джейми. Затем я стала осторожничать, после каждых трех концертов брала выходной. Может, расточительно с точки зрения финансов, но я не хотела, чтобы Джейми перегорела.

На неделю приходился стабильно в среднем один концерт. Если мне удавалось договориться о двух-трех подряд – отлично. Если нет – мы садились в «мини» и ехали в Милтон-Кейнз, Оксфорд, Карлайл или еще куда. Для меня все залы слились в один – но Джейми их не забывала:

– Помнишь клуб, где жирняга сказал, что у них есть гримерка? А оказалось, это подвал с диваном, и посередине железная сетка, а за ней два сторожевых добермана! Ебаный в рот! Помнишь? Господи, мы только туда зашли, а собаки давай кидаться на сетку и выть как волки. А я сижу, глаза крашу! В собачьих слюнях чуть не утопла! Помнишь? А в Борнмуте, бар назывался… «У Минди», точно – как эта, которая с Морком [28]. Боже, какая дыра! Мы там еще с Ченгизом Стансом выступали, поэтом-юмористом, знаешь, и… с кем же еще? С Фрэнсин «Скарлетт» О'Хара, точно. Помнишь ее? Бедолага, ее окурками закидали. Испортили платье. Она еще убежала со сцены вся в слезах – Лил, ты не могла ее забыть, ты еще ее утешала. Ты ей понравилась – помнишь? Впрочем, долго она не протянула. Хотя не удивительно – смешная, но девочка девочкой. Не то что я, старый башмак. Помнишь?…

И так далее, пока мы год за годом наматывали километры по трассе М1. Джейми рано привлекла внимание прессы – в основном своим внешним видом. Ну, знаете – «Готический комик», «Королева готов» или мое любимое – «Веселая Мортиша» [29]. Любимое, но не потому, что очень умное, – вовсе наоборот. Мы всегда морщились, когда заходили в клуб или открывали местный журнал, а там опять язвят насчет прически Джейми или ее роста. Помню, она даже попала на обложку лондонского «Сити Лайф» – после одного особо свихнутого концерта на складе у реки. Концерт задумывался как «хэппенинг», но все свелось к кучке юмористов и голой обдолбанной девице, которую возили на тачке с желе. Кажется, лаймовым.

Но писака из «Сити Лайф» решил, что Джейми клевая. Или крутая. Или еще какая. Он первый назвал ее «Ленни Брюс в юбке», а вовсе не этот недоразвитый хуесос Ронни Рэйдж.

Как же звали этого журналиста – блин, не помню. Джейми бы вам с лёту сказала…

Ну ладно, назовем его Фред. Они с Джейми сразу спелись. Болтали часами. А потом договорились устроить фотосессию у Дэвида Макавоя, той самой восходящей звезды фотографии. Какая тягомотина, все это длилось восемь часов: Джейми не разрешили самой накраситься, но готику изобразить не могли, пытались ее разукрасить гламурно – жемчужный блеск для губ и все такое. Дэвид, лапочка, – на редкость безмозглый позер; в конце концов на самом главном снимке Джейми получилась окаменевшей от скуки. Но Фреду понравилось («Это смело, очень реально») и его боссу тоже, и вот на обложке – сенсация альтернативной комедии, Джейми Джи. Он был хороший, Фред. Интересно, как он сейчас.

Я до сих пор храню эту обложку в рамочке. Джейми на ней такая молодая – блин, такая юная. Сплошь поза и подводка для глаз, господи. Нам это очень помогло – приглашения пошли косяком. Нас впервые позвали на Гластонбери [30]. Мы выступали в большом шатре кабаре – десять минут в первый день, а затем, когда Джейми разглядели, – двадцать минут в субботу и воскресенье, плюс по чуть-чуть конферанса. С тех пор мы ездили туда постоянно, каждый год. Ее Светлости нравилось – все эти лавки с плетеными фенечками, саронги из крашеной ткани. Боди-арт. Хинные татуировки. Цирк. Лечебные камни. Все радости ярмарки. Когда появились танцы, стало немного чересчур, но мы все равно ездили. Даже по грязи. Да ладно, подумаешь. Я брала фургончик напрокат, мы стелили в нем матрас и так спали. Очень уютно. Резиновые сапоги по желанию.

Как раз после первого Гластонбери Джейми поменяла имидж.

Однажды утром просто вышла погулять и вернулась к чаю с каштановыми волосами – по-прежнему длинными, но теперь с ровными, подстриженными концами и очень короткой челкой. Я чуть не уронила чашку. Моджо изумленно открыл рот.

– Просто розовый уже утомил, – с вызовом заявила Джейми. – Копы и работяги вечно распевают «Красотку в розовом» [31]. И эти тряпки я тоже выброшу. Черный мужской костюм из «Оксфэма» [32], под него декольте, плюс «мартинсы». Крупная бижутерия. В общем, все по-другому. Просто готика уже… как там говорят, Моджо?

– Дорогуша, ты имеешь в виду passe [33]!Замечательно выглядишь, та soeui [34], просто великолепно. Я думаю… Да, подвести брови, чуточку пудры и хорошая красная помада, матовая. Подберем тебе maquillage [35], хорошо?

– Ой, отлично. Только насчет помады – ты, наверное, про «Шанель»… как там называется этот их оттенок? «Космос»? Да, мило – но недешево…

На этом я их оставила. Наверное, за такие радикальные перемены можно было и разозлиться, но на самом деле мне полегчало. Джейми как всегда шла в ногу со временем. Готика уже приелась, а Джейми ненавидит зацикливаться. Ой, еще новые фотки делать… Значит, тот студент, фотограф… Да, главное в те дни было от Джейми не отстать.

Вскоре мы стали появляться на радио. И, заметьте, не в юмористическом разделе «Радио Четыре» – это для оксфордских выпускников, спасибо – не надо. Нет, в гостях у разных передач и в радиожурналах. Например, в «Женском часе» Джейми рассказывала о судьбе женщины в альтернативной комедии. Джейми такое умела. Запросто подстраивалась под любую передачу – чтобы никого не напугать. Помню, один ведущий как-то заявил: «Мы сначала вас немного испугались, а вы, оказывается, просто милашка». Тоже мне комплимент, козлы! Ее Светлость – настоящий профессионал. Профессионализм вообще наш конек. Мы доброжелательны, но не унижаемся. Вот наша позиция. Будь вежлив, жми руки. Не опаздывай, не злись, не горячись.

Телесъемок нам тоже перепало. Но, господи, эти телевизионщики – идиоты. Невероятно. Задают вопросы – хоть бы выслушали ответ. У них, видите ли, все заранее распланировано, а если не вписался в их концепт, они злятся – словно это ты виноват. «Мы не сможем вас использовать», – заявляют они, сами не постигая иронии. Джейми появлялась в паре киножурналов и нескольких ночных юмористических программах, но это явно не для нее. Им нужны «яркие», «быстрые», «эксцентричные». Им подавай «Мальчиковый клуб» и «Пшик». Победители конкурсов, которые всегда оказывались в нужных местах, посещали нужные вечеринки, нюхали нужный кокаин и трахались с нужными продюсерами. Честно признаться, мы не поняли правил игры. Мы считали, главное – хорошо выступать, смешить зрителей. В общем, приглашать нас перестали.

Да кому нужна эта фигня, решили мы. Мы считали, когда-нибудь они с нами согласятся – выхода не будет. А пока нам хватало чудесной публики на живых концертах. Зрители обожали Джейми. Письма сыпались пачками – при первой возможности я сняла платный почтовый ящик. Фанаты – это, конечно, здорово, но твоего адреса им лучше не знать. Понимаете, Джейми так вела себя на сцене, что многие зрители считали ее своим закадычным другом. Так что после пары фанатов, зашедших поболтать и выпить чаю, я решила, что хватит, и наскребла денег на ящик. Затем я продала «мински» и купила очаровательный «пежо», ярко-красный, в безукоризненном состоянии. Конечно, на счетчике пробега значилось 125 000 с чем-то миль, зато машина обошлась всего в полторы тысячи фунтов, плюс бедная старая «мини». «Пежо» я берегла. Вообще люблю ухоженные автомобили. Даже Моджо иногда снисходил проехаться в нем – в «мински» его было не заманить.

Нам нравилось так жить. По правде нравилось. Господи, какой мы ловили кайф – ну, почти все время. Мотались взад-вперед по стране, как цыгане; только Джейми и я. Артистическая братия. Тяжелая работа, голод, усталость, – мы их не замечали, потому что были слишком увлечены самой жизнью.

Джейми буквально расцвела. Ужасные депрессии, которые у нее периодически случались, своеобразная психологическая мигрень, сократились до редких припадков. Чего мы только не делали вдвоем: ездили по стране, навещали друзей. На Рождество – к маме и папе, на День подарков – к матери Гейба. На выходные после первых гастролей в Гластонбери – на неделю в Корнуолл – взяли тачку напрокат, затем в круиз – Ползит, Сент-Айвз, Ньюки. Однажды смотались в туристическую поездку на Крит. Недорого, все по минимуму. Джейми продолжала писать, и вскоре ее тексты начали появляться в местном журнале «Что творится?», а один раз – даже в «Сити Лайф». Джейми подумывала написать роман, но все силы уходили на концерты. Ничего, вот ты состаришься, а я уйду на пенсию, мечтала она… Ая вела дневник и все больше работала за компьютером. Даже сверстала для Джейми вебстраницу, вывешивала объявления о концертах, ее рассказы и биографию. И открыла ей ящик на «Зэпмейл» – [email protected] Письма сыпались только так. Джейми обожала общаться с народом. Это как друзья по переписке – только быстрее.