поздно, я отвезу тебя домой. Если не желаешь, чтобы я нанёс тебе защищающие руны, на этом наше с тобой общение заканчивается. — сказал Волослав и протянул руку, намекая, что может нанести руны прямо сейчас.
Кирилл молча и демонстративно сел в машину. Уже через пол часа юноша сидел дома на кровати и задумчиво бродил пальцами по грифу отцовской гитары. Волослав оказался прав за несколько часов чёрная вязкая субстанция привела школьника в норму. Кирилл даже ощутил, что чувствует себя гораздо лучше, чем обычно.
Глава V: Старость домового
Волослав открыл свои большие глаза. Было раннее весеннее утро. Лесные птицы с четырёх утра словно по расписанию начали свой грандиозный концерт. Концерт, который по совместительству был каждодневный. Волослав сел на старой кровати и обнаружил, что у него по всему телу проступил пот. Суде по всему ему снова что-то снилось. По необъяснимой причине Волослав никогда не мог вспомнить, что ему снилось. Вздохнув, он осмотрел комнату. Обои, которые он клеил двадцать лет назад, совсем отошли. Углы были в трещинах. Из трещин виднелась принявшая коричневый от старости цвет монтажная пена. Где-то в поместье послышался грохот. Суде по всему это домовой гремел посудой.
Волослав собрав оставшиеся кусочки воли в кулак резко встал и пошёл на грохот. Как и предполагал Волослав домовой готовил завтрак.
— Сходи на прогулку сначала. — проворчал домовой. — Рано для завтрака.
— Почему глаза красные? Снова всю ночь от ноутбука не отлазил? — с укором спросил Волослав.
— А если и так, то что? — проворчал домовой.
— Да ничего, ночью спать нужно. Не в том ты возрасте, чтобы по ночам в танки играть.
Платон плюхнулся на то место, что у человека было бы пятой точкой. Он растерянно уставился на Волослава своими большими зелёными глазами.
— Я не с командой играл. — с досадой сказал домовой и поёрзал на столешнице.
— Ого, что ж так? Они узнали, что ты не так прост?
— Нет, просто решил самостоятельно поиграть. Попались какие-то малолетки. Дети совсем. — страдальчески выдал домовой.
— Для тебя и столетний старик младенец. — саркастично заметил Волослав.
Волослав заглянул в чайник. Набрал в него воды и поставил плиту. Потом решил, что не хочет чай и начал искать турку.
— В мойке. — пояснил домовой и с досадой добавил: — Я не успел помыть.
— Так чем всё закончилось. Они что, тебя победили? — с интересом спросил Волослав, высматривая турку в горе грязной посуды, предусмотрительно сваленной домовым в мойку.
— И я их, и они меня. — смотря в никуда пробубнил Платон.
— Ляг отдохни. В ногах правды нет.
— Знаешь я сколько живу не могу понять. — страдальчески начал рассуждать домовой. — Вот есть младенец. Его разум чист. В его разуме есть только свет, любовь к матери. Он просто божий одуванчик. Но стоит ему немного социализироваться вместе с такими же чистыми как лист бумаги детками они наполняются злобой, ненавистью, кучей пороков. Откуда это в них берётся?
— Да, дети жестоки. Стоит им оказаться рядом друг с другом появляется соперничество. А вот соперничество может проявляться в самых жестоких формах. Никакое воспитание не спасает. — согласился Волослав. — К сожалению, на земле нет тех, кто корректно может трактовать природу детской злобы.
Видимо ответ Платона не устроил. Мимика домового отражалась на его лицевой шерсти. Иногда Волослав задумывался о том не побрить ли Платона, чтобы увидеть его истинное лицо. Седая шерсть мимически дрогнула.
— Ты знаешь, как они называли мою мать? — с болью в голосе спросил домовой.
— У тебя же нет матери. — уточнил Волослав.
— А если б была? — спросил домовой с отрешённым взглядом. — Это же святое!
— Если бы была, я уверен, ты бы не дал её в обиду. — обнадёжил Волослав, оторвав взгляд от горы посуды.
Он посмотрел на домового. Отрешённый взгляд Платона начал теряться. Волослав понял, что старенький домовой засыпает. Он взял друга на руки и бережно отнёс к старой русской печи. Решив, что кофе подождёт Волослав решил не шуметь и дать домовому поспать.
Он вышел на улицу немного размяться и наткнулся на торчащую из земли чёрную морду.
— Ещё какую-то пакость приготовил? — проворчал Волослава.
— На этот раз нет. Вражда враждой, но я вот заметил, что фундамент поместья дал огромную трещину.
Волослав напряжённо посмотрел на поместье.
— Я и сам это знаю. — сказал почти шёпотом Волослав.
— Я это, в общем вот. — виновато замялся земляной.
Из земли показалась черная рука и протянула грязный мешок из грубой ткани.
— Эх! Где была твоя совесть и жалость четыре года назад, когда я начал делать новый мешок? — схватив мешок раздражённо спросил Волослав. Он огляделся. Было важно, чтобы Платон не заметил сей артефакт.
— Ну я ж не знал… Извини я…
— Я бы уже давно обновил поместье. Сгинь ворюга! Сгинь! — устало вздохнул Волослав.
Земляной не нашёл что сказать и нырнул в свою обитель. Волослав и перечислить не мог сколько пакостей принёс земляной за последние семьдесят лет. Чёрный ворюга знал, что его убить невозможно даже высасывающей руной и активно пользовался этим. На зло соседям он воровал, всё что неаккуратно оставлено. При чём земляной даже не подозревал, что именно он крал. Таким образом, он украл несколько важных артефактов, включая оружие немыслимой силы, хранившееся в подземелье. Волослав ничего не мог сделать земляному, а если бы и мог, то убил бы леса в радиусе на сотню километров вместе с их лешими. Единственное что ему оставалось это брать лопату и вручную откапывать сворованные предметы. Конечно же глубина могла быть немыслимая, поэтому всё что делал Волослав это разводил руками.
Однако конкретно этот случай Волослава насторожил. Земляной знал, для чего нужен мешок, а значит мог изучить и остальные украденные предметы. Больше всего Волослава беспокоил его наруч, украденный лет пятнадцать назад. Воин понял, что необходимо отмониторить чёрный рынок. Вдруг чёрный пакостник додумался продавать найденные артефакты. С другой стороны, зачем ему деньги?
Надежда найти общий язык с земляным была ничтожна. Волослав мог бы поспорить, что Земляной не по доброте душевной вернул мешок, а просто потому, что понял, что без конфликтов и стычек с Платоном ему будет скучно.
Волослав решил перепроверить печати на вагончиках. Земляной вполне был способен улыбнуться, а через час утащить камень Даала. Проверяя печати, Волослав наложил поверх рун заговор.
— На всякий случай. — проворчал приемник Кощеев.
Вдруг Волослав осёкся. Он снова ощутил неистовую мощь. Будто где-то рядом возникло сосредоточение огромной энергии. Такое же ощущение он испытал в тот вечер, когда обнаружил ребёнка, привязанного к дереву. Он не успел сконцентрироваться