Это очень приятно! Это очень горячо! Будто он знает и задевает каждую особенную точку. Разрядка подступает все ближе и ближе. Я уже в шаге от пика, и…
Тут происходит то, чего совсем точно не должно было произойти в этот момент.
Я улавливаю знакомый аромат сирени. Щекочущий, волнующий, тяжелый. Аромат, смешанный с мужским возбуждением. Какого черта?!
Перемещаю пальцы с плеч на голову Федора и понимаю, что не ощущаю короткого рыжего ежика. Мои пальцы тонут в мягких, длинных кудряшках. Сердце набирает разбег за миллисекунды.
Я слышу хриплое мужское:
— Вот так, девочка моя… да…
Но это не голос Феди.
Это…
Да быть того не может!
Я резко распахиваю глаза.
Твою мать!
Встречаюсь не с зелеными Федора. А с карими, жгучими глазами Нагорного, нависшего надо мной всей своей широкоплечей фигурой.
Секундная заминка, и до меня доходит еще кое-что важное.
Я не у себя дома, отлюбленная на столе своим женихом. Я в Сочи. В долбаном номере для новобрачных. На огромной кровати, и… все это был не сон!
С моих губ срывается оглушительный визг…
Глава 11. Выспался он!
Стеф
Демон-босс: “Ростовцева, ты где?” — прилетает мне в мессенджер.
Я мажу взглядом по экрану. Неторопливо допиваю воду в стакане. И только потом набираю ответ:“В паназиатском ресторане при отеле”.
Смысла прятаться нет, у нас сегодня первый рабочий день. Все равно найдет.
Отправляю, получая через мгновение приказ:
Демон-босс: “Жди меня там. Скоро буду”.
Да, капитан!
Блокирую и откладываю телефон.
За окном раннее утро. В ресторане помимо меня и официантов — ни души. Нет таких долбанутых на голову туристов, которые идут на завтрак ровно в семь утра. Я тоже была бы рада поспать еще часик-другой, но диван в гостиной номера приказал долго жить моему позвоночнику.
У меня болит все! От мизинца на пальце до последнего волоска на голове. Каждая мышца, каждый нерв. Я предпочла досрочно закончить свои сегодняшние мучения и, приняв душ, вот уже час как сижу в ресторане, наблюдая за медленно просыпающимся черноморским побережьем. Благо, угол обзора отсюда шикарный и кресла мягкие…
“Я выныриваю из эротического сна, как новичок аквалангист с десятиметровой глубины. Резко, больно и с перепадом давления! Собственный визг режет слух, приходится захлопнуть рот и скинуть с себя Нагорного, пихнув его в грудь с такой силой и прытью, которой сама от себя не ждала. Парень аж отлетел на другую половину кровати.
Путаясь в простынях и подушках, я подскакива, и щелкаю выключателем, врубая ночник. Рассеивая отвратительно интимный полумрак, кричу:
— Какого черта ты творишь, блин?!
Злая, взъерошенная, с горящим взглядом и разомлевшим телом, которое вата! Каждая клеточка требует продолжения. Между ног тянет от неудовлетворенности. Я была уже на гребаном пике! Я же чуть… Прямо с ним…. Здесь… Капец!
Стекаю ногами на пол, сообразив, что на мне нет ничего, кроме насквозь мокрых трусов. Стягиваю на себя одеяло. Впадаю в еще большее бешенство, потому что оно перестает прятать от меня то, что ниже пояса Сережи. А у него стоит! Ткань боксеров просто не в силах удержать ту мощь, что предположительно должна удерживать. Охренеть!
— Ты чертов извращенец! Спрячь это!
— Тс-с-с, не вопи, спокойно, — поднимает руки парень, и не думая прикрываться. — Это просто физиология, Карамелька. Он не ложится по приказу. Увы. Я пробовал.
— Ты чуть меня не изнасиловал!
— Протестую, — хмурит брови. — Это называется не так.
— А как?! Засунуть руку в трусы чужой спящей девушки — как это называется?!
— Возможно, я просто хотел сделать тебе приятно?
— Приятно делают по обоюдному согласию, Сер-режа!
— Ты согласилась.
— Когда это?!
— Ты сказала: «м-м-м, да, еще» — конец цитаты.
— Ты надо мной издеваешься?!
Он ржет. Нагорный смеется, глядя мне в глаза.
Смешно? Ему смешно?! Наглец. Паразит. Извращуга!
Я хватаю с кровати подушку, запуская прямо в его наглую морду! Парень уворачивается.
Следом летит вторая подушка. За второй третья. Нагорный пляшет по спальне отскакивая из угла в угол. Я закидываю его всем, что попадается под руку, воплощая свой отвратительный сон в реальность. Первую его часть! На вторую может закатать губу!
Останавливаюсь только, когда рука ощущает тяжесть настольной лампы, которую я умудрилась содрать с тумбочки и вырвать из розетки…
— Все, успокоилась?
— Как ты оказался в моей кровати?
— Поправочка — это наша кровать.
— Ни черта подобного! Я первая на нее легла!
— Да, — кивает, Нагорный, — когда я уже на ней спал.
— Брехня!
— Ты вырубилась рядом со мной Стеф. А потом начала лезть во сне обниматься. Я, блть, не железный! Я не могу прикидываться бревном, когда ко мне прижимается горячее женское тело!
— Тело?! — рычу, стискивая зубы. — Я тебе не «тело»! Бабы, скачущие на твоем члене — тело, я не такая, ясно?!
— Ясно. Ты можешь перестать так орать? Мы сейчас перебудим весь отель. Уже все побережье знает, что “ты не такая”, а я “маньяк-насильник”. Заканчивай. Ничего не случилось криминального. Теб, вон вообще понравилось!
— Ни капли. Это было ужасно!
— Повторяй себе это чаще. Может, однажды сила самовнушения сработает.
— Я тебя прибью…
Перехватываю лампу двумя руками и обегаю вокруг “аэродрома”. Нагорный в два счета перемахивает по матрасу через кровать. Поднимает руки:
— Спокойно, Карамелька. У тебя упало, — стреляет глазами.
— Что? — смотрю вниз. — Твою ж… — ныряю под кровать, подтягивая и возвращая на место съехавшее одеяло. — Хватит глазеть! — шикаю на парня, кое-как обматывая все два с половиной метра вокруг своей голой груди.
— Я ничего не видел, — заявляет мне с честными глазами Сережа. — В этот раз…
— Лучше замолчи!
— Тс-с-с, на полтона ниже, Стеф.
— И да, — понижаю голос до шипящего шепота, — я не могла лезть к тебе обниматься! Я вообще не люблю обниматься во сне, чтобы ты знал! — топаю босой ногой, краснея до кончиков ушей.
— То-то оно было заметно. Вцепилась руками и ногами, как клещ.
Я снова замахиваюсь лампой. Но вовремя себя торможу. Не хватало еще из-за него за решетку загреметь. Мной сейчас руководит таких масштабов бешенство, что организовать смерть по неосторожности как не фиг делать.
— Идиот! Какой же ты все-таки идиот!
Я грохаю многострадальную лампу на стол. Хватаю с пола одну из подушек, сгребаю с тумбы телефон и топаю в гостиную.
— Куда?
— Спать. Подальше от тебя. Или в тебе взыграло благородство, и ты решил самоизгнаться на диван?
— Карамелька, не дури! Ты не сможешь там спать. Диван неудобный. Вернись в кровать.
— Не дождешься. Я лучше лягу на полу, чем рядом с тобой, Нагорный. Ты бессовестная сволочь, не умеющая