Читать интересную книгу Юность Бабы-Яги - Владимир Качан

– Я хочу, – сказал Гарри, – чтобы все выпили за Петю. Вот это – Петя, – сказал он значительно и положил Пете руку на плечо. – И чтоб вы все знали (тут он обвел взглядом поочередно всех присутствующих девушек), он, Петя, – самый главный в стране по нашей группе. Самый главный! – подчеркнул он, чтобы до всех девушек дошло. – Он завтра мне доложит, как вы себя вели. И если он скажет, что хорошо, тогда каждая из вас получит приз. А приз будет такой: право на личный контакт с солистами группы. Вы понимаете, о каком контакте идет речь. А до тех пор – все только на уровне автографов, танцев, выпивки и трепа, поняли? Все будет на конкурсной основе. Петя доложит: кто как себя вел. И не абстрактно, а именно с ним, с Петей! Те пятеро, которые лучше всех сделают то, что он попросит, и получат главный приз, о котором я сказал. Ясно? А теперь выпьем за него, за его здоровье, чтобы оно сегодня его не подвело!

Все добры молодцы Гарри Крисыча тут же попрятали лица: кто нагнулся под стол за упавшей якобы зажигалкой, кто отвернулся в сторону эстрады, а кто стал быстро пить за Петино здоровье, стараясь не поперхнуться от смеха. Гарри же сохранял полную серьезность и важность. Он выпил, расцеловал Петю и сел. Петя обалдело смотрел на него, не зная, как правильно расценить услышанное. Саша, тоже сохранявший серьез из последних сил, похлопал его по колену и сказал:

– Ничего старик, придется побыть экзаменатором.

Но удивительнее всего было то, что все девушки, видимо, отнеслись к сказанному без дураков, что как раз и говорило об уме слабом и неразвитом. На их лицах (и у тех, кто был раньше, и у новеньких) застыла вдумчивая сосредоточенность, напряженная работа мысли: как бы получше выполнить задание Гарри и угодить Пете. Они озабоченно и почтительно глядели теперь на Петю, который уже не знал, куда деваться. Гарри, взглянув на Сашу, качнул головой в сторону девушек: – М-м-м? мол, видал? – и легонько подмигнул ему. Саша посмотрел на озадаченные и серьезные лица соискательниц главного приза и тут не выдержал – завыл, закрыл рот руками и, сделав вид, что его тошнит, выбежал из-за стола. В туалете (или, коли уж дело происходит на корабле – в гальюне) Саша еще минут пять хохотал. Только он успокаивался и переставал смеяться, как тут же перед глазами вставало лицо Пети во время тоста и лица девушек после него, – и новый приступ хохота сотрясал Сашу посреди корабельного санузла. Наконец он почувствовал, что в силах теперь сдерживаться, и вернулся. Но когда, подходя, вновь увидел Петю, с растерянной и несчастной физиономией сидящего среди четырех еще подошедших девчушек, – его скрутил новый спазм хохота, и он подумал, что товарища надо выручать. Такого успеха у прекрасного пола Петя за всю жизнь не имел, для него это был стресс, и эту комедию надо было прекращать, хотя бы временно. Он незаметно подошел сзади к Гарри и попросил его что-нибудь предпринять. Тот опять поднял свою емкость с шотландским скотчем и громко сказал:

– А теперь давайте выпьем за Анжелику, подругу Пети, и в ее лице за женскую красоту, обаяние, а главное – верность. Правда, Анжелика? – он наклонился к Жике, не сводившей взгляда с бесподобного Буфетова, и тихо добавил: – То, что я сказал прежде, насчет права на личный контакт с солистами группы (тут он строго посмотрел на Буфетова) – это и вас касается. Личный контакт надо заслужить. И как раз через Петю. «Гулянье по буфету», – скаламбурил он, – придется заработать.

Буфетов, уже заинтересовавшийся Анжеликой, попробовал было возразить, но вовремя вспомнил, что возражать Гарри Абаеву то же самое, что возражать, например, наводнению. «Ничего, я с ней завтра разберусь», – подумал он и смолчал. Глазам Анжелики пришлось отлипнуть от светлого образа, а ей самой – вникнуть в смысл того, на что намекал сейчас Гарри. Поэтому она сказала «спасибо» за тост и, поспешно прибавив, «ага, за верность», вспомнила о Пете и улыбнулась ему самой обаятельной улыбкой, бывшей в ее скромном арсенале. Петя не простил. Он отвернулся от Анжелики, попытавшейся с ним чокнуться, и продолжал разговаривать с одной из девушек, которая на условие Гарри реагировала быстрее его неверной возлюбленной и потому имела теперь гораздо большие шансы попасть в призеры объявленного чемпионата. Что ему Анжелика теперь, когда он может разложить перед собой целый пасьянс уникальной колодой карт, в которой нет ни тузов, ни королей, а сплошь одни дамы, червовые, пиковые, трефовые – какие хочешь! Целая колода одних только дам, и все – ему! А коварная, ветреная и недальновидная Анжелика пусть теперь кусает себе локти и пишет письма своему Буфетову по адресу: «Москва, до востребования», а личный контакт с ним хрен она теперь получит. Петя тоже, как ни странно, серьезно втянулся в затеянный аттракцион, стремительно вживаясь в роль главного пропускного пункта к заветным телам героев нашего песенного олимпа. Должна же быть хоть раз в жизни у человека компенсация за то, что его всегда недооценивали, недолюбливали и недоуважали женщины! Хоть раз в жизни, хоть на одну ночь, но почувствовать себя тем, который может все… и всех!..

Итак, банкет постепенно перерос в конкурс красавиц, и гарем председателя жюри Пети Кацнельсона ширился с каждой минутой. Слух о том, что Петя – именно та таможня, которая «дает добро», быстро распространился по палубе, и его все время приглашали танцевать неизвестные красотки. Саша стал записывать фамилии и каждой давать конкурсный номер.

– Ваш номер восьмой, – говорил он очередной подошедшей кандидатке, – поэтому 8-й танец начиная с этого ваш. Ждите. А если Петр Леонидович устанет, вы сможете с ним просто поговорить. Вам дается три минуты. Следующая!

Шутка стала принимать угрожающий облик правды. Петя подустал и растерялся. Действительно, когда всего много, не знаешь, что выбрать и с кем, наконец, пойти в каюту, чтобы уже начать пользоваться преимуществами своей власти. И эта красивая, и та не хуже; у той фигурка, правда, получше, но зато у этой – лицо, глаза. А с другой стороны – к чему лицо? Оно не пригодится в намеченном предприятии. Вон у той, какой у нее номер? Ага, пятый. Вот у нее ноги такие, что будут сниться потом. А что ноги в конце-то концов! Ими же ходят… бегают… А вот у той губы – и т. д. и т. д. Петя потел от количества танцев и переживаемого волнения. Надо отложить на завтра!.. Ой, а завтра ведь не будет… Надо сегодня. Со всеми! А как?!. Может, Сашка поможет? Да ну, он от своей Веты ни за что не отойдет.

В конце концов (как часто и бывает в таких случаях) Петя решил начать с самого первого, уже проверенного варианта – Анжелики. Пусть она его обидела, пренебрегла и оказалась такой же дешевкой, как и все, но он ее попробует первую, а потом отомстит и скажет, что на 2-й тур не пропускает, выгонит из каюты, и не получит она своего Буфетова, да к тому же увидит, что и Петю потеряла, не понравилась ему. Вот такое простое, мелкое, злорадное решение проблемы выбора пришло в голову мстительному Пете. Но не только уязвленное самолюбие толкнуло его на это решение. Несмотря на разнообразие предложенного меню, Петя одно блюдо уже продегустировал, и оно ему пришлось по вкусу. Там, на скамейке и в кустах, Анжелика все равно продолжала ему нравиться больше всех порхающих вокруг хорошеньких дур-поклонниц, готовых на все, лишь бы только добиться близости с мальчиками из группы. Она, гадина такая, вызывала в нем то, о чем он прежде только слышал или читал – переживания! Ну что поэта Сашу любовь шарахнула внезапно – с этим еще можно согласиться, на то они и поэты, чтобы наступать на одни и те же грабли не дважды, а всю жизнь. Но Петя! Журналист, который «для красного словца не пожалеет и отца». Махровый циник, способный только поливать нечистотами весенние побеги нежных чувств, скабрезно шутить над «большим и чистым» и вообще – подвергать сомнению само существование любви – с ним-то что стало?! Возможно ли это?

Как видите, возможно, если даже такой, как Петя, окажется в нужном месте в нужное время. В тот вечер небо над нашими героями представляло собою не просто роскошный звездный пейзаж, оно чертило фатальную линию судьбы для каждого из них, оно было открытой книгой только для астролога, а для них – зашифрованной криптограммой их жизней, встреч и связанных с ними внезапных открытий. Все совпало в тот вечер: руки, звезды, губы, имена, но главное – предпраздничная готовность к неожиданности, приключению, интриге, к тому, что вот-вот и что-то в жизни произойдет, случится…

Каждому – свое, поэтому если бы наши герои обратились к хорошему астрологу, он составил бы им гороскоп, согласно которому Вете суждена была неожиданная, знаменательная и радостная встреча с поэтом, а значит, и поэтичная сердечная история; Сашу ждал – не первый и не последний, но, может быть, самый значимый и драматичный эпизод в любовной части его биографии; Пете предстояло пережить первую в его жизни сердечную муку, а Анжелике не предстояло ничего, так как в ее гороскопе ничто бы не указывало на то, что ее вояж в город Севастополь станет для нее чем-то важным. Ничего не случится с Анжеликой в этом городе, даже девственность останется при ней, она потеряет ее в свой срок, как и положено «порядочной» девушке из хорошей семьи, когда выйдет замуж сразу после школы за нормального руководителя нормального малого предприятия и будет жить с ним долго и спокойно, лишь изредка пошаливая и погуливая в разумных пределах; не давая ни одному увлечению развиться до размеров опасных, угрожающих семейному благополучию. И Анжелика всю жизнь будет уверена, что никогда не изменяла своему мужу. Погуливать – да, было! Но изменять – боже упаси! «Изменить, – думала Анжелика, – это значит влюбиться в кого-то», – а вот этого она себе никогда не позволяла. А плановое совокупление пару раз в неделю с новым знакомым, в строго отведенные часы, днем, в его квартире, с обязательным соблюдением правил безопасного секса – разве это измена? Так, баловство, не более того. Если бы сегодня, в эту звездную шальную ночь случайный звездочет предсказал бы Анжелике такое скучное, планомерное будущее, она бы расхохоталась ему в лицо. Эта ночь, это магическое полнолуние сводило с ума и заставляло быть безрассудной. Анжелика и собиралась совершать безрассудства, но звезды ей предсказывали другое, и карты Таро ложились иначе, чем ей бы хотелось. Пока она должна только быть первой, кто посетит Петину каюту и постарается удовлетворить его сладострастные мужские капризы. Но даже этого не произойдет, и она еще об этом не знает, сидит за столом, пьет шампанское, чтобы заглушить тоску по отошедшему куда-то Буфетову, который куда-то отошел и пытается помириться с Наташами, обиженными на то, что у них почти отбили их идолов в то время, как они их выстрадали и заслужили.