Читать интересную книгу Курс — пылающий лес. Партизанскими тропами - П. Курочкин

Чтобы обеспечить безопасность полетов и скрытно подойти к посадочной точке, наши самолеты обычно летали по разным маршрутам. Однако были случаи, когда и это не спасало. Это тогда, когда партизанские аэродромы неожиданно захватывали оккупанты. Как правило, об этом нас успевал информировать штаб партизанского движения, который осуществлял оперативную связь с комбригами и отдельными отрядами. Но случалось, что информация запаздывала.

Как-то под натиском карателей партизаны оставили аэродром. В назначенное время я не обнаружил в заданном квадрате обещанных костров. Долго кружил над лесом, хотел было уже возвращаться домой, и тут далеко в стороне заметил огненный треугольник. Оказалось, партизаны после тяжелого боя нашли силы и подготовили для самолета новую площадку. Я благополучно приземлился на незнакомом аэродроме, забрал детей, но при перелете через линию фронта, когда начало уже светать, меня обнаружили немецкие зенитчики...

Все же мне удалось прорваться тогда через их огонь. После приземления на своем аэродроме ко мне подошел Сергей Борисенко и спросил:

— Ну как, довез малышей?

И тут произошла любопытная сцена. Я показал ему на группу ребят и предложил у них спросить, как они добрались сюда. Борисенко бросил взгляд на худенького мальчугана, с любопытством следившего за посадками самолетов. [79]

— Не страшно тебе было лететь на самолете? — спросил он у парнишки.

— Нет, очень даже интересно! — ответил мальчик. — Летим, летим, а беленькие светлячки бегут и мелькают совсем рядом с самолетом...

— Да... — только и нашелся ответить летчик. Он-то отлично знал, что это были за светлячки.

— А зовут тебя как? — спросил Сергей.

— Коля Петров из деревни Боровики. Нас четверо братьев. Я первым полетел, а они завтра. Просили написать, как долетел.

— Пиши, пиши, завтра ночью отвезу твое письмо.и вместе с братьями вернусь на Большую землю. Только постараюсь, чтобы «светлячков» они не видели, нечего им так высоко летать...

А однажды случилась история, о которой долгое время не могли забыть в полку.

Один из наших самолетов потерпел аварию при посадке на партизанском аэродроме.

В те дни партизаны вели жестокие бои с карательной экспедицией. Фашисты оттеснили бригаду в глубь леса и захватили аэродром. Разбитый самолет пришлось сжечь. На другой день партизанам удалось вернуть потерянные рубежи, в том числе и площадку для приема самолетов.

На помощь вылетел командир эскадрильи Николам Дроздовский с авиатехником Василием Дегтяревым.

Поскольку помощь уже была не нужна, Дроздовский заспешил домой.

— Не возьмете ли с собой раненого партизана или детей? — спросил у летчика начальник штаба бригады.

— Не можем, — объяснил Дроздовский. — Задняя кабина загружена. Разве что техник возьмет что-нибудь в руки...

Перед самым взлетом партизаны протянули Василию Дегтяреву небольшой сверток. Дроздовский дал газ и пошел на взлет.

Уже в полете Василий определил, что в его руках находится грудной ребенок. Он прислонил сверток к лицу, почувствовал тепло, стал прижимать ребенка к своей груди.

И тут, на беду, за самолетом Дроздовского увязался «мессершмитт». Начался неравный поединок. В один из маневров техника подбросило так, что он едва не вылетел из кабины. Он ударился головой о центроплан.

7? [80]

Шлем вместе с очками сорвало с головы, но техник, не выпуская из рук ребенка, обратно юркнул в кабину. В ту же секунду он понял, что при взлете забыл застегнуть привязные ремни. Не чувствуя боли, Дегтярев схватился правой рукой за сиденье, а левой продолжал держать крохотного пассажира. Уйдя от преследования истребителя, экипажу удалось благополучно пересечь линию фронта и спасти жизнь малышу. Это был первый ребенок, которого спас авиатехник нашего полка Василий Дегтярев.

Опираясь на помощь, которую мы оказывали в ту и последующие ночи, отряды партизан из бригады Гаврилова успешно отразили натиск карательной экспедиции. Немцы откатились к своим гарнизонам.

Авиация противника продолжала упорно разыскивать не только основную посадочную площадку партизанского соединения Гаврилова, но и наш базовый аэродром. Ночные Ме-110 и легкомоторные «хеншели», напоминающие наш Як-12, каждую ночь охотились за нами. В поисках нашей базы рыскали днем и ночью фашистские самолеты, с больших высот фотографировали всю прифронтовую местность, однако наша осторожность и искусная маскировка позволили сохранить тайну базирования ночных экипажей.

Часто фашистские охотники в ожидании легкой добычи кружили над нами, а во время захода на посадку они, подобно хищнику, бросались на беззащитную машину.

Это требовало от нас хитрости, новых маневров при подходе к своему аэродрому.

Неоднократно фашисты засылали своих агентов и в партизанский край. Но партизаны так же умело оберегали свои посадочные площадки.

Однако самую большую опасность для наших самолетов представляли вражеские зенитки. Линия фронта в районе действия По-2 была до предела насыщена средствами противовоздушной обороны. Она была в буквальном смысле огненной линией. Навстречу подлетающему к линии фронта самолету поднималась сплошная заградительная стена, пробить которую, казалось, было невозможно. Зловещая свистопляска свинца и света заставляла нас каждый раз менять тактику, чтобы проскочить через огонь. Но какую бы тактику мы ни применяли, чаще и чаще возвращались самолеты с пробитыми и рваными плоскостями. Иногда повреждения [81] оказывались настолько значительными, что одному технику справиться с ремонтом было не под силу, и тогда ему в помощь подключался весь технический состав эскадрильи.

Каждый успешный полет являлся для нас не только маленьким вкладом в общее дело, но и личной победой над своими слабостями. Случалось, демон-искуситель шептал: «Видишь, там, впереди, погибает в зенитном огне твой товарищ. Через несколько секунд то же самое случится с тобой. Отворачивай! Иди назад!» Но голос совести, долга оказывался сильнее этого шепота.

Как-то на обратном пути, когда на борту у меня было двенадцать детей, я попал в особенно трудный переплет. В этом районе линия фронта совпадала с трассой полета километров на двадцать. И вот со всех сторон засверкали, загремели разрывы снарядов. Машина оказалась в огненном кольце. Высота небольшая, силуэт самолета должен был хорошо просматриваться с земли. Поэтому его быстро схватили прожекторно-зенитные установки. Самолет как бы попал в густой рой разноцветных пчел — красных, зеленых, оранжевых. Маневры по высоте исключались. Как раненый зверь, я бросался из стороны в сторону, пытаясь вырваться из огня. Огонь оттеснил меня к вражеской территории. Отчаянные маневры над гитлеровскими укреплениями с каждой секундой усугубляли мое положение.

Зенитки неистовствовали. На большой скорости снижаюсь к земле. Ночные, плохо видимые ориентиры стремительно мчатся навстречу, становятся более яркими, укрупненными... Быстро останавливаю снижение. Когда нос самолета подошел к горизонту, наклоняю машину в левый крен и восстанавливаю курс.

Орудия стреляли часто. Было слышно грохотание пуль и осколков, бивших по деревянной конструкции самолета. Разорванная в нескольких местах перкалевая обшивка трепетала, издавая звучные хлопки.

И когда все же я приземлился на своем аэродроме и посмотрел на свой самолет со стороны, у меня ослабли ноги. С крыльев свисали клочья полотна, как будто их рвали зубами, из мотора текло масло, снаряд разворотил стойку центроплана...

К великому счастью, не пострадали дети. Их бережно приняли наши медики, с родительской любовью обласкали, накормили, одели, уложили спать. [82]

Днем автомашины отвезли маленьких советских граждан дальше в тыл. А мы, летчики, уже готовились к полетам за новой партией малышей.

Учись сам и учи других

Цель во тьме видна едва,

Месяц светит еле-еле.

В ноль часов один По-2

Бомбы опустил над целью.

И, уйдя на разворот,

Он услышал в небе поступь:

Это Новый, Новый год

Мчится курсом девяносто.

...Быстро шея По-2 назад,

И, казалось, крылья пели...

Кто из нас бы не был рад

Встретить Новый год над целью?

Эти стихи были опубликованы в нашей фронтовой газете.

По-фронтовому скромно, нешумно отметили мы начало нового, 1944 года. Пожелали друг другу удачных вылетов и долгой жизни.

Но с вылетами не повезло. Год начался с обильных снегопадов и метелей. С оттепелью пришли туманы. Потом ударили морозы, и снова прижалась к земле облачность. Короче, из-за плохой погоды нам долго не удавалось открыть свой боевой счет.