Читать интересную книгу "Звено цепи - Маргарита Гуминенко"

казались "загрязняющими природу", досадными хлопотами.

Фээсбешники добрались до центра посёлка и остановились у железного забора. Табличка на нём свидетельствовала, что в двухэтажном кирпичном домике обитает исполнительная власть. Тут же, с другого входа, ютилась местная администрация. Данила свернул в закуток, предназначенный для стоянки машин, и заглушил мотор.

— Вперёд! — скомандовал Сокольский.

Кулаков заметил неизвестную троицу из окна и забеспокоился. Хоть его и уверили, что всё будет сделано чисто, он боялся за собственную шкуру и не был готов, что кто-то придёт требовать с него ответа. Удивительно, но порой такие вот маленькие местные "начальнички" верили в свою безнаказанность. До города далеко, до Бога — ещё дальше…

— Капитан Кулаков? — Сокольский показал ему удостоверение. — Нам нужно задать вам несколько вопросов.

Он обошёл стол, не обращая внимания на вскочившего с диванчика в углу крепкого мужика, и уселся на место участкового. Ольгин остался у двери. Некрасов с глубокомысленным видом подошёл к вскочившему — и тот предпочёл опуститься обратно.

— Чем мы можем помочь столь впечатляющим гостям? — спросил Кулаков, вытирая потный затылок огромным платком. — Даже представить не могу, что вас привело в наше тихое захолустье.

— Дела, — бросил Сокольский. — Ваши. В зависимости от того, насколько откровенно вы о них расскажете, я буду считать вас жертвой обстоятельств, или соучастником преступления.

У него зазвонил телефон и Сокольский предупреждающе поднял палец. Кулакову пришлось закрыть рот и проглотить своё возмущение.

— Подполковник Сокольский! — официально отозвался Игорь. — Понял. Пусть подтягиваются к зданию местной администрации. — Убрав телефон, он повернулся к Кулакову. — Сейчас сюда прибудет спецподразделение УВР и мы вместе посмотрим, что делается на участке Ковылиных. Вы ведь познакомите меня с Еленой Макаровной Астафеевой?

На Кулакова смотрели ясные, серые глаза, которые светились в мягком освещении комнаты. Или этот странный эффект привиделся лужковскому участковому со страху…

* * *

(Сутки спустя)

Инга открыла глаза, едва скрипнула дверь палаты. Она знала, кого увидит, и не ошиблась. Сокольский подошёл, уселся боком на стул, навалившись подмышкой на спинку и вытянув ноги. Иной на удобном диване не смог бы так расслабиться. Но смотрел он на Ингу очень внимательно.

— Я говорил с хирургом. Он сказал, что ты быстро поднимешься на ноги, — проговорил он, но взгляд его оставался настороженным.

— Наверное, я теперь не смогу родить ребёнка, — сказала Инга, мало среагировав на его слова. — Сокольский! Чё мне делать?

Он не перестал на неё смотреть, но в лице что-то переменилось, словно под кожей прокатилась судорога.

— Усыновишь, — подсказал он тихо, но внятно.

Инга хмыкнула.

— Простой ты!

— Не проще тебя, — напомнил Игорь и оглядел тумбочку рядом с кроватью. — Хочешь пюре? Яблочное, с манго.

— Хочу из чёрной смородины со сливками… Мама как-то купила. Мне было три или четыре. До сих пор помню вкус.

Сокольский незаметно вздохнул. Почему-то этот вкус и он помнил. Мать принесла целую упаковку лакомства своим сыновьям. За несколько дней до своей гибели…

— Вряд ли найду что-то похожее, — признался Игорь. — Но повышение в звании обещаю. Уже вышел приказ, так что не разлёживайся тут.

— А просто посочувствовать можешь? — спросила она неожиданно.

Сокольский поднялся со стула и пересел на край высокой кровати. Накрыл её кисть своей ладонью и кривовато усмехнулся.

— Я сочувствую, — сказал он. — Ин! Ты сперва поправься, а потом будет видно, что ты сможешь, а чего — не сможешь…

Инга отвернулась.

— Да ну тебя! Отстань!

— Инга! Я действительно сочувствую… — начал он, но Берестова его перебила, попросив тихо, но настойчиво:

— Уходи, ладно? Оставь меня сейчас! Потом поговорим…

Он похлопал её по руке, встал и без возражений пошёл к двери.

— Стой! — Инга сделала попытку повернуться в его сторону — и Сокольский моментально оказался рядом. — Там, в посёлке… — Она нахмурилась, стараясь припомнить что-то важное. — Кто-то предупредил участкового, что должен приехать ты.

Сокольский наклонился к ней.

— Ты точно это знаешь? — переспросил он.

— Меня ранили в живот, а не в голову, — напомнила Инга. — Я точно знаю. У Кулакова на углу газеты было написано одно слово: Сокольский…

Книга 4. Код стихии. Часть четвёртая. Игры и их последствия

Глава первая. Тонкая граница яви

Сознание вернулось вместе с ощущением холода бетонного пола под спиной. Юраша открыл глаза и тут же зажмурился. Откуда-то сверху тонкой полосой прорывался свет, настолько яркий, что даже под плотно прикрытыми веками отпечатались слепящие блики. Капустин повернул голову и снова открыл глаза. Теперь пол под ним ходил ходуном. Он пощупал руками: вместо бетона были шершавые доски. Вагон? Характерный стук подтвердил его догадку. Он куда-то ехал в пустом товарном вагоне.

Юраша медленно огляделся. Голова кружилась и картинка сплывала, словно он всё ещё находился под действием наркотиков. "Куда меня везут?" — подумал Капустин и сделал попытку приподняться. Вагон дёрнулся — и Юраша снова растянулся на полу. Он закрыл глаза и попытался сосредоточиться.

Судя по равномерному стуку, поезд шёл очень быстро. Многочисленные щели, потемневшее дерево досок, на которых он лежал — всё говорило за то, что это старый вагон, предназначенный для провоза каких-нибудь мешков, ящиков… или людей. Юраша снова открыл глаза, но на этот раз оглядывался очень аккуратно, не делая резких движений. Что-то привлекло его внимание — он не сразу понял, что разглядывает собственное тело, одетое в тёмно-серую робу с номерным знаком на левой стороне груди.

— Бред какой-то… — пробормотал Капустин и сделал новую попытку подняться в сидячее положение. И тут же обнаружил, что он не один. Напротив сидел ещё один тип в такой же одежде и с интересом его разглядывал. — Ты кто? — спросил Капустин, оставив пока все предположения, которые пришли в его травмированную голову.

— Очухался, жмурик? — хрипло отозвался помятого вида мужик с многодневной небритостью на щеках и подбородке. — Я уж думал, тебе хана.

— Где мы? — повторил попытку Юраша, не получив ответа на свой первый вопрос.

— А ты чё, совсем ничего не помнишь? Память отшибло? — странный зек, наводящий на мысли о ГУЛАГе, засмеялся, сверкая щербатыми зубами. — Как вертухая порешил, тоже не помнишь?

Юрашу новость совершенно не взволновала. Словно это его не касалось и не задержалось в голове.

— Шкуру сменить надо, — прошипел небритый, не дождавшись от него ответа. — Как притормозим — надо сваливать.

— Куда поезд идёт? — снова спросил Юраша, заранее предвидя ответ. И угадал.

— А хрен его знает… — проворчал зек.

Капустин перевалился