Читать интересную книгу Утро в Нормандии. - Дэвид Ховарт

Десантные суда миновали линию боевых кораблей и, осыпаемые градом снарядов, приближались к берегу. Около 6.00 Мабри наконец увидел берег, вернее, не берег, а сплошной дым от взрывов снарядов. Он пристально вглядывался в береговую линию, которую хорошо изучил по картам и фотоснимкам, но не мог разглядеть ни одного знакомого ориентира. Сквозь низкие серые облака неслись к побережью бомбардировочные эскадрильи. Зенитная артиллерия противника встречала их огнем, который был таким плотным и сильным, что не верилось, что самолеты могут пройти через него. Один из бомбардировщиков получил прямое попадание и, объятый желтым пламенем, упал в море. Берег продолжал содрогаться от взрывов; авиабомбежка дополняла артподготовку флота.

Внезапно из-за облаков на десантные суда спикировал немецкий истребитель — это был единственный самолет противника, прорвавшийся к десантным судам. «Спитфайр» как ястреб налетел на него сверху, атаковал самолет противника и прошил его тремя пулеметными очередями. Немецкий самолет упал недалеко в море. Впереди перевернулось кверху килем небольшое судно. Это было одно из тех двух патрульных судов, которые вели десант к берегу. Два человека лежали на нем. Один из них был мертв — это был первый погибший американец, которого увидел Мабри. Остальные члены команды плавали в море, и хотя их видели с других судов, остановиться, чтобы их подобрать, было невозможно. Как только суда миновали это место, патрульное судно скрылось под водой. Вскоре Мабри увидел тонущий танк-амфибию, экипаж которого успел выскочить и плавал рядом. Когда судно Мабри проходило мимо, он заметил в орудийной башне офицера, отчаянно пытавшегося выбраться из танка. Танк накренился, набежавшая волна накрыла его, и он затонул. Мабри был подавлен увиденным. Утонуть здесь, почти у самого берега! Позднее он узнал, что этому офицеру чудом удалось спастись.

Между тем берег был уже совсем близко. Десантные суда, вооруженные 117,5-миллиметровыми орудиями, сблизились друг с другом и на ближних дистанциях открыли огонь из своих орудий в сторону берега. Семнадцать десантных танковых судов с ракетными установками дали залпы 25-килограммовыми ракетами-снарядами. Грохот орудийных залпов и свист ракет заглушили артиллерийскую канонаду. Мабри видел перед собой песчаный пляж, весь изрытый снарядами, но дым, пыль и мелкий песок, относимый ветром в сторону моря, не давали возможности ничего разглядеть за пляжем, где лишь смутно виднелись дюны. Здесь должны были быть ветряная мельница и небольшой возвышенный участок. Однако Мабри не видел ничего похожего. Десантные суда первого эшелона шли к берегу, выстроившись в одну линию, чуть впереди Мабри, оставляя за собой на воде белый волнистый след.

Пройдя еще немного, два судна выпустили в небо черные ракеты — сигналы для кораблей флота о наступлении решающего момента высадки. Мгновенно смолкла артиллерия кораблей, и на берегу стало тихо. Суда быстро шли к узкой белой линии бурунов, где небольшие морские волны тихо разбивались о прибрежный песок. Часы показывали 6.30 утра — время, установленное для начала высадки.

В последние минуты Мабри окинул взглядом людей на судне. Глядя на знакомые лица, каждое из которых выражало напряженное ожидание, Мабри ощутил крепкую спаянность этих людей. Он был взволнован, чувствуя себя участником грандиозного события, и был уверен, что запомнит этот день на всю жизнь. Подобные мысли владели большинством людей, высаживавшихся в то утро в Нормандии.

* * *

Пляж был шириной не более 250 метров. В дюнах за пляжем, в блиндажах, скрывалось несколько сотен немецких солдат. Немцы были зажаты на узкой полосе дюн между морем и затопленными лугами. Они только что подверглись ожесточенной бомбардировке с воздуха и с моря. Выбравшись из своих глубоких убежищ и блиндажей, немцы увидели перед собой атакующего противника, выходящие прямо из моря танки, а за ними в море — огромный флот. На случай высадки десанта немцам была обещана поддержка артиллерией, авиацией и секретным оружием. Однако артиллерия не стреляла, так как она была уничтожена авиацией и артиллерией союзников, самолеты не вылетали, ибо все они были брошены на оборону самой Германии, и, наконец, секретное оружие так и не было изготовлено. Телефонная связь со штабами прервалась еще рано утром, и никто не знал почему. Солдаты, отправленные с донесениями, не возвращались обратно, и неизвестно было, что с ними произошло.

В подобной обстановке только немногие немецкие солдаты вели огонь из своих орудий. Некоторые пытались бежать по дамбам через затопленные поля, но там их уничтожали парашютисты. Другие стали сдаваться в плен.

Мабри прыгнул прямо в воду. Ноги увязли в песке. Сейчас надо было бежать, и бежать как можно быстрее, но он мог только с трудом передвигаться. До берега оставалось каких-нибудь сто метров. Путь до мелкой воды занял не больше двух минут, а ему это время показалось целой вечностью, так как он понимал, что представляет собой удобную мишень для противника.

Дойдя до пляжа, Мабри остановился, чтобы взглянуть на идущие следом роты, а затем снова побежал в направлении к дюнам. По пляжу бежать было очень трудно, к тому же намокшая одежда облепила тело, стесняя движения, а ноги замерзли, и их сводила судорога.

Дойдя до дюн, Мабри понял, почему он не смог раньше разглядеть знакомые ориентиры. Очевидно, они высадились не там, где следовало. Генерал Рузвельт знал эту местность лучше, чем Мабри. Он успел побывать на дюнах и точно определил, что они высадились почти на два километра южнее установленного для них места.

Подобная ошибка могла произойти только вследствие стечения непредвиденных обстоятельств, начиная с троса, намотавшегося на винт катера с радарной установкой, и кончая гибелью в море патрульного судна, свидетелем которой был Мабри. В результате только два из четырех судов-проводников вели десантные суда к месту высадки, причем в самый решающий момент одно из этих двух судов было направлено для оказания помощи сильно отставшему десантному судну с танками. В итоге у десанта осталось только одно судно-проводник. Встречный ветер нес с берега дым и пыль в море, и это не давало возможности выявить намеченные ориентиры. Наконец, не была учтена сила прилива, которая относила судно десанта на два-три узла южнее, на затопленные приливом низины.

Однако сейчас никого не интересовало, как и почему произошла эта ошибка. Вопрос стоял: что делать дальше? Сбросить со счета первый эшелон десанта и проводить высадку остальных частей в намеченном месте или изменить весь план и продолжать высадку там, где оказался первый эшелон? Генерал Рузвельт быстро оценил обстановку и принял решение. Посоветовавшись с двумя командирами батальонов, он пришел к выводу, что по счастливой случайности немецкая оборона здесь оказалась слабой, и дал сигнал флоту направлять все корабли туда, где высадился первый эшелон.

В это время откуда-то из-за дюн немцы открыли беспорядочный артиллерийский и минометный огонь. На пляже стали рваться тяжелые снаряды и мины. Стоящего впереди Мабри солдата разорвало на части прямым попаданием снаряда. Солдаты подумали, что это ведет стрельбу их флот, и громко выражали свое возмущение. Мабри, проследив за направлением разрывов снарядов, определил, что стрельбу ведут тяжелые орудия немцев, находящихся в семи-восьми километрах от пляжа, на другой стороне устья реки Вир. Однако солдаты не были удовлетворены этим объяснением и потребовали от Мабри дать дополнительный сигнал флоту. Чтобы успокоить людей, он дал сигнал, но, конечно, стрельба от этого не прекратилась. Затем он увидел генерала, быстро шагавшего вдоль пляжа и размахивавшего палкой в воздухе. Генерал что-то кричал солдатам, приказывая двигаться вперед через дюны.

Мабри бросился через проход в дамбе, ведущий к дороге. Он должен был присоединиться к группе солдат и обеспечивать связь с командным пунктом штаба батальона. По плану, над которым он так тщательно работал, группа солдат должна была продвигаться вдоль дюн влево и атаковать оборону противника в южном направлении, до выхода на мощеную дорогу, известную как выход номер один.

В проходе дамбы Мабри увидел проволочные заграждения. Сержант и еще три солдата пробрались через заграждения и побежали вперед. Мабри последовал за ними, но внезапно сильный взрыв сбил его с ног. Когда он поднялся, то увидел вокруг четыре трупа. Очевидно, солдаты подорвались на мине. Потрясенный, Мабри миновал проволочные заграждения и побрел вдоль дюн.

То карабкаясь вверх по дюнам, то скатываясь в тучах песка вниз, он прошел довольно большое расстояние, пока не наткнулся на минное поле. Некоторое время он размышлял: идти ли ему через поле или повернуть назад, но потом решился и быстро пошел вперед. Раздался взрыв — и туча песка накрыла Мабри. Сначала он подумал, что ему пришел конец. Но оказалось, что он даже не был ранен, а только оглушен и сбит с ног. Оправившись от испуга, он страшно разозлился на себя. Черт возьми! Все эти годы он готовился к тому, чтобы доказать, что он, несмотря на свой маленький рост, на фронте может делать все так же хорошо, как и остальные. А в первом же бою все эти благие намерения остались неосуществленными, и вот он один где-то далеко позади своих рот. Вне себя Мабри вскочил на ноги и помчался вперед. Вскарабкавшись на вершину дюн, он неожиданно нос к носу столкнулся с пятью немцами; у одного в поднятой руке была граната: он собирался ее бросить. Мабри уложил его на месте выстрелом, остальные немцы бросили винтовки и подняли руки.