Но вот посидеть в одиночестве и разложить по полочкам все, что с ней произошло за последние дни, как раз и не было возможности. Рядом с ней находился человек, чье присутствие казалось таким же нереальным, как и вся окружающая обстановка. И все‑таки все было именно так: ее пригласил в этот ресторан сам Дэн Смирнов, несмотря на то, что он не терпит журналистов, несмотря на ее собственную наглость, которую, впрочем, она ни за что не проявила бы без того найденного на полу несчастного пропуска. Как все странно, однако!
С изысканной вежливостью Дэн проводил Анну до столика, помог усесться в мягкое, очень уютное кресло. Предупредительный официант принес меню и карту вин.
— Что вы будете пить? — спросил Дэн. — Может быть, шампанское? В конце концов, нам есть что отметить: ваш дебют на подиуме — хоть и несанкционированный, но забудем это, ваше интервью, успех показа моей коллекции. Что вы предпочитаете? «Моэ э Шандон»? «Дом Периньон»? «Кри‑сталь Редер»?
— Я полностью полагаюсь на ваш вкус, — ответила Анна.
Дэн кивнул.
— Вы хорошо поступили, что предоставили выбор мне, я прекрасно разбираюсь во французских винах, дома у меня есть небольшая, но достаточно ценная коллекция, не говоря уже об именной бочке французского коньяка, которая стоит и дожидается своего часа на одном из известнейших винодельных заводов Франции.
Анна слабо улыбнулась, пожала плечами. Чем она никогда не интересовалась, так это коллекционированием вин. От Дэна ничто не ускользнуло — он неожиданно усмехнулся.
— Поистине королевское безразличие, — весело произнес он, видимо, нисколько не обидевшись на поведение Анны. — Скажите, — с внезапным интересом обратился он к ней, — ведь у вас, среди коллег, наверняка принято давать друг другу прозвища? Вас, случайно, не называют «Снежной королевой» или чем‑нибудь в этом роде?
— Насколько я знаю, нет, — ответила Анна, решив, что об известном ей прозвище «Железная женщина» лучше не упоминать. Перед ее мысленным взором вдруг на миг появилась ненавистная физиономия Воронцова.
— Странно, — искренне удивился Дэн. — Вам бы это пристало.
— Хотите сказать, что я ледышка? — осведомилась она, с трудом сохраняя хладнокровие. «Черт, предположим, ты владелец модельного агентства и создаешь всякие там коллекции, но и я тоже не какая‑нибудь безвестная дурочка, чтобы со мной разговаривать в подобном тоне».
— Нет, я‑то так не думаю, — не спеша проговорил Дэн. — Может быть, вы этого еще не поняли, но я большой знаток женской психологии. Скажем так, — он картинно помахал рукой, — это нужно мне в моей профессиональной деятельности. Впрочем, закончу сначала говорить от вас. Итак, вы производите впечатление на удивление цельной личности. У вас есть свой моральный кодекс, который вы стараетесь соблюдать неукоснительно. Это даже странно, при вашей‑то профессии. Насколько я знаю, чтобы стать хорошим журналистом, надо быть беспринципным. А вот у вас принципы явно есть. Непонятно, отчего же вы тогда хороший журналист?
— Боюсь, вы судите о нас, тележурналистах, слишком предвзято, — отозвалась Анна, делая вид, что внимательно следит за пузырьками, поднимающимися со дна бокала. — Не такие уж мы и монстры.
— Да, конечно, — согласился Дэн, даже не стараясь скрыть иронии. — Знаете, один такой «не монстр» как‑то заснял меня, когда я целовал руку очень известной и популярной актрисе, лет на тридцать старше меня, имени которой я вам, конечно, не назову. А на следующий день в газете появилась статья, в которой сообщалось, что мы с ней помолвлены и я хочу прибрать к рукам все ее денежки. Боже мой, да только полный имбецил мог себе такое вообразить — будто я нуждаюсь в деньгах! — Дэн воздел руки, как бы призывая небо в свидетели. — Хотя на самом деле нас с ней связывает многолетняя дружба и чисто деловые отношения.
— Однако вы не можете не согласиться с тем, что СМИ делают вам, да и многим другим, рекламу.
— Да, хотя ко мне, как вы сами знаете, это не относится — я предпочитаю не сталкиваться с представителями вашей профессии. Вот сих пор поражаюсь, что сижу сейчас с вами за одним столиком. Кстати, шампанское выдыхается… А что касается СМИ, то рекламу, конечно, они делают, но зачастую создают ложные образы тех, о ком пишут… Предлагаю тост за нашу встречу, а также за вашу и мою удачи.
Бокалы мелодично зазвенели. Шампанское было ледяное, но после первого же глотка Анна почувствовала, как внутри нее разливается приятное тепло.
— Собственно говоря, у меня есть к вам одно деловое предложение, — неторопливо сообщил Дэн, слегка улыбнувшись, отчего от уголков его глаз разошлись лучики. Улыбка получилась необыкновенно теплой.
Анна чувствовала, что все больше подпадает под обаяние этого человека. Осознав это, она смутилась: никогда еще ей не приходилось ощущать такого. Обычно те, у кого она брала интервью, были для нее всего лишь объектами ее работы, не более того. Они предоставляли ей материал для репортажей, она благодаря этому становилась еще более известной. Не раз многие из них предлагали затем встретиться в более неформальной обстановке: журналистка‑то была к тому же красавицей! Но Анна, как правило, отказывалась. И, уж конечно, никогда ее сердце не вело себя так странно: сейчас оно то сильно билось, как испуганная птичка в клетке, то замирало. С чисто медицинской точки зрения это невозможное явление, и только влюбленные знают, что такое все‑таки бывает. Но ведь она‑то не влюбилась. Конечно нет! Просто ужинает в ресторане с героем своего телевизионного материала. А что? Разве не может владелец модельного агентства, разрабатывающий коллекции одежды в стиле высокой моды, пригласить на ужин блестящую молодую журналистку, которая делает успехи на пути к чему‑то главному, что пока еще неясно, но все‑таки маячит вдали? Ничего из ряда вон выходящего не происходит, верно? Только вот почему же так неровно бьется сердце?
— Я вас внимательно слушаю, — произнесла Анна официальным тоном, отложив вилку и машинально выпрямившись в кресле.
— Это замечательно, — сказал Дэн таким тоном, будто в этом действительно было что‑то замечательное. — Только вам вовсе не обязательно напускать на себя такой неприступный вид. Я уже говорил вам по телефону, что вы можете быть спокойной — это и в самом деле всего лишь деловой разговор двух здравомыслящих людей, ничего более. Так что садитесь, пожалуйста, поудобнее. Да, так будет гораздо лучше, — весело добавил он, увидев, что Анна откинулась на спинку кресла. — Знаете, непринужденность вам вообще к лицу. К сожалению, официальность часто портит женщину она становится такой холодной, такой жесткой. А ведь женщина должна излучать тепло и нежность… Я не говорю о вас, — торопливо поправился Дэн. — Я просто уверен, что за вашими хладнокровием и независимостью «есть и цветущий сад, и сумерки ворота дворца»…