Читать интересную книгу 1812 год - трагедия Беларуси - Анатолий Тарас

«…крестьянские ли или вольнонаёмные повозки и лошади войдут в состав армейского подвижного магазейна, казна не более заплатит за них и не обязывает давать другого содержания, кроме того, что в предварительных правилах определено. Все прочие издержки остаются на обязанности дворянства»(16).

 Надежды шляхты хоть немного сократить свои убытки оказались напрасными.

Уничтожение собранных запасов

К началу военных действий российским властям, за счет жестокой эксплуатации ресурсов пограничных губерний, в основном удалось решить проблему с созданием запасов питания и фуража в местах дислокации 1-й и 2-й Западных армий. В городах на этой территории было запасено 774 080 четвертей овса (2 млн. 380 141 л.), 625 855 четвертей муки (1 млн. 924 379 л.) и 58 446 четвертей круп (179 710 л.)[51].

Поставка подвод в подвижный магазин, а также волов и водки были выполнены лишь частично. Это объясняется не столько большим расстоянием отдельных уездов от мест сбора, сколько саботажем помещиков.

Между тем 12 (24) июня начались военные действия. Обеим армиям (1-й и 2-й) с самых первых дней войны пришлось отступать на восток, где склады провианта и фуража еще не были сформированы. А из-за отсутствия гужевого транспорта российское военное командование не могло эвакуировать все пищевые и фуражные запасы. Поэтому ему пришлось срочно решать две противоположные задачи: с одной стороны, как можно скорей формировать новые провиантские базы по Западной Двине и Днепру, а с другой — уничтожать невывезенные запасы в Белостокской области, Гродненской, Виленской и Минской губерниях.

Вот строки из секретного письма атамана Войска Донского Матвея Платова генералу Багратиону от 16 июня:

«Я не щитаю нужным извиняться с вами нащот истребления запасов продовольствия, ибо Ваше высокопревосходительство, как о сем, так и о уничтожении способов к транспортированию запасов, имеете, конечно повеление, и без сумнения, по тракту отступления вашего и вправо и влево, по возможности, воспользуетесь угнать и увезти с собою, а другое истребить» (17).

Например, в селе Червлёном были оставлены баржи с казенным провиантом. Атаман приказал их частично разгрузить: речные судна отправил назад, а то, что выгрузили на берег, сжечь. Таким же образом поступали другие арьергардные части[52]. Однако поспешность отступления, а также противодействие местного населения не позволили русской военщине полностью уничтожить эти запасы, которые достались французам.

Впрочем, это далеко не вся правда. Как известно, приоритет в области воровства в российских вооруженных силах всегда принадлежал интендантам. Поэтому приказ об уничтожении запасных магазинов вызвал тихую, но искреннюю радость среди этой категории хищников. Как писал в своих мемуарах генерал А. П. Ермолов, во многих местах горели магазины, в которых не было ни одной четверти овса и ни одного пуда сена. Тем самым удалось скрыть масштабы колоссальных злоупотреблений…

Вследствие утраты всех запасных магазинов, выдвинутых к границе, российская армия на протяжении всего времени войны содержалась исключительно населением тех губерний, где шли боевые действия. А это естественным образом вело к мародерству и грабежу населения собственной страны. Царь Александр писал Барклаю де Толли 6 (18) июля, через две недели после начала войны:

«Я обогнал много бродяг, отставших от войны на целый переход, в самом отвратительном виде».

Император потребовал «прекратить эти беспорядки». В ответ на требование монарха Барклай де Толли приказал расстреливать мародеров либо подозреваемых в мародерстве, хотя сам не верил в действенность таких мер. Разумеется, грабежи не прекратились. Войска грабили и на всем пути отступления от Вильни до Москвы, и на всем пути наступления от Тарутино до Вильни. Не грабить солдаты просто не могли, так как им нечего было есть. Не меньше, чем солдаты, грабили офицеры. Генерал Ермолов, который был начальником штаба 1-й Западной армии, впоследствии упомянул немало таких случаев, очевидцем которых был он сам.

В Витебской губернии даже централизованная заготовка провианта и фуража после начала войны превратилась в открытый грабеж. Концентрация всей 1-й армии в Дриссенском лагере, а затем движение ее к Витебску и далее к Смоленску сопровождалось такими реквизициями, каких не знала ни одна другая губерния. Например, в одном только Люцинском уезде у населения отобрали по «военным требованиям» 20 тысяч лошадей! (18).

В Дриссенском уезде российское командование заставило почти всех крестьян-мужчин заниматься перевозками и всякого рода работами для нужд армии. Подводы с хлебными запасами отдельные воинские части перехватывали на подходах к ней. Часто военные отбирали у населения лошадей просто ради наживы. Например, в предписании военного губернатора Римского-Корсакова некоему майору Подушкину от 2 (14) июля сказано:

«Дошло до моего сведения, что некоторые нижние чины продают крестьянских и других лошадей, взятых войсками из Литвы… если таковое столь большое злоупотребление в Орше от кого делается, то брать такового под стражу, а лошадей отбирать» (19).

В результате грабежа российских войск уже в начале июля беларуское население оказалось на грани жизни и смерти. Не удивительно, что крестьяне стали оказывать сопротивление. Некоторые русские солдаты своими жизнями заплатили за грабеж. Об этом свидетельствует, например, короткий приказ Римского-Корсакова дриссенскому уездному предводителю Редину от 5 июля об аресте двух крестьян помещика Храповицкого, которые убили двух русских солдат:

«Заклепав в кандалы, отправить (их) при корпусе г. генерал-лейтенанта графа Витгенштейна к главной армии» (20).

* * *

Итак, введение в апреле 1812 года военного положения в западных губерниях было вызвано не столько разладом финансовой системы Российской империи, сколько желанием правительства переложить проблемы снабжения войск продуктами питания и фуражом на местное население.

Используя жёсткие методы административного воздействия, царская администрация сумела в крае, который в последние годы переживал неурожаи, заготовить большие запасы продовольствия для нужд армии. Однако значительная часть этих материальных ресурсов в сложившейся военной обстановке так и не была использована русской армией. Их пришлось либо уничтожить в ходе летнего отступления, либо оставить противнику.

Глава 5. НАСТУПЛЕНИЕ ВЕЛИКОЙ АРМИИ: БОИ И ЖЕРТВЫ (ИЮНЬ - АВГУСТ 1812 Г.)

Достаточно часто российские авторы заявляют о том, что Великая армия перешла границу Российской империи без объявления войны. Это неправда. Еще 4 (16) июня 1812 года в Кёнигсберге министр иностранных дел Франции Марэ сделал официальное заявление на этот счет. Переход границы произошел спустя неделю!

Прибыв в Вильковишки (тогда — территория Пруссии, ныне — территория Летувы), Наполеон 10 (22) июня подписал приказ по Великой армии, адресованный офицерам и солдатам. В нем говорилось о том, что Россия нарушила «свою клятву», данную ею в Тильзите:

«Солдаты! Вторая польская война началась. Первая окончилась в Фридланде и Тильзите. В Тильзите Россия поклялась быть в вечном союзе с Францией… нынче она нарушает свои клятвы… Россия увлечена роком. Судьба ее должна свершиться… Она ставит нас между бесчестьем и войною. Выбор не может быть сомнителен. Идем же вперед, перейдем Неман, внесем войну в ее пределы!».

Через двое суток, в ночь на 12 (24) июня Наполеон приказал начать переход через Неман, служивший границей с Российской империей. Войска переходили реку по четырем понтонным мостам, наведенным саперами — возле Юрбурга; в 7 км. севернее Ковно (ныне Каунас); в Пренах; рядом с Олитой (ныне Алитус). Первыми переправились 300 поляков из 13-го полка, затем «старая» гвардия, потом — «молодая» гвардия и кавалерия Мюрата. Северная группа завершила переправу 15 (27) июня, центральная — 20 июня (2 июля).

Несмотря на заявление Марэ от 4 июня, несмотря на приказ Наполеона от 10 июня, переправа через Неман явилась неожиданностью для русского царя и его штаба. Но тем самым Наполеон указал направление своего главного удара. В ответ на это Барклай де Толли с раннего утра 14 (26) июня стал отводить войска 1-й армии из Вильни на север, концентрируя их в районе Свенцян (ныне Швенчонис). Вильню — древнюю столицу ВКЛ — французы заняли 16 (28) июня без боя. Вот как описывал это событие очевидец, некто М. Балинский:

«В эту ночь почти никто из жителей города не закрыл глаз. Правда, на улице не было никакого шума, но именно ночью печальный звон оружия, конский топот и глухой стук тяжелых пушек по каменной мостовой, иногда заглушенные голоса командиров заключали в себе что-то поражающее ужасом спокойных жителей, которые, погасив огонь и закрыв окна, прислушивались ко всему происходящему, следя за движениями войск при блеске звезд и месяца. К рассвету это движение несколько уменьшилось, а после семи часов утра наступила даже минута полной тишины.