Питер улыбнулся:
— Красивое имя.
— Спасибо, доктор Галлам.
Тут Мел заметила, что она говорит с легким южным акцентом, и через мгновение Мари упомянула, что выросла в Новом Орлеане, но уже почти пять лет живет в Лос-Анджелесе.
— Мне бы хотелось когда-нибудь вновь очутиться в Новом Орлеане, — она снова улыбнулась Питеру, а ее голос радовал слух, — после того как добрый доктор подлатает меня здесь. — Затем она испытующе посмотрела на него, и улыбка исчезла с ее лица, уступив место беспокойству и боли. — Как вы думаете, сколько мне придется здесь пробыть?
На этот вопрос ответ мог знать только Бог, и это понимали все, включая Мари.
— Мы надеемся, что недолго. — В его голосе звучала надежда.
Питер объяснил девушке, какие ей предстоят сегодня процедуры. Многочисленные обследования ее не пугали, но Мари хотелось получить ответ на главный вопрос. Она не спускала с Питера огромных умоляющих глаз. Она смотрела как узница, приговоренная к смертной казни за преступление, которого не совершала.
— Следующие несколько дней ты будешь очень занята. Мари. — Он снова улыбнулся и похлопал ее по руке. — Завтра утром я загляну к тебе, и тогда ты сможешь спросить меня, о чем захочешь.
Девушка поблагодарила его, и он вместе с Мел вышел из палаты. Мелани вновь потрясла жестокость судьбы, все ужасы, с которыми придется столкнуться один на один этой девушке. Она подумала, окажется ли кто-либо рядом с Мари в трудный момент, потому что подозревала, что у нее никого нет. Разве ее муж или родители не приехали бы сюда вместе с ней? Другие пациенты не казались такими одинокими. Именно поэтому она больше, чем другие, полагается на Питера, но, возможно, такое впечатление создалось оттого, что она новенькая. Когда они медленно шли через холл, Мелани вдруг охватило ощущение, что они бросают ее одну, она печально посмотрела на Питера.
— Что с ней будет?
— Нам надо найти донора для нее. И как можно скорее. — Казалось, он целиком ушел в собственные мысли, к тому же его беспокоила участь девушки, но потом он вспомнил о Мел:
— Я рад, что вы пошли со мной.
— Я тоже. Она — приятная девушка. — Питер кивнул. Ему все больные казались приятными людьми.
Их судьбы целиком зависели от него. Но он редко задумывался об этом. Он просто делал для них то, что было в его силах. Хотя иногда он так мало мог сделать. Мел уже несколько дней волновал вопрос: как он выдерживает все это? В его руки попадало так много людей, у которых почти не оставалось надежды, и., тем не менее этот человек никогда не унывал. Казалось, он сам несет в себе надежду, и Мел опять почувствовала, насколько восхищается им.
— Ну и денек выдался, не так ли, Мел? — Он улыбнулся ей, когда они вместе вышли из здания.
— Не представляю, как вы ежедневно выдерживаете такое. Я бы выдохлась через пару лет. Нет, — она улыбнулась ему, — скорее через две недели. Такая ответственность, такое напряжение физических и душевных сил. Каждый ваш случай — это вопрос жизни и смерти… — Она снова подумала о Мари Дюпре… — Как с той девушкой.
— Ради этого стоит жить. Когда ты побеждаешь. — Они одновременно подумали о Патти Лу: ее состояние не вызывало опасений.
— Но ведь вам приходится так нелегко. И, помимо всего прочего, вы в течение двух часов давали мне интервью.
— Мне это понравилось. — Он улыбнулся, но его мысли все еще занимала Мари. Он просмотрел историю болезни, а его коллеги пока позаботятся о ней.
Главное заключается в том, смогут ли вовремя найти донора, но с этим он ничего не мог поделать; ему оставалось только молиться.
— Как вы думаете, вам удастся найти донора для Мари?
— Не знаю. Надеюсь на это. Ей нельзя терять время. — Как и никому из его пациентов. И в этом заключалось самое худшее. Они ждали, что кто-то умрет и подарит им жизнь, а без этого они были обречены.
— Я тоже надеюсь на это. — Она глубоко вдохнула весенний воздух и бросила взгляд на взятую напрокат машину. — Ну, — она протянула руку, — как я понимаю, на сегодня все. По крайней мере для меня. Надеюсь, вы сможете отдохнуть после такого тяжелого ДНЯ.
— Я всегда отдыхаю, возвращаясь домой к детям.
Она рассмеялась от этих слов.
— Не знаю, как вы можете говорить такое, если они хоть чуть-чуть похожи на моих. После восемнадцатичасового рабочего дня я, измученная, приползаю домой и застаю Вал, которая разрывается между двумя кавалерами, и ей надо непременно обсудить со мной свои сердечные дела, а Джесс подготовила доклад на пятидесяти листах, который мне необходимо про-1 честь за ночь. Они обе набрасываются на меня, и я взрываюсь, а потом терзаюсь раскаянием. Тяжело растить детей одной, когда никто не может разделить с тобой нагрузку, и совсем не имеет значения, насколько уставшей возвращаешься домой.
Он улыбнулся. Ему это было хорошо знакомо.
— В ваших словах есть доля правды, Мел. В моем доме больше всего хлопот с Мэтью и Пам. Марк теперь вполне самостоятельный.
— Сколько ему?
— Почти восемнадцать. — И вдруг у него возникла идея. Они беседовали возле автостоянки, и он с чуть заметной улыбкой взглянул на Мел. Половина. седьмого. — Не хотите посмотреть, как я живу? Вы могли бы принять душ и поужинать с нами.
— К сожалению, это невозможно. — Но Мел тронуло такое предложение.
— Почему? Какая радость возвращаться в гостиничный номер? Почему бы не поехать к нам домой?
Мы ужинаем не поздно, и к девяти вы можете вернуться в гостиницу.
Эта мысль показалась Мелани соблазнительной.
— А ваши дети не будут возражать?
— Нет. Думаю, они придут в восторг от встречи с вами.
— Не стоит преувеличивать. А вы действительно не слишком устали?
— Вовсе нет. Поехали, Мел, это будет чудесно.
— Для меня — да. — Она улыбнулась. — Мне ехать за вами на своей машине?
— Почему бы не оставить ее здесь?
— Тогда вам придется отвезти меня обратно. Впрочем, я могу взять такси.
— Я отвезу вас. Тогда я смогу еще раз взглянуть на Патти Лу.
— Вы когда-нибудь прекращаете работу? — Она улыбнулась, садясь в его машину и радуясь тому, что едет к нему домой.
— Нет. Как, впрочем, и вы тоже. — Он выглядел таким же довольным, как и она, выезжая со стоянки и направляясь в сторону Бел-Эра.
— Здесь так приятно. — Это напоминало поездку за город, дорога то устремлялась вниз, то делала поворот, а за окнами мелькали уединенные виллы, похожие на дворцы.
— Именно поэтому мне здесь так нравится. Не представляю, как вы можете жить в Нью-Йорке?
— Там стоит жить ради прелестей городской жизни. — Она усмехнулась.
— Неужели вам там нравится, Мел?
— Да. Я люблю мой дом, мою работу, город, моих друзей и не могу представить жизнь в каком-нибудь другом месте… — Сказав это, она вдруг подумала, что было бы неплохо вернуться завтра домой. Как бы ей ни нравился Лос-Анджелес и как бы она ни восхищалась им, ее место было в Нью-Йорке. Когда Питер снова взглянул на нее, она выглядела расслабившейся. Он сделал последний поворот налево на подъездную аллею, ведущую к большому красивому дому во французском стиле, окруженному аккуратно подстриженными деревьями и клумбами с цветами. Дом словно сошел с французской почтовой открытки, и Мелани с удивлением посмотрела по сторонам. Она не предполагала, что он живет в таком роскошном доме.