Читать интересную книгу Тихий друг - Герард Реве

Он уже почти не интересовал меня больше, но все еще нравился мне, милый мальчик.

Чтобы высвободиться из него, мне пришлось встать на колени, при этом я задел плечом нижнюю полку настенного шкафчика, и оттуда, прямо на спину Лауренса, упало что-то тяжелое. Книга? Нет, синий, в твердом переплете годовой или юбилейный номер «Coiffure»,[12] датированный 196*, изданный Объединением Парикмахеров…

— Все благое приходит свыше, — вяло заметил я.

Я выпрямился на дрожащем, пружинистом матрасе, чтобы положить это прелестное издание на место, и отодвинул зеленую шторку. Да, здесь должна была стоять эта идиотская штука, на самом верху… Шкафчик был довольно глубоким, и место на полке, где, скорее всего, прямо, стояла эта книга, было не совсем пустым: пространство позади занимала матово-черная коробка или ящик, на котором… Эге, а что это за трубочка?.. На черной коробке, круглым отверстием ко мне, лежал предмет, который я сперва принял за тонкую железную трубочку, и только взяв его в руки, понял, что это старомодный ключ, ключ от старого шкафа или рундука… Или же, нет: ощупав поверхность коробки, я обнаружил спереди отверстие, видимо, именно к этой замочной скважине должен подойти ключ… Что в этом сундучке: девичий дневник Кристины или альбомы с поэзией?.. Скоро узнаем… Кстати, ключ этот я где-то видел…

Где?.. В том фильме?.. Нет, в фильме был английский ключ… Тогда где?.. Ну, неважно…

Я разрешил Лауренсу пойти вместе со мной в ванную и принять душ. Я провел его через большую спальню, вид которой наполнил его небывалым восхищением. Какие просторы… Кто здесь спит?

— Два человека, не видишь, что ли? — сказал я строго, мне показалось, что слишком уж он, видимо, заинтересовался мелочным грехом супротив Святого Духа, втроем.

Да, если бы когда-нибудь так и случилось… Если Кристина не будет ныть и если Герман станет моим братом в любви, если, если, если… да тогда, тогда мы с Германом как-нибудь будем пытать. Лауренса на этой большой двухместной кровати, часами напролет, до вечера, не торопясь, может, целые выходные. Под душем я гладил мокрые, отзывчивые бедра Лауренса и действительно почувствовал, что опять возбуждаюсь… Но, скорее всего, я никогда с ним больше не встречусь, а из всех моих мечтаний в этой жизни вряд ли что-либо осуществится…

Неужели придется, провести остаток дня с Лауренсом? Невозможно придумать чем заняться, если только я не буду седлать его каждые полчаса, потому что говорить с ним… о чем?.. И все равно он — очень милый мальчик, настоящий мяконький, милый, нежный звереныш. Может, все-таки, такому как я, стоит жениться на таком вот Лауренсе… со всей его домовитостью?..

Но, к счастью, ему нужно было идти: вечером, сегодня вечером, их группа давала представление, да еще и в большом городе Р., в настоящем зале. После обеда им предстояло отрепетировать несколько трудных моментов, потом, перед началом спектакля, они поужинают вместе, прямо на сцене, куда им доставят еду, так здорово… правда, невероятно здорово…

Много ли гомику нужно?.. Но если народу нравится, что в этом плохого?.. Пусть бы все пидоры были как он, вместо того, чтобы строить из себя настоящих мужиков… Ну да, психиатрам тоже надо с чего-то кормиться…

Что они играют? «Веселую Вдову»… Да, на нидерландском…

На большом листе почтовой бумаги я записал свои координаты в большом городе А. Кто знает… Мое имя не произвело на него впечатления, но я никогда и не пел в микрофон…

Прощание в холле, который все еще был полон мечтами и удивительными играми разума, что зародились тут больше недели назад, причинило мне даже некоторую боль, будто я уже успел привязаться к этому блондинчику-принцу, созданному исключительно для любви, пения, музыки и красивой одежки…

Нет, в ответ я ни имени его, ни адреса не получил… Было ли это результатом небрежности, забывчивости, которая свойственна некоторым примитивным людям, уверенным, что если они что-то знают, то и другой наверняка тоже в курсе?.. Или его отпугнул наколдованный мной и с лихвой приправленный инцестом треугольник вкупе с приказанием поцеловать фотографию «моего» Германа?.. Не все настолько же испорченные, как я, это уж точно… «Лауренса» я больше никогда не увижу.

X

Если разобраться, то все вернулось на круги своя: все было, как несколько часов тому назад, будто вообще ничего и не произошло. Вновь я был один в пустом, покинутом доме, где, да-да, еще в течение полутора суток буду «предоставлен самому себе», чтобы «работать», но по преимуществу я буду сидеть и смотреть на улицу, что-нибудь потягивая. Так и вышло, в своей жизни я еще часто и долго буду пялиться в окно.

Или все-таки выйти на пляж, приняв еще чуток? И по дороге единственный раз, самый последний и самый безнадежный раз, прогуляться в округе Улицы Жимолости? Кстати, хоть и непонятно, почему, в имени этой улицы чувствовалось какое-то напряжение, мне обязательно нужно будет увековечить его, назвав так рассказ или стихотворение, пока кто-нибудь другой не украл его у меня с языка: Мальчик с Улицы Жимолости… Его, не себя самого, а его, и только его, которого я никогда больше не увижу и не встречу, нужно обессмертить и «восславить в вечной песне»…[13]

Ну что, выйти все-таки опять на улицу? Или нет?.. В любом случае, я принял «последнюю» двойную порцию виски и вновь погрузился в размышления. Я был эдаким искателем, как это обычно называют… Но, если призадуматься, что здесь можно найти?.. Я постоянно искал подоплеку там, где ее не было вовсе, там, где вообще ничего нельзя найти… Что искал я, например, здесь? Здесь, в этом доме, неужели я вправду думал, что… Нет, в этом доме я наверняка никогда ничего не найду… Ах, да: в комнате наверху, на полке, за прелестным руководством для парикмахеров еще стояла та коробка… Почему она была спрятана?.. Нет, там наверняка не было ничего особенного, кроме сколь «игривых», столь и никчемных украшений из железа и стекла, которые в поисках «современного творчества» купила эта, как ее, подруга и временный компаньон Кристины — Хильда… Или, может, там деньги?.. Да ладно… Ага, может, немецкие марки, обесцененные инфляцией…

Почему меня это так заинтересовало? Ну, да, все же посмотрю одним глазком… Я поплелся наверх.

Комнатка еще была наполнена «восхитительным» душком беззаботно чирикающего блондинистого любовничка-звереныша Лауренса, которого я больше никогда не буду держать в своих страждущих, безмерно жаждущих, одиноких, страждущих и так далее, руках, и которого я никогда не увижу… Ships That Pass In The Night…[14] От этого роскошного клише, пришедшего на ум благодаря алкоголю, мои глаза увлажнились.

Зачем я же пришел наверх?.. Ах, да, коробка…

Я снял с полки праздничный выпуск парикмахерской радости, который стоял прямо перед коробкой, вытащил ее вместе с ключом и поставил на кровать… Да, этот ключи… у меня связаны с ним какие-то — нет странно, но неприятные — воспоминания… Да и с коробкой… с коробкой тоже… Я, кажется, видел ее раньше, но где? Я ведь раньше никогда не был в той комнатке и никогда не видел этот шкафчик…

В длину коробка была в два раза больше, чем в ширину, и сверху очень походила на гроб (но это всего лишь игра-воображения, моих вечно безрадостных мыслей), как его изображали на средневековых гравюрах: четыре стенки расширяются книзу, а над ними плоская крышка, которая, в сущности, меньше, чем дно.

Она была сделана, думается, три четверти века назад, из дерева покрашенного тусклой черной краской. Края крышки были украшены изящным орнаментом из позолоты, которая почти не выцвела. Ho… я ведь уже где-то видел эту коробку?

— Бум!

Я застыл от ужаса. Где-то сильно хлопнула дверь, и прозвучал слабый, но отчетливый удар. Кто это?..

A, черт возьми: это та дурацкая балконная дверь в пустом доме на другой стороне улицы, — видимо, ее все еще нет закрыли. С тех пор как я приехал, погода, была тихая, но сейчас, наверное, опять поднялся ветер. Действительно: солнце еще светило, но небо затягивали тучи.

Я перевел дыхание. Нет, негоже шарить в чужом доме… Но честное слово: я не собирался ничего тырить. Тогда что же я искал? В любом случае эту коробку нужное наконец —

Но ведь это? Я вновь застыл. Постепенно во мне поднималось воспоминание. Мне почудилось нечто очень неприятное, некое предвестие несчастья, даже угроза… Да, я вспомнил… Это был… если я, по крайней мере, не свожу сам себя с ума или не сплю наяву… Этот ключ… разве не его держал тот человек из отеля, серьезный худой мужчина из моего сна в первую ночь, проведенную в этом доме; он держал его в руках и направлял на меня… да, круглым отверстием ко мне, так что казалось: это ствол пистолета?.. Разве нет?.. И… этот гробик… его крышка… это ведь в точности миниатюра той двери во сне, которую старик приоткрыл: дверь той комнаты… в темном коридоре?..