есть магазин фарфора. Ой! Мне опять звонят. Ты подождёшь? Это быстро. Алле? Кого задержали? Людовика? Да, я его знаю. Нет, он не наркоман. Нет, просто с придурью. Не с дурью! С придурью! Куда подъезжать? Хорошо, я передам его другу.
— Папу тоже поймали? — вжался в меня испуганной птахой ребенок.
— Представляешь? Думаю, ничего страшного. Эмиль вне зоны действия сети. И что нам делать? Придется ехать самим его вызволять.
— Я не поеду в отдел полиции. Наберите номер черной ведьмы Марцеллы. Она обещала помочь в крайнем случае.
— Думаешь? Справимся сами. Лучше скажи, на кого я тебя оставлю? В доме же никого нет, вроде.
— Там есть Клаус.
— Тот старик в сапогах? Любопытное имя. Деваться некуда, идём домой, тебя оставлю, а сама поеду в полицию.
— Клаус носит исключительно замшевые туфли. С пряжками.
Глава 9
Людовик
Большего унижения я никогда не испытывал. За всю свою долгую жизнь легендарного полузверя. Меня, барона, закованного цепью, повезли в дурно пахнущей клетке через весь город! На глазах у многих тысяч людей.
— Павлов, включи сирену и люстру, пробки достали.
Стражники хвалятся на весь город редкой добычей. Чтоб сделать экипаж более заметным для горожан, подожгли люстру снаружи крыши. Но и этого им показалось мало. Усадили туда живую сирену и, судя по воплям, жарят на медленном свечном огоньке, оглашают улицы города воем несчастной. Сирена оплакивает свою жалкую жизнь так ужасающе, что даже мне становится искренне жаль прекрасную нечисть. Сирены и так-то не терпят открытых пространств, а уж тем более сурового ветра. А едем мы, надо сказать, весьма быстро.
Казенное здание встретило меня ещё большим позором. На глазах у толпы вылезти наружу из клетки, будто я преступник и вор! Все свои новые земли и богатства я заполучил в честном бою! Захватил в поединках. Ни пера не прибавил уловками. Что они себе позволяют! Ведут под конвоем, тычут в плечо, только дверь и отворили в знак уважения к титулу. Пальцы чешутся спалить этот дом, выжечь до камня грязные стены. Жаль, сын от меня так далеко. Вдруг устроят облаву, проникнут в дом, кто защитит малыша? С ним и остался только один гоблин из всей моей стражи. Да и тот, считай, безоружен. Всего-то десяток сюррикенов, пять ножей и короткий меч спрятаны у него под одеждой. На гувернантку я не надеюсь, женщина, что с нее взять. Такая не защитит и не спрячет, просто станет визжать при малейшей опасности, даже если мышку углядит. В лучшем случае догадается позвать на помощь. Только кого? Огр спит и до ночи его не поднять. Гоблин и так рядом, опасность заметит первым. Да только легиона врагов ему не одолеть. Мало я взял с собой защитников особняка, зря поверил Эмилю. Рисковать жизнью наследника, любимого сына — безрассудство и глупость.
— Дурить не будешь? Ну-ка посмотри на меня, — обратился ко мне страж на "ты" и я опешил.
— Я барон! Что вы себе позволяете?
— Наполеона, случайно, не знаешь? Не встречался тебе? Тоже из ваших. Может, Николая Второго застал? Распутина?
— Местной знати я не был представлен. Пока что.
— Павлов, достаточно. Снимай браслеты. Вроде тихий. Не будем пугать врача.
Ещё и ограбят, — вяло шелохнулась в голове мысль. Черт с ними с перстнями. Лишь бы не узнали, где живёт моя семья. Сам я буду молчать о Джошуа под любой пыткой. К огромному удивлению руки мне расковали. Уж не для того ли, чтоб снять дорогой сюртук? Нет, проводят в небольшую мрачную комнату. На каземат или пыточную это помещение никак не походит, хоть окно и забрано толстой решеткой. Седенький старичку за столом облачён во все белое, должно быть, жрец. Я кивнул головой в знак уважения сана.
— Присаживайтесь, голубчик. На освидетельствование? Документы при вас? На учёте состоите?
— Благодарю, — отодвинул я хлипкий стул, уселся и пристально взглянул на жреца. Глаза того прикрыты от магического воздействия словно щитом, толстыми искажающими стеклами в дешёвой оправе, — На учёте состою. Документов не имею. Убийств и суда на этих землях не совершал.
— Барон, — хихикнул страж, что так и остался стоять позади от меня.
— Вот как. Употребляете?
— Употребляю что?
— Алкоголь, к примеру?
— Исключено. Только холодную ртуть.
— Гурман. Позвольте взглянуть в ваши глаза. Мне отсюда плохо видно. Тень, что ли так ложится, я не пойму, — мужчина встал, обошел стол по широкой дуге и пристально уставился в мое лицо. Что он там пытается рассмотреть? Признаки надвигающегося оборота? Но я пока умудряюсь сдерживать зверя. Тот спит в глубине.
— Зрачок немного расширен. Так-с. А что у нас с реакцией?
— В подвижную мишень попадаю с трехсот шагов. В бою с химерами мне нет равных.
— Замечательно. Положите ногу на ногу, будет любезны.
— Вы хотите, чтоб я закрылся от магического воздействия колдуна? Нет власти такого над моей волей. Можете убедиться лично, — скрестил я ноги, за что получил молотком по колену. Внезапно и совершенно не понятно зачем. Чтоб оскорбить? Не похоже. Чтоб спровоцировать на агрессию? А! Понял, чтоб разбудить во мне зверя. Но от такого мой дракон ни за что не проснется, даже ухом в груди не пошевелит.
— Нормальной реакции нет. Зрачки широкие. Необходимо сдать биологический материал. Но существует высокая вероятность того, что наш барон такой загадочный от рождения. Сейчас я вам направление выдам, — заскрипел жрец необычным пером по желтоватой грубой бумаге. Какие жидкости собираются с меня взять? Безусловно, здесь все поняли, кто я на самом деле. И жидкости им нужны для алхимических опытов. Вряд ли сразу убьют, скорее всего, будут отливать по ведру крови каждый день. Драконы в этом мире редкость, постараются беречь мою жизнь, чтобы слить как можно больше крови. Вот чешую выберут сразу и всю. Это уж точно. Она, конечно, за год отрастает новая, но все равно не хотелось бы оказаться лысым ящером.
— Ясно. И что тогда? В отделение его забирать? У нас там приличные люди сидят, только бомжи, даже проституток сегодня не завезли.
— Кровь сольете всю сразу? — решил уточнить я, — жрец оцепенел.
— Столовую ложку.
— Так мало? Даже кружки не наберёте?
— Столовой ложки, барон, будет вполне достаточно. Идите.
И снова меня ведут под конвоем. Ещё одна комната, в ней миловидная дама. Мне любезно предложили самому снять сюртук. Драгоценности так и не отнчяи. Даже кольцо с родовой печатью не привлекло конвоиров.
— Закатайте рубашку до локтя.
— Может быть, вы отвернетесь?
— Зачем?
— Простите, я запамятовал, что в этом мире обнаженной плоти стыдиться не принято, — демонстративно