решения всех экономических проблем путем перехода к свободному рынку.
«Партия и правительство» продолжали проявлять заботу о «населении». 8 сентября 1989 г. Политбюро ЦК КПСС в очередном постановлении признало: «…в стране сложилось нетерпимое положение», когда «трудящиеся справедливо выражают крайнее недовольство перебоями и исчезновением из свободной продажи многих товаров, и особенно мыла, стиральных порошков, школьных тетрадей и карандашей, лезвий для бритья, зубной пасты, гальванических элементов и батарей, игл к швейным машинам, застежек «молния», электрических утюгов, чайников, плиток, а также обуви, меховых изделий, лесных и строительных материалов». Список можно было бы продолжать бесконечно. Но народ, по крайней мере самая энергичная его часть, уже перестал чувствовать себя «населением» – объектом попечительных забот благодетельной власти и готов был позаботиться о себе сам.
Этот тектонический сдвиг в массовом сознании отразили шахтерские забастовки. Уже летом 1989 г. шахтеры Кузбасса выдвигали в числе основных требований незамедлительный переход к рыночной экономике. Разочарование не только в «реальном социализме», но и в социалистическом идеале, всплеск симпатий к экономическим и политическим моделям Запада достигли пика в 1990 г. Тогда в СССР, по данным социологических опросов, 32 % граждан считали образцом государственного и социального устройства США (уже в 1992-м таких осталось лишь 13 %), а Китай – только 4 %.
Мина национального вопроса
Другим неожиданным для советских властей последствием демократизации общественной жизни оказались взрывной рост национализма, обострение межнациональных отношений и, наконец, образование мощных сепаратистских движений. Разочарование в коммунистических идеалах вело к оживлению националистических идеологий – наиболее простого и универсального выхода «широких масс» из состояния социального разочарования. Восстановления своих попранных прав потребовали народы, подвергшиеся принудительным переселениям в сталинское время. Ленинско-сталинский Союз, «нерушимость» которого обеспечивалась механизмом репрессий, затрещал по швам немедленно вслед за ослаблением партийной «вертикали». Как только страх тотального насилия ушел (а это произошло в первый же год перестройки), национальная мина, заложенная создателями Союза, взорвалась.
Видимость благополучия по части «нерушимой дружбы народов» была нарушена уже в марте 1986 г., когда произошли массовые драки между русскими и якутами – студентами Якутского государственного университета. Инцидент спустили на тормозах, в результате чего националы удостоверились в отсутствии у союзного центра решимости и далее применять жестокие репрессии. Национальные движения начали расти как грибы после дождя.
Одна из первых организаций такого рода – патриотическое движение «Память» – возникла в 1985 г. как объединение культурно-просветительных, историко-краеведческих и трезвеннических организаций. Но уже в конце года у руля там оказались радикальные националисты. 21 мая 1986 г. новый лидер движения Дмитрий Васильев опубликовал «Обращение патриотического общества «Память» к русскому народу, ко всем народам нашей великой державы», в котором, ссылаясь на «Протоколы сионских мудрецов», трактовал экономический кризис как результат еврейских происков и призывал превратить перестройку в борьбу с «сионистской агентурой».
Национальные отношения портились, часть консервативной номенклатуры готовилась отстаивать свои господствующие позиции под националистическими знаменами. Генеральный секретарь ЦК КПСС продолжал произносить ритуальные заклинания вроде того, что «в СССР в принципе решен национальный вопрос», но их магическая сила иссякла.
Летом 1988 г. начинается формирование республиканских «народных фронтов». Требования фронтов были поначалу в высшей степени умеренными. Хартия народного фронта Эстонии, опубликованная 9 сентября, главной целью организации провозглашала «поддержку курса КПСС на перестройку», и лишь в конце списка значилась защита республики от «диктата и засилья союзных ведомств». Но постепенно руководящие позиции во всех фронтах занимают радикалы, все громче начинают звучать голоса о «советской оккупации» Прибалтики в 1939–1940 гг. и необходимости восстановления государственной независимости.
Наиболее губительные последствия для союзного руководства имел конфликт Азербайджана и Армении из-за Нагорного Карабаха (армянское название – Арцах) – области, заселенной преимущественно армянами и «прирезанной» в 1920-е гг. к Азербайджану ради умиротворения Турции. В советские времена автономная область была «падчерицей» республиканского руководства, обделявшего ее разного рода централизованно распределяемыми ресурсами, и среди армянского населения росло желание перейти под юрисдикцию Армении. Первые митинги с такими требованиями прошли в области в октябре 1987 г. и вызвали ответные манифестации в Баку. Обстановка накалялась. Вялая реакция руководства СССР приводила к тому, что верх на обеих сторонах конфликта брали экстремисты, подталкивавшие к «силовому решению вопроса». 26 февраля 1988 г. Горбачев в очередной раз призвал «трудящихся» Армении и Азербайджана «сосредоточиться на решении конкретных экономических, социальных, экологических и других проблем». 27 февраля в Сумгаите началась резня армян. Милиция бездействовала, и для прекращения погромов с большим запозданием были двинуты безоружные курсанты военных училищ, падавшие в обморок при виде обезображенных трупов.
Набирающий силу экономический кризис усиливал стремление республик и даже отдельных регионов к обособлению. Начинают создаваться таможенные барьеры, на дорогах выставляются заставы, не допускающие вывоза из области дефицитной продукции. Повсеместно вводятся «талоны» – аналог «карточек» сталинской эпохи, воспользоваться которыми мог только местный житель. Помимо водки и табака вскоре начинает нормироваться и «раздача» основных продовольственных товаров – мяса, колбасы, масла… В Казани вдобавок к 17 видам повсеместно принятых талонов вводятся карточки на гробы. Единое экономическое пространство начинает распадаться.
В тех республиках, где внутренние национальные отношения были осложнены сепаратизмом автономий, использование силы союзным центром во всех случаях приводило лишь к укреплению «националов» и ожесточению конфликтов. 4 апреля 1989 г. в Тбилиси начался массовый митинг, организованный лидером «неформального объединения» национальной оппозиции Звиадом Гамсахурдиа (сыном классика грузинской литературы Константина Гамсахурдиа), с требованиями не допустить выхода Абхазии из состава Грузии. 9 апреля войска по распоряжению командующего Закавказским военным округом генерал-полковника Н. Н. Родионова разогнали митингующих «саперными лопатками». Сотни людей были ранены, 19 погибли, в том числе и беременные женщины. Арестованный Гамсахурдиа сделался национальным героем.
Существование СССР в прежнем унитарном виде оказалось под вопросом. Для преодоления экономического кризиса и радикальной перестройки «советской федерации» необходимы были решительные действия союзных властей. Но Горбачев избрал уклончивую и потому обреченную на неудачу политику «центризма».
Самоубийство «центра»
На исходе 1987 г. Михаил Горбачев предпринял попытку обновить партийный идеологический арсенал доктриной «общечеловеческих ценностей». Первоначально это средство предназначалось «для наружного употребления». К числу «общечеловеческих» были отнесены задачи поддержания мира, разоружение и предотвращение экологической катастрофы.
Однако постепенно под давлением журнальной публицистики и более радикальных соратников в ЦК Горбачев начал включать в число «общечеловеческих ценностей» права человека, идеал правового государства и даже основные элементы «западной» модели политической демократии, например разделение властей.
В связи с этим у Горбачева обнаружились критики как «слева», так и «справа». Причем термины эти приобрели совершенно несвойственное им прежде и ныне утраченное значение. «Левыми» назывались противники Горбачева, упрекавшие его в непоследовательности и медлительности. Лидером этого направления осенью 1987 г. стал Борис Ельцин, выступивший в октябре на пленуме ЦК с резкой критикой консерваторов в ЦК.
«Справа» на Горбачева вели наступление ортодоксальные коммунисты. Манифестом этого направления стала статья Нины Андреевой «Не могу поступаться принципами», опубликованная 13 марта 1988 г. в газете «Советская Россия». Автор – дотоле никому не известный преподаватель одного из ленинградских институтов – осуждала руководство партии за