— Я такими сведениями не располагаю.
— Связаны ли вы обязательством с каким-либо джентельменом?
— Мистер Беккер!
— Хорошо, я спрошу прямо. Вы являетесь любовницей мистера Иннелина?
Мы замерли перед прилавком каждый со своей стороны. Беккер яростно буравил меня своими цепкими глазками. Несомненно, в его глазах я уже была преступницей, сначала поправшей общественную мораль, а под конец опустившейся до убийства. Из всех несправедливостей, с которыми мне пришлось столкнуться в последнее время, эта была худшей! И я понятия не имела, как его разубедить! Мне стало нехорошо, в ушах зашумело.
К счастью, в этот момент вернулся Иннелин и уже во второй раз за сегодняшний день спас меня от неприятного разговора. Он вежливо, но непреклонно проводил инспектора за дверь. На этом моё сотрудничество с полицией закончилось. В участок я так и не осмелилась наведаться, мистер Беккер у нас тоже больше не появлялся.
Глава 15
Домой в тот день я добралась уже поздним вечером, продрогшая, голодная и злая, как сто тысяч чертей. В темноте я пару раз провалилась ногой в лужу, и даже новое пальто не могло полностью защитить меня от ледяного пронизывающего ветра. Представляю, что со мной было бы в старенькой шали! Я понимала, что только доброта (или предусмотрительность) Иннелина спасла меня от воспаления лёгких, а нашу торговлю — от вынужденного простоя. С огромным облегчением я захлопнула, наконец, за собой дверь своей квартиры. Сил уже ни на что не осталось. К моему изумлению, на столе меня ждал поднос с горячим чаем и свежие булки. В камине, который я уже отчаялась когда-нибудь увидеть исправным, плясал огонь. Я удивилась. С миссис Хиггис приключился вдруг приступ милосердия? Уж не собирается ли она повысить квартплату?
Обратив свой взгляд, а потом и зуб на булки, я не сразу заметила лежащий на кровати свёрток — точь-в-точь такой же, какой приносил сегодня лорд Рэндон. Интересно… Он что же, приходил сюда? Если свёрток предназначался для меня, то почему бы не отдать его мне прямо в лавке? Что ещё за фокусы? Под свёртком обнаружилась записка: «Я вовсе не считаю моих людей пешками. Примите это хотя бы как знак моей заботы. Р.»
Я с раздражением развернула упаковку и… ахнула. Внутри оказалась длинная, теплая накидка с капюшоном. Мягкие бархатно-черные складки пушистого меха растеклись по кровати. Я осторожно погладила их ладонью, набросила манто на плечи. Невероятные ощущения. Мех обнимал меня нежнее любовника (насчет любовника я, конечно, теоретически предполагаю), шуршал на ухо что-то ободряющее. Мне было удивительно хорошо и одновременно ужасно грустно. Вот он, типичный подарок столичного аристократа — прекрасный, дорогущий и… бестолковый. Не спорю, Рэндон — широкой души человек, но он совершенно не способен взглянуть на жизнь с чужой точки зрения. Куда я такую красоту надену? Эта вещь настолько не соответствует моему статусу, что меня просто засмеют. Нет, сплетничать не будут, тут он мне всё чётко объяснил. Чтобы блистательный лорд Рэндон, которого ждут не дождутся самые распрекрасные невесты в Спленфилде, вдруг увлёкся какой-то мисс Гордон? Это не сплетня, это анекдот.
Задремавший было в кресле кошан при виде накидки оживился, обошел вокруг меня, что-то одобрительно муркнул.
— Нет, дружище, эта вещь не про нас, — я с сожалением убрала меховое чудо в шкаф. — Придётся вернуть.
Я легла в постель, но заснуть никак не удавалось. Выстуженная комната ещё не прогрелась, так что я настроилась провести ещё одну ночь, стуча зубами от холода. Я с головой зарылась в тощее шерстяное одеяло — не помогло. Альков тоже не спасал, его древняя ткань была такой тонкой, что местами даже просвечивала. Промучившись ещё с полчаса, я решительно встала, распахнула шкаф, достала подарок обратно. Под покрывалом из диковинного меха я заснула почти мгновенно, успев ещё подумать: пусть пальто хоть так мне послужит, пока я его не верну! И снилось мне что-то чудесное.
* * *
Справедливости ради должна сказать, что я нечасто так допоздна задерживалась на работе. В основном, мои вечера проходили довольно однообразно. Каждый раз, спровадив разговорчивую миссис Хиггис, я усаживалась за стол, зажигала лампу и со вздохом придвигала к себе оба порядком осточертевших фолианта. Мы с Иннелином рассчитывали найти в них что-то объясняющее поведение Чернокнижника, как мы между собой прозвали убийцу. Надо же было его как-то называть.
За неделю упорных изысканий мне удалось извлечь из книг следующую информацию. Во-первых, обе они были написаны на кельтбере, с редкими вкраплениями на другом языке, возможно, ещё более старом. Во-вторых, одна книга содержала обзор магических учений с самой ветхозаветной древности, другая же походила на сборник местных легенд. На этом дело застопорилось.
Должна сказать, меня всегда привлекали другие языки, но изучить их у меня было мало возможностей. Самостоятельно по книгам такое не освоишь. С древними языками дело обстояло ещё сложнее. Кельтбер имеет кое-что общее с sermo vulgaris, так называемой «вульгарной» латынью, мне же в пансионе удалось более-менее овладеть латынью классической, которая к vulgaris имеет только косвенное отношение. В общем, сами понимаете, как мало шансов у меня было понять хоть что-то в древних манускриптах.
В конце концов, я решила сосредоточиться не на самих книгах, а на папиных комментариях к ним. Конечно, разобраться в папином почерке и системе сокращений — занятие ещё то, здесь нужен талант дешифровщика, но всё же это было более реально, чем пытаться прочесть каракули древнего хрониста.
Поначалу я выискивала в заметках нужные нам сведения, но вскоре увлеклась и стала читать всё подряд. Иногда папины заметки носили отвлечённый характер: «…Приходится согласиться, что магия утрачивает своё значение в нашем мире, и её присутствие всё менее заметно. Ушли в свой тонкий мир фейри, сейчас мы можем наблюдать отступление альвов. С тех пор как север страны опоясала железная дорога, хокермены больше не приезжают туда. Когда в угольных копях в Лимеридже начали использовать паровые машины, из тех мест исчезли все альвы…»
Теперь, после впечатляющих рассказов Рэндона о механической магии, я понимала это более отчётливо. Где-то в пути познания мира мы с альвами разошлись. Возможно, мы оказались для них слишком шумными и назойливыми соседями. Или же они просто нашли какое-то другое место, более соответствующее их сути.
Не так давно мне довелось увидеть ещё одного альва, кроме нашего старого знакомого Иннелина. Насколько я поняла, альв явился к нашему хокермену по какому-то делу. Окажись в тот момент в лавке мистер Брандт, он наверняка принял бы пришельца за ангела. Чужой альв выглядел на первый взгляд как обычный мужчина, высокий и стройный, одет он был в скромную походную куртку, но лицо его будто светилось нездешним светом, а выражение больших глаз было… не то чтобы отстранённым, а, скажем так, нездешним. Он церемонно приветствовал меня своим мелодичным голосом и больше уже не обращал на меня никакого внимания. Иннелин по сравнению с ним казался в сто раз более человечным. Пришелец как будто был чем-то недоволен. Я не хотела мешать их беседе, но невольно прислушивалась, хотя на альвийском могла разобрать разве что несколько слов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});