Парень не заслужил такого отношения. Я сама виновата в том, что случилось со мной, хоть и не понимаю до конца, что именно и как случилось.
Спрятав взгляд, прохожу мимо Германа, небрежно толкнув его плечом, и ускоряю шаг. Хочу скорее вырваться из плена ослепительно-белых стен клиники.
— Что произошло, Анжелика? — доносится мне вслед. — Аркадий Алексеевич очень занят и будет недоволен, что его отвлекают по пустякам, — добавляет Герман тише, догнав меня возле машины.
Пустяки? Я беременна и не знаю, как это произошло!
Мне нужно к папе! Я должна лично сказать ему об этом, объяснить. Если я сама признаюсь, он, возможно, поймет. Все лучше, чем услышать «приговор» от постороннего человека, пусть даже и врача. Отец разозлится, но обязательно поможет, как всегда делал. Единственный родной человек в моем большом странном мире.
Глава 18
Чувствую, как на глазах наворачиваются следы, а сердце сжимают тиски паники.
Пока я тщетно пытаюсь совладать с эмоциями и ненароком вновь не перемотать время, Герман берет меня за локоть и разворачивает к себе лицом. Смотрит пристально и взволнованно, раздражая меня излишним вниманием.
— Не следует врываться к Аркадию Алексеевичу сейчас, — произносит предупреждающе.
Резко вырываю руку из его хватки и шиплю, словно кобра:
— Я спрашивала твоего мнения? — испепеляю его взглядом. — Твое дело — исполнять мои приказы. Разве не так, верный пес Крестницкого?
Ярость парализует мой разум. Крепче сжимаю результат анализов в своей руке, чувствуя, как с бумагой что-то происходит. Но меня отвлекает ледяная корка, что внезапно покрывает кисти Германа и ползет вверх. Он злится не меньше моего и… не может контролировать себя. Не даром у него тату: орел в круге.
«Своих симбионтов они «метят» на затылке», — вспоминаю слова Карателя из сна. Или это все-таки не сон?
Мое прошлое? Почему тогда я его не помню?
Будущее? Но как я в нем оказалась?
Да, я умею перематывать время, но… Делаю это неосознанно, под воздействием стресса, и всего лишь на пару минут. Вряд ли я смогла бы «прыгнуть» на большое «расстояние». Или..?
Отвлекаюсь на бумагу в моей ладони — и ошеломленно выдыхаю. Она пожелтела и истлела, словно прошло много времени. Но ведь мне отдали результат анализов совсем недавно. Что я сделала с ним в сердцах?
Перевожу взгляд на Германа, который занят личной «проблемой»: пытается восстановить контроль над своей способностью. Изморозь постепенно исчезает с его кожи, а сам парень поспешно прячет руки в карманы. Все-таки он симбионт. Значит, оба мира, между которыми я «кочую», реальны!
— Что это? — кивает парень на мою кисть.
Опускаю взгляд и замечаю, как из стиснутого кулака осыпается пыль. Разжимаю ладонь — и порыв ветра разносит вокруг остатки бумаги. Я будто «состарила» ее и уничтожила.
Случайно.
— Песочек с тебя сыпется, Герман, — глупо отшучиваюсь я, хлопая его по плечу и оставляя на черной кожаной куртке желтовато-серый след от своей пятерни. — Дотронулась до тебя, вот и испачкалась, — фыркаю напоследок и быстро скрываюсь в салоне автомобиля.
Парень благоразумно закрывает тему — и остаток пути сохраняет молчание. Я тем временем гипнотизирую тату на затылке. Все сходится! Подумать только!
— Герман, а что за фокусы со льдом ты устраиваешь? — решаюсь спросить напрямую. — Научишь меня? — строю из себя наивную дурочку.
От неожиданности парень на мгновением теряет управление. Автомобиль заносит на обочину, и мы едва не врезаемся в столб. Меня накрывает уже знакомое ощущение падения, но отступает, стоит лишь Герману выровнять руль и вернуться на трассу.
— Не понимаю, о чем ты, — голос парня предательски срывается. — Не отвлекай меня!
Понимаю, что правды от «друга детства» и по совместительству симбионта мне не добиться. Отворачиваюсь к окну и терпеливо жду, когда мы прибудем на место.
Тишина угнетает. Поэтому выдыхаю расслабленно лишь когда мы паркуемся на специальной площадке возле министерства.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Прибыли, — цедит Герман сквозь зубы. — Я подожду тебя в машине.
— Опасаешься гнева моего отца? — не могу удержаться от колкости, сама удивляясь своей жестокости.
От моих резких слов парень крепче сжимает руль и не может больше сдерживать себя. Понимаю это по ледяным узорам, стремительно покрывающим кожаную обводку.
Не желая дальше играть с огнем, точнее, с морозом, я выскальзываю из машины — и бегу в министерство. В холле меня останавливает охрана.
— Вызовите Аркадия Крестницкого, — тараторю сбивчиво, не успев отдышаться после быстрой ходьбы и пережитых потрясений. — Передайте, что его ждет дочь!
— Извините, но у Аркадия Алексеевича совещание. Он велел не беспокоить его на протяжении двух часов, — виновато рапортует мужчина в форме.
— Это важно! Звоните ему! — топаю ногой, будто избалованная девчонка.
Я готова плакать от возмущения! Мне нужен папа! Сейчас! Я запуталась, хочу поговорить с самым родным человеком на этой планете. А у него, видите ли, совещание!
Охранник медлит, но, осознав, что отступать я не собираюсь, все же подходит к посту и тянется к стационарному телефону. Почти набирает номер, но вдруг бросает взгляд через мое плечо.
Собираюсь обернуться и посмотреть, кто появился за моей спиной, но замираю, превращаясь в статую.
— Добрый день, Карим Сергеевич! — подобострастно приветствует охранник человека, которого я пока не вижу, но невольно вздрагиваю от услышанного имени. — Вас уже ждут. Совещание началось, вы опаздываете, — осекается, осознав, что выпалил лишнее.
— Замминистра обороны не опаздывает, а задерживается, — с издевкой звучит позади меня.
Узнаю этот голос мгновенно. Грубый, властный, с хрипотцой. Покрываюсь мурашками от макушки до пят.
Невозможно! Ночной кошмар стал явью. Боюсь оборачиваться, не в силах встретиться лицом к лицу со своим персональным Фредди Крюггером. Правда, этот мужчина симпатичнее и не собирается меня убивать. Кажется…
Чувствую, как жалкие остатки сил и самообладания покидают меня. Покачиваюсь и теряю равновесие. Приходится смириться с тем, что я позорно упаду в обморок прямо в холле министерства отца. Вздыхаю, готовая принять поражение по всем фронтам, но крепкие, обжигающе-горячие руки внезапно обхватывают меня за плечи.
Эти прикосновения я не перепутаю ни с чьими другими. Легкие разряды тока проникают в мою кожу, щекочут ее. Импульсивно пячусь назад, но делаю только хуже, потому что случайно прижимаюсь спиной к стальному мужскому торсу.
— Осторожно, — выдыхает «спаситель» мне в макушку.
Медленно разворачиваюсь и задираю голову, ведь мужчина гораздо выше меня. Скольжу взглядом по строгому деловому костюму, обтягивающему нереально огромные мыщцы, задерживаюсь на галстуке, что удавкой стянул ворот белоснежной рубашки вокруг мощной шеи, и наконец поднимаюсь к лицу. Встречаемся взглядами с заместителем министра обороны, как он сам представился. И я стремительно погружаюсь в черную бездну до боли знакомых глаз. Завороженно наблюдаю, как в их глубине мерцают молнии.
Он здесь. Со мной. Наяву.
Каратель…
Не смею даже сделать вдох. Не понимаю, как вести себя с мужчиной из моих снов. Не знаю, как он отнесется ко мне и что я сама чувствую к нему.
Сейчас мы стоим друг напротив друга. Карим чересчур крепко сжимает мои хрупкие плечи огромными ручищами. Смотрит заинтересованно, словно изучает, пытается проникнуть в мои мысли. Его взгляд слишком смелый и откровенный для человека, который видит меня впервые. Но ведь в этой реальности мы не встречались. Или…
«Сначала мы собирались лишь проследить за тобой, ожидая поймать момент, когда ты раскроешь свои способности», — всплывают в памяти слова Карателя из сна.
Следом — смутный образ огромного незнакомца, который привез меня из клуба домой. «Случайная» встреча со скоростной Алей в магазине одежды. Необъяснимый вихрь, что спас меня от аварии.