Хосе пытался представить, что больше никогда этого не повторит: не будет стоять посреди места убийства, пытаясь собрать частицы мозаики воедино… и у него получилось. Он будет проводить больше времени со своими девочками, помогать жене по дому, присутствовать на выпускном, разрезать торты на дни рождения, зажигать фейерверки, выгуливать собак. Не пропустит больше ни одного Рождества или Дня Благодарения.
Черт, если вдруг захочется отметить День Сурка, то почему бы и нет.
Рыбачить летом. Варить дома пиво осенью. Встречать уютную зиму и радостную весну.
Никаких больше трупов.
И… пропавших без вести.
Никаких больше вопросов без ответов, никаких следов, ничего.
Хотя он не хотел думать о своем бывшем напарнике Бутче О’Ниле, он не смог сдержаться. Он приближался к концу своей карьеры с множеством нераскрытых дел, и Бутч был главным из них… может, потому что причина в том, что оказалось, что коп из Южного Бостона, с густым акцентом, торчащими волосами и невероятной чуйкой на правду словно все еще был рядом.
Хосе все еще помнил, как вошел в квартиру старого напарника тем утром. Как всегда он приготовился увидеть тело, но не потому, что кто — то убил парня, а потому что сам Бутч допился до бессознательного состояния, упал в ванной и разбил себе череп.
Или отравился алкоголем, который вливал в себя в конце каждой ночи.
В конкретно то яркое солнечное утро, Хосе осознал, что привык к всплеску тревожности, который случался, когда он стучал в дверь Бутча и без спроса заходил в квартиру, а потом испытывал приятное облегчение, обнаружив своего напарника в мятой кровати, без сознания, но живого. Ритуал из аспирина, стакана воды и пинка парню в направлении душа стал частью его дня.
Но в то последнее утро… В квартире никого не было. Никто не спал, зарывшись лицом в простыни. Не выключился на диване. Не вырубился в обнимку с унитазом.
Шли дни и недели, но… ничего. Ни зацепок, ни свидетельств, ни тела. Исчез. Но учитывая, как Бутч относился к себе, и жесткую жизнь, которую он вел? Хосе не мог сказать, что был сильно удивлен.
Не — а, у него просто разбилось сердце.
Он оглянулся на диван.
— Нет ничего хуже, чем пытаться спасти кого — то.
Будучи праведным католиком, Хосе проводил много времени в молитвах о своем бывшем напарнике. Он также очень скучал по парню, и не только по личным причинам. Как и Трей, он хотел, чтобы Бутч был на этом месте преступления, вернулся потом в штаб для изучения документов, стучал в двери и задавал вопросы.
О’Нилу не везло в личной жизни, но детективом он был феноменальным.
Редкий человек.
Время от времени Хосе вспоминал его, и когда воспоминания становились слишком болезненными… почти сразу… он переключался, представляя, что Бутч живет в параллельной вселенной в Колдвелле, с красавицей женой и кучкой мелких защитников вокруг него…
Когда острая боль пронзила его лобную долю, Хосе застонал и застыл на пороге кроличьей норы. В любом случае все это фантазии, отрыжка его разума, неспособного принять отсутствие тела для подобающих похорон.
Потирая лицо, он знал: он никогда не справиться с тем, что так и не выяснил, что случилось с парнем. И поэтому всегда сочувствовал семьям, не добившимся справедливости.
— Бутч, куда ты исчез, — пробормотал Хосе вслух.
Он привык говорить со своим бывшим напарником, как бы дико это ни выглядело… но он давно решил, что людям же можно беседовать со своими собаками, верно?
Направляясь к двери, он выключил потолочный свет и закрыл все за собой. Взяв желтую полицейскую ленту, которую навесили на дверь снаружи, он перетянул ее поперек прохода, цепляя на гвозди в наличнике. Потом скрепил все свежей печатью и оставил свою подпись.
Направляясь к лестнице, Хосе подтянул свои брюки и похлопал себя по животу. Наверное, стоило бы начать бегать. Играть в футбол. Как насчет баскетбола у церкви вечером по вторникам и четвергам?
Лестница была грязной и покрытой пылью — как и все здание — и ступени скрипели и стонали под тяжестью его ботинок. С другой стороны, изучив повреждение крыши на месте преступления, удивительно, что здание еще не обрушилось. И на этой ноте он решил держаться ближе к стенам. Добравшись до первого этажа, Хосе…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Шарканье, словно шорох крыс по голым половицам, послышалось справа над головой. В квартире под местом преступления дверь была закрыта. В отличие от всех остальных.
Наверняка кто — то проверил, чтобы там никого не было?
Он подошел к ней, сжал руку в кулак и постучал костяшками.
— Есть кто? Это Детектив Де Ла Круз, ОПК. — Он запустил руку в куртку и достал значок. — Извините, у вас есть пара минут поговорить о вашем соседе сверху?
Было сложно поверить, что внутри кто — то есть. Дилер проворачивал здесь большие объемы товара, он точно обезопасил все здание… которое, судя по информации, которую Хосе нарыл через поисковик, было брошено собственниками, банк запретил право выкупа, и после оно стояло бесхозное на протяжении восьми последних лет.
Хосе посмотрел по коридору напротив. Вторая дверь была открыта. Он повернулся и снова постучал.
— Есть кто дома? — сказал он чуть громче.
В ответ послышался приглушенный шорох, означавший, что внутри был кто — то крупнее рядовой собаки… Но если человек не отвечает, то у Хосе нет оснований для входа. Может, это был кот, мужчина или женщина, просто жившие тихой жизнью.
Точно связанной с наркоторговцем.
— Я оставлю свою визитку. — Он достал карточку из кошелька и затолкал в щель в опанелке. — Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
Хосе подождал еще немного, а потом направился вниз по лестнице. Бесило, но он попробует еще… И установит внешнее наблюдение за домом. Тот или те, кто там находятся, рано или поздно отправятся за продуктами. Рано или поздно их пути пересекутся.
Он только вышел из здания, как напротив припарковался черный «Эскалэйд». Учитывая наглухо тонированные стекла и черные матовые диски, машина явно принадлежала кому — то той же профессии, что и у убитого.
В местном таксопарке разъезжают на другом транспорте.
Может, это дипломат. Но что он забыл в этом районе?
Что ж, с каждым часом все интереснее, не так ли?
Хосе посмотрел налево. Направо. Вокруг ни одной машины, ни припаркованной, ни мимо проезжающей по сколотому асфальту. На здания квартала не горели огни. Никто не шел по тротуару и не передвигался за окнами.
Учитывая, что он один — одинешенек, может, лучше встретить приехавшего на открытом воздухе. Не то, чтобы его не могли пристрелить на улице, просто на лестничной площадке это было более вероятно.
Где был Бутч О’Нил, когда он так был ему нужен. Этот сорвиголова из Саути — лучшее прикрытие…
Дверь джипа открылась, и показалась длинная нога. Черные слаксы… Нет, кожаные брюки. А потом….
Хосе застыл. И не мог поверить, что видит перед собой.
На кого он смотрит.
* * *
— … оставлю свою визитку. Я бы хотел задать вам несколько вопросов.
Когда мужской голос донесся из — за закрытой двери, Рио стиснула кляп, пытаясь издать шум, который бы услышал мужчина. Когда она снова ничего не добилась, она напряглась в путах вокруг шеи и ног. Она лежала на боку, ее тело плотно зафиксировано в двух точках так, что она ничего не видела.
Не смотрят на все попытки, максимум ее результата — ерзанье на полу… Но этот тихий звук не уйдет за пределы комнаты.
Со сдавленным стоном Рио повернула шею насколько могла… пока не уловила периферийным зрением квадратик света, прорывающегося сквозь дверную раму с лестничной площадки. Внизу пара мужских ног прерывала этот поток света.
По ту сторону преграды детектив Де Ла Круз, которого она знала, которого уважали во всех подразделениях, постучал один последний раз…
Ботинки отступили в сторону, линия света снова стала ровной, непрерывной.
Когда его шаги начали удаляться, а потом послышался топот по шатким ступеням, единственный шанс Рио перешел в разряд невозможности.